ГЛУШЕНКОВ Григорий
Имя Андрей Критский у православных людей ассоциируется с архиепископом, создателем того самого канона, который начинают читать в первые дни Великого поста. Однако есть в святцах другой святой Андрей, уроженец острова Крит. Его мученическая смерть совершилась в годы иконоборчества — явления, которое, хотя и принадлежит глубокому прошлому, даёт богатую пищу для размышления о событиях сегодняшних дней.
В нашем сознании православное христианство неразрывно связано со святыми образами. Спас Нерукотворный на боевых русских хоругвях Куликова поля, лик Иисуса на домашней иконе в красном углу — главные визуальные символы нашей веры. Обращаясь с молитвой к Творцу всего сущего, люди представляют именно такого Христа, облик которого канонизирован Церковью. Мы говорим с Богом как привыкли говорить со знакомым человеком. Нам трудно представить иной способ религиозного общения. Как можно обращаться к некому абстрактному Ничто, чей образ невозможно представить? Как можно разговаривать с совершенно Другим, ничуть не похожим на человека? Как можно в таком случае рассчитывать на взаимопонимание с Ним?
Однако такая перспектива эволюции религиозного сознания была вполне реальной. В восьмом веке движение иконоборцев, охватившее значительную часть византийского общества, потребовало полностью отказаться от изображения святых и Бога. Даже с Медных ворот Константинополя — парадного входа в императорский дворцовый комплекс — был удалён образ Христа, а в церкви Святой Ирины сбито мозаичное изображение Богоматери с младенцем.
На первый взгляд, вопрос о почитании икон носит сугубо богословский, максимум культурно-эстетический характер. Но в восьмом веке эта проблема приобрела отчётливый национально-политический подтекст. Движение иконоборцев, охватившее Православный мир, возникло сразу после триумфального расширения Арабского халифата и было тесно связано с успехами воинов пророка.
Известно, что классический ислам осуждает любые изображения живого — не только Бога и святых, но также простых людей и даже животных. С точки зрения современников Мохаммеда, все современные мусульмане, читающие книги с картинками, издающие газеты с фоторепортажами, снимающие фильмы и видео, делающие селфи и даже просто использующие документы с фотографиями,- являются вероотступниками. Из-за этого в большей части суннитского мира долгое время отсутствовало всякое изобразительное искусство, за исключением орнаменталистики. Среди отечественных татар, например, до начала ХХ века бытовало поверье, что тот, кто нарисует чужой портрет, рискует потерять душу, ибо Аллах не потерпит создание мёртвого тела без души и отдаст душу художника изображению. Об этом необычном суеверии можно прочитать в повести Габдуллы Тукая «Неотправленные письма».
Для изобразительной культуры Восточного Средиземноморья распространение ислама стало катастрофой. Однако победы мусульманских армий, завоевавших за одно столетие больше земель, чем великий Рим за всю свою многовековую историю, производили на души людей большее впечатление, чем фрески и акварели. Многие решили, что раз Бог дарует магометанам одну древнюю провинцию за другой, значит Он — на их стороне и отвернулся от православных. Нашлось и объяснение такому выбору Всевышнего — православные караются за «идолопоклонство», то есть за почитание икон. Мусульмане отказались от «идолов», поэтому и получают небесную помощь.
При византийском императоре Константине Копрониме иконоборцы стали правящей партией. По всей империи началось систематическое уничтожение икон и осквернение монастырей (Копроним отличался особой неприязнью к монашеству). В эти дни гонений инок Андрей из критского монастыря Кастрон не побоялся придти прямо в столицу и глаза в глаза обличить императора-иконоборца. Телохранители Копронима расправились со святым Андреем, протащив его по городу за ноги и прилюдно зарезав.
Это было в 760 году. Однако восемьдесят лет спустя иконоборчество потерпело поражение. На Медных воротах был восстановлен образ Спасителя Христос Халки, а покойный Андрей Критский прославлен как преподобномученик. Его память совершается церковью 30 октября.
Идейные коллизии, аналогичные иконоборчеству, повторяются в истории вновь и вновь. Нередко люди, очарованные примером чужой победоносной цивилизации, пытаются подражать ей, отказываясь от собственных национально-культурных ценностей. Им кажется, что именно в этом отказе скрывается ключ к успеху. Так, например, сегодня немало людей, среди которых наиболее известен Владимир Познер, утверждающих, что экономическое превосходство западноевропейских стран над Россией обусловлено протестантской версией христианства, а православие, якобы, выступает экономическим тормозом.
Однако никогда в истории отказ от собственных ценностей во имя чужих, пусть даже на вид и более успешных, не приводил народы к процветанию. Гораздо чаще такой отказ вёл к духовному подчинению, политической и экономической зависимости, и, в конце концов, к полному поражению. Тем более, что нередко сами образцы для подражания, удивлявшие мир победами в один исторический период, очень скоро теряли поступательную динамику и превращались из лидеров в банальных середняков.
Как раз в то время, когда в Византии разгоралось иконоборческое движение, вдохновлённое исламским влиянием, внутри самого Арабского халифата назревала внутренняя смута. Разразившаяся в 740-е годы Абассидская революция привела арабов к гражданской войне, а халифат к распаду. Последующие три века стали эпохой непрерывного дробления великой исламской империи. Прежде единый халифат разделился на суннитские и шиитские страны, начал отступать по всей периферии. Стало очевидно, что отказ от икон не играет никакой роли в победах воинов пророка, и не спасает их от поражений.
Нам, глядящим из современности, знающим итоги борьбы наших предков с наследниками Золотой орды, знакомым с историей Русско-турецких войн, иконоборческое объяснение мусульманских побед кажется полной нелепостью. А ведь в своё время эта нелепая теория серьёзно угрожала единству православных византийцев, целостности их веры и полноте их культуры.
Таким же нелепым очень скоро будет выглядеть нынешнее подражание Западной цивилизации. Мы разрушили единство своей страны в конце ХХ века, когда Запад уже стал терять своё былое влияние, когда он выпустил из своих рук древние нации Азии и Африки, и обратился в глобальное отступление. Впереди, вне всякого сомнения, лежит эпоха дробления и ослабления Западного мира, а многие наши соотечественники по инерции продолжают идеализировать вчерашних триумфаторов и считать западные рецепты успеха самыми действенными.
Деструктивный опыт иконоборческого движения из глубины веков напоминает нам о тщете заискивания перед сильным, о бессмыслице отказа от собственных ценностей ради подражания успешным конкурентам.