Екатеринбург – Москва – Киев – Минск, Апрель 19 (Новый Регион, Елена Таскина) – В минувшую субботу в Екатеринбурге в рамках гастрольного тура Россия-Украина состоялся концерт белорусской группы «Ляпис Трубецкой». В рамках короткого интервью ее фронтмен Сергей Михалок рассказал «Новому Региону» о «черном списке» деятелей культуры, действующем в Белоруссии, о «революции в головах» и американских «ветряных мельницах».
«НР»: В некоторых анонсах гастрольного тура «Ляписа» до сих пор значится концерт в Минске. Что это – устаревшие данные, или же опровержение информации о так называемых «черных списках» деятелей культуры?
Михалок: Наши концерты в Минске должны были быть 1 и 2 апреля. Это была и наша последняя надежда, и последняя капля в бокале ваших сомнений – множество циничных людей в блогосфере считали, что это, в общем-то, утка, выгодная самим музыкантам, потому что быть в Восточной Европе запрещенным рок-коллективом – это почетно. Однако апрельские концерты действительно отменены, что послужило жирной точкой во всей этой истории. Власть предержащие сатрапы слышат наши воззвания, понимают, о чем мы поем, и нас реально боятся. И черные списки в Белоруссии – это уже не какой-то миф.
Все дело в том, что в тоталитарном обществе в руках одного человека могут быть сосредоточены все пласты власти: юридическая, исполнительная, власть, связанная с криминальной деятельностью. И у этого человека есть тысяча рычагов, чтобы вассалы могли выполнить любое его пожелание. С другой стороны, этот вот монолит власть предержащих состоит из нескольких людей, нескольких кланов, которые борются между собой, выбирая место возле своего короля, чтобы получить кость пожирнее. Это цепные собаки, каждая из которых пытается выслужиться перед ним. И чтобы заставить этих псов работать на власть, никакие законы уже не нужны: система на то и заточена, чтобы вассалы очковали и принимали решения даже без обязательных актов.
То есть, дело уже не только в группе «Ляпис Трубецкой»: может, мы действительно поем вульгарные, пошлые песни и, если бы существовал достойный художественный совет, состоящий из мудрецов, представителей религиозных конфессий, эстрадных звезд, – может быть, они бы тоже считали, что мы оказываем тлетворное влияние на молодежь (однако в таком случае мне бы хотелось, чтобы власти и культурологи создали какую-то свою, отдельную от нас рок-коммуникацию. Пускай они набирают там своих активистов, у них ведь есть молодежные организации – например, Белорусский республиканский союз молодежи (это что-то типа комсомольцев), пускай они нашьют им кожаных штанов и напишут какие-то песни, которые будут совпадать с их молодежной политикой).
Дело-то в том, что контркультура рок-н-ролла вообще не нуждается ни в каких указках, а на территориях, где распространено либертарианство, бунтарство и протест – это вещи, составляющие теологическую ось координат всего рок-н-ролла. И в этом свете все происходящее – просто дико. Хотя можно, бесспорно, констатировать тот факт, что эти «черные списки» послужили главным рекламным слоганом нашему новому альбому «Веселые картинки». И пусть нам нафиг это не нужно – про нас много шумели.
«НР»: Столь очевидное давление на культурную прослойку общества не может продолжаться бесконечно. Как вы считаете, возможен ли в Белоруссии революционный, «египетско-тунисский» вариант развития событий?
Михалок: Не хотелось бы давать никаких прогнозов: я, хоть и занимаюсь боксом, не поклонник кровопролития. Я – за революцию в головах, и верю в то, что серьезные уличные противодействия приводят лишь к тому, что человеческая пена выносит наверх таких же тиранов, только с другой стороны. Поэтому дело художников и поэтов – это попытаться дать происходящему свою субъективную оценку, которая не обязана в той или иной ситуации совпадать с вектором политического противодействия.
Что меня волнует гораздо больше – так это количество мещано-обывателей, вакуум в головах которых и порождает тотальную несправедливость на планете. Именно они своим послушным, марионеточным отношением к жизни и рождают стадо безумных свиней, и с их помощью остальные свиньи, как говорит Хантер Томпсон (отсылка к «Поколению свиней» Томпсона, – прим. «НР»), и управляют планетой. А куда они ведут, вы уже сами прекрасно видите.
Мы, в свою очередь, остаемся клоунами, просто меняя иногда угол атаки. Сейчас у нас передышка, а вот следующий альбом, я думаю, будет еще более раздражающим и яростным, так как мотиваций вокруг – миллион. Конечно же, нас не волнует исключительно противоборство (мы могли бы жить мирной жизнью и играть незамысловатый поп-панк про яблочки, школьную любовь и скейт-борды), однако противостояние в мире настолько велико, что если музыканты, поэты, литераторы, блогеры не будут об этом вопиять, всем нам скоро наступит конец. Каждому, вне зависимости от того, чем ты сейчас занимаешься и насколько ты аполитичен.
«НР»: После всего, что произошло, не появилось ли у вас желания сменить место жительства?
Михалок: Я-то найду свое место под солнцем, но что будет дальше? Я могу сменить место жительства: с моими идеями и с тем, что я умею, я могу жить в любой точке планеты. Свет ведь клином не сошелся на литературных изысканиях и музыкальных пристрастиях – у меня режиссерское образование, я валил лес в Нижневартовске, работал охранником в баре, то есть много чего умею, но…
Я приехал в 18 лет в Белоруссию, там мой эпос, там моя языческая необходимость нахождения. Сакрально – это «точка сборки», как говорят эзотерики, я не могу оттуда уехать. Я не имею права. Я – глава своего тотема, и я его должен охранять. В тотем входят разные люди, животные, друзья, подруги, мой сын, моя мама, мой папа, у которого болезнь Паркинсона, и при этом его пенсии не хватает даже на лекарства. То есть, они живут в какой-то фантасмагорической стране, и я должен находиться там. И пока в моей жизни моему конкретному, физическому телу ничего не угрожает, я буду находиться там – неважно, запрещают меня или разрешают; у меня просто нет выбора.
«НР»: На пике популярности отечественные рок-коллективы неизбежно сравнивают с западными группами. Что-то изменилось в вашем сознании после визита в США?
Михалок: Америка – великая страна, и я ненавижу позеров типа Задорнова, которые пишут вот эти ернические памфлеты об Америке, погрязшей в тупых декорациях. Вся литература 20 века зыблется на великих бунтарях-гуманитариях, от Эрнеста Хемингуэя до битников, мой любимый киберпанк, начиная от Филипа Дика до Уильяма Гибсона и Брюса Стерлинга зародился там, Терри Гильям – американец… Для меня это – великие люди, которые могут противопоставить масскульту сказочные, многогранные художественные формы, одновременно, по сути, являясь масскультом, ведь их почитают миллионы людей. То есть не все так однозначно, эту страну нельзя идентифицировать по действиям политических лидеров, потому что тогда мы все – идиоты и гоблины.
При этом американская панк-культура во много надуманна – ей приходится выдумывать себе врагов и постоянно сражаться с «ветряными мельницами». Мы же, в свою очередь, находимся в постоянном противоборстве, мы по-прежнему находимся в плену советского артефакта. И этот артефакт – Россия, двуглавый орел, одна голова которого – Сталин, а вторая – Абрамович. И вот это уже истинный триллер, это намного страшнее, чем «ветряные мельницы» американских панков. Разница громадная.
Поэтому ТАМ может быть классная панковская группа вроде «Dropkick Murphys», а у нас такой группы быть не может. У нас нужно играть либо такой вялозвучащий, политкорректный рок-н-ролл, связанный с желанием приблизится к стандарту групп типа «Muse» либо «U2», либо быть альтернативой, андеграундом, – тем, на что ходит 500-800 человек. Ну а мне вообще-то так радостно жить: я был мейн-стримовой звездой, я знаю, что такое быть эстрадной куклешкой, и это, конечно, противно.