ТИМАКОВ Владимир
Демографические итоги 2016 года подведены. Россия остаётся единственной восточнославянской страной, где рождаемость превышает смертность. Но превышение в минувшем году мизерное — всего на 5 тысяч человек.
Какие перспективы ожидают Россию в ближайшем будущем? На этот вопрос отвечает демограф Экспертного центра Всемирного Русского Народного Собора Владимир Тимаков.
— Падение рождаемости ожидали давно. Институт демографии ВШЭ прогнозировал падение уже с 2011–12 годов. Но значительное увеличение числа двух- и даже трёхдетных семей среди русского (подчёркиваю, именно среди русского) населения до сих пор не позволяло реализоваться этому сценарию.
Тем не менее, наступающий год, уже и по нашим оценкам, должен стать годом, когда смертность в нашей стране снова превысит рождаемость.
— Умирать станут чаще или рожать будут меньше?
— Заметно снизится число рождений. Падение заметно уже по осенней статистке, особенно по декабрьской. Если в декабре 2015 года в стране родилась 171 тысяча младенцев, то в последнем декабре всего 150 тысяч.
— В чём причина этого провала?
— Основные причины две: краткосрочная и долгосрочная.
Краткосрочная причина состоит в том, что прошлый год был високосным, а у нас бытует суеверие, что заключённые в високосный год браки несчастливые. Поэтому каждый високосный год процентов на десять сокращается число свадеб, а с интервалом 10–12 месяцев сокращается и число рождений.
— Это проблема недолгая, високосный год уже кончился, люди снова начнут жениться и рожать…
— Более сложная проблема в том, что жениться и рожать некому.
Точнее, есть кому, но их мало. В возраст свадеб вступило поколение, рождённое в годы «шоковой терапии», дети реформ Гайдара и Ельцина. А это поколение малочисленное, ведь Россия тогда пережила настоящую демографическую катастрофу.
Так что теперь нас ожидает долгое падение, нам предстоит пережить так называемое «эхо шоковой терапии». По мере старения тех, кто родился в восьмидесятые и взросления тех, кто родился в девяностые и в начале нулевых, женихов и невест в России будет всё меньше и меньше. И детей тоже.
Затяжной провал в рождаемости можно прогнозировать до середины тридцатых годов, пока на выручку не придёт поколение «материнского капитала». Их будет гораздо больше, чем детей реформ.
Как видите, Гайдара и Ельцина уже нет в живых, а «мины», заложенные ими под страну, продолжают взрываться, создавая угрозу для демографического потенциала русского народа.
— В СМИ нередко пишут, что Гайдар и Ельцин тут не при чём. Что дело не в шоковой терапии, а в последствиях войны. В 1941–45 на свет появилось мало наших сограждан, потом у них в конце шестидесятых рождалось мало детей, в девяностые — мало внуков, а теперь вот — мало правнуков. Не очередное ли «эхо войны» мы слышим сегодня?
— Вы ещё эхо Куликовской битвы вспомните!
Война нанесла нашему народу большой урон, но со временем любые раны зарастают, любое эхо затухает.
Да, в 1970 году было фактом «эхо войны», число рождений сократилось. Из-за того что очень маленьким было поколение 1941–45. Но ведь в семидесятом году мамами и папами становились не только те, кто появился на свет во время войны. Дети появлялись и в семьях довоенного поколения, и в тех, кто родился после Победы — им уже за двадцать было тогда.
Поэтому провал «первого эха войны» был уже гораздо слабее военного. В войну рождаемость снизилась на 60–70%, а в годы «первого эха» только на 25–30%.
«Второе эхо», ожидаемое к середине девяностых, должно было быть ещё мягче. Снижение прогнозировалось не более 10%. Это — разрушительный вклад войны в нашу демографию того времени.
Но реально-то рождаемость сократилась не на одну десятую, а вдвое. Вся остальная часть спада — это не Гитлер с Кохом, а Гайдар с Ельциным постарались.
В наши дни, если бы не катастрофа девяностых, мы бы это затухающее, «третье эхо войны» уже не заметили бы вовсе. А вот провал девяностых — это гораздо более страшная вещь. Он глубокий, как будто в войну. Он ещё и очень долгий. С гитлеровским нашествием наши деды за четыре года справились. А вот демографическое бедствие от шоковых реформ затянулось чуть ли не на двадцать лет. Теперь почти двадцать лет будет гулять это новое, жестокое «эхо».
— А современный кризис, девальвация рубля, инфляция, санкции — это насколько подрывает рождаемость?
— Как не странно, пока не насколько не подрывало. Может быть, только в последнем месяце, в декабре. Ведь на прошлую весну пришлось как раз «дно» кризиса. В это время люди могли с заметно меньшей охотой принимать решения об увеличении семьи. Но по одному месяцу делать выводы рано.
Вот, либеральная пресса бурно отреагировала, когда в марте 2015 года скакнула на 10% смертность: «Что, Крымнаш, довёл страну до ручки!». А потом оказалось, что было случайное колебание, может быть связанное с погонными аномалиями. А смертность в России, несмотря на кризис, продолжает сокращаться. Значит, нынешний кризис не так уже глубок — не чета кризису девяностых, который косой косил население.
Так же и с рождаемостью. По нашим расчётам, из-за сокращения числа молодёжи, каждый год число новорожденных должно сокращаться примерно на 2% или чуть больше. Если на это падение наложился бы кризис, то падение было бы глубже. Пока же в 2015 году сокращение было почти нулевым, а в 2016 году — немногим более двух процентов, с 1944 тысяч до 1893 тысяч. Так что влияние кризиса пока не просматривается.
Для примера, в 1992 году, с началом «шоковой терапии», рождаемость за год сократилась на 12%, с 1794 до 1587 тысяч. А смертность тогда росла такими темпами: в 1992 году на 8% и в 1993 году — на 18%. Это был настоящий, смертоносный кризис.
И за него нам ещё предстоит расплачиваться в предстоящие двадцать лет, переживая демографическое эхо реформ.
— Значит ли это, что население России со следующего года начнёт сокращаться?
— Нет, в ближайшие несколько лет иммиграция будет перекрывать естественную убыль.
— Но это будет означать сокращение доли славян и рост доли приезжих?
— Нет. Пока среди приезжих преобладают славяне: выходцы с Украины; русские, покидающие Среднюю Азию; репатрианты, которым надоела Европа.
Вероятно, ещё два-три года население России будет увеличиваться за их счёт. Но потом сокращение неизбежно.
Если только не будут принят новые энергичные меры демографической политики, по своей действенности не уступающие материнскому капиталу.
Маткапитал простимулировал массовое рождение вторых детей. Теперь, чтобы преодолеть «эхо шоковой терапии», нужно принять меры, стимулирующие массовое рождение третьих.
Иначе к середине тридцатых годов нас останется не более 130 миллионов.
Интервью взяла Екатерина Кравец