ХОЛМОГОРОВ Егор

Настоящей патриотической школы не хватало зачастую России в царские времена, специфичен был ее патриотизм во времена советские, а уж затем обернулся и вовсе катастрофой. Сейчас у России есть шанс создать патриотическую школу.
Министр образования со времен еще царской России — должность непопулярная и опасная. Проблема образования касается всех, задевает всех — и все себя считают в ней специалистами, хотя бы потому, что учились в школе и вузе.
При царях ненавидели (прежде всего «прогрессивные» интеллигенты) автора «триады» Уварова, ненавидели вводителя классических гимназий Толстого, соратника Каткова, ненавидели исполнителя «указа о кухаркиных детях» Делянова, министра Боголепова так и вовсе убили эсеры.
Ненавидеть советских наркомов и министров было сложнее, так как это было опасно, зато их интенсивно ненавидели сверху, как Сталин ненавидел Луначарского. В постсоветские времена был крайне непопулярен предшественник господина Ливанова — Фурсенко, формировавший вместо творца «квалифицированного потребителя». В известном смысле Ливанов — это продолжение и развитие линии Фурсенко.
Но все-таки министр Ливанов превзошел по антирейтингу всех своих предшественников. Причина этого — в той своеобразной философии, которую он исповедовал. Ливанов был воплощением идеи «уничтожающей вестернизации» нашего образования, ломающей и реформирующей все и вся во имя фетиша «востребованности рынком».
Лишенные всякого смыслового наполнения, подчиненные лишь идее «экономии бюджета» наши образование и наука представали символом цивилизационной деградации и классового расслоения нуворишей и гражданского большинства, доступ которого к образованию, по крайней мере бесплатному, стремительно сокращался.
Та же реформа академии. Объективно назревшая, она подавалась и выглядит как заклание российской науки на алтаре рыночного фетишизма, воспринимается не как улучшение и совершенствование, а как разрушение. Нормальный диалог между учеными, учителями, студентами и министерством просто замер.
Поэтому назначение Ливанова на должность спецпредставителя президента по экономическим связям с Украиной — просто идеальная для него должность. На этом направлении нужен как раз прерыватель диалога.
Приход Ольги Васильевой, как бы ни учила нас жизнь не возлагать слишком больших надежд на чиновников, — это луч света.
Во-первых, она знает жизнь подведомственной ей сферы со всех сторон — работала учителем, долгие годы преподает в вузе, долгие годы работала в академическом институте, является доктором исторических наук и авторитетным исследователем истории Русской православной церкви в ХХ веке.
Добавьте опыт управленца в администрации президента, и вы получите портрет человека, который реально чувствует порученное ему дело и может поставить себя на место учителя, преподавателя, исследователя…
Важно то, что перед нами гуманитарий, историк, человек с нескрываемыми патриотическими убеждениями, очевидными всем тогда, когда быть патриотом было очень немодно и только вредило карьере. Такой министр вряд ли всерьез воспримет аргументы от рыночной технократии.
И, кстати, перед нами своеобразная реакция Медведева на «учительский скандал» — можно сказать, что вся гневная критика, которая после этого на него обрушилась, была услышана, и он внес такого министра, который не будет генерировать вокруг себя «в бизнес»-дискурс. За последние два года все-таки появляются примеры ответа власти в стиле «мы вас услышали».
Рискну предположить, что на первое место Ольга Васильева поставит задачу воспитания гражданина, возвращение в нашу школу и вуз ценностного и национального измерения.
Постсоветская школа самой своей философией и структурой образовательных программ формировала мальчишей-плохишей, одержимых лишь идеей органично вписаться в буржуинство. В то время как настоящая школа — это фабрика гражданина, это мастерская, откуда должен выйти убежденный патриот России.
Настоящей патриотической школы не хватало зачастую России в царские времена, весьма специфичен был ее патриотизм во времена советские, а уж затем обернулся и вовсе катастрофой. Сейчас Россия переживает тот уникальный момент истории, когда у нас есть шанс создать патриотическую школу, и им надо воспользоваться.
Горгонствующая «Медуза» в качестве страшного «компромата» сообщает нам, что Васильева принимала участие в подготовке выставки «Россия Православная. Романовы» — самого, пожалуй, успешного историко-просветительского проекта в нашей новейшей истории.
Если это так, то нас можно только поздравить. Великолепная, ясная, увлекательная подача исторического материала приводила к тому, что с этой выставки каждый человек выходил более русским, чем входил на нее. Если наша образовательная стратегия будет подчинена тем же принципам и станет содействовать выработке идентичности гражданина, то у нас есть надежда воспитать великое поколение, готовое к великим свершениям.
Если в нашу философию образования вернется категория смысла, то станет понятней и ситуация с технической и профессиональной подготовкой.
«Востребованность рынком» — это совершенно абсурдный критерий оценки образования, поскольку исходит как из аксиомы из настоящего. В то время как задача образовательной системы — готовить людей, которые будут профессионально востребованы через двадцать, тридцать, сорок лет. Здесь нужна большая стратегия, ясное планирование будущего и рациональный риск, поддержанный государством.
Ведь если человек является заложником рыночных процессов и знает, что гарантий востребованности его редкой и интересной профессии у него нет, то он выберет профессию с гарантированным доходом, например станет стоматологом.
И у нас будет десять миллионов стоматологов. Мы сможем вырастить поколение молодых профессионалов, только если у взрослых будут четкие цели, ценности и приоритеты.
То же касается и науки. Экономическое развитие страны прямо увязано с размерами вложений государства в научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Если вы вкладываете много — вы развиваетесь. Если мало — вы деградируете. Исключений не бывает (и последствия фурсенко-ливановской эпохи тут нам не сулят ничего хорошего).
Все истории о частных инвесторах, которые готовы будут оплачивать развитие науки, — злонамеренный обман. Всегда и всюду научные и технологические прорывы финансирует государство, хотя может отдать отработку частному подрядчику, как ставший притчей во языцех Илон Маск. Но сам по себе, без государства, ни один Маск ни на что не способен.
Соответственно, нам нужна масштабная и всеобъемлющая программа научных исследований. А для этого нам нужна идентичность, нужны ценности, нужны цели.
Если мы действительно хотим быть не сырьевым придатком с сокращающимся населением и насквозь коррумпированным социумом, а великой державой, средоточием великой русской цивилизации, авангардом истинного развития человечества, а не мультикультурной постчеловеческой деградации, то не составит большого труда очертить такую программу исследований: новый индустриальный рывок в экономике, развитие транспортной связанности страны, формирование высокопродуктивного климатически адаптированного аграрного сектора, новейшие средства связи, увеличение продолжительности жизни и биологической устойчивости нашей популяции к новым болезням, прорыв в космос, укрепление русской идентичности в области истории, литературоведения, археологии, разработка новых социальных и коммуникационных стратегий философами.
Очень надеюсь, что замена министра — это не просто попытка поднять рейтинг «Единой России», а действительно смысловой переворот в деятельности Минобраза, который станет из истеричного погонщика мулов настоящей территорией смыслов.
Источник