14.02.2019 - 0:00

Известный философ и общественный деятель Александр Дугин разбирает нашумевшую статью Владислава Суркова о «долгом государстве Путина».

Тезисы по статье Владислава Суркова «Долгое государство Путина».

Самосбывающееся пророчество элит

Основная идея статьи Суркова состоит в следующем: тот режим, который сложился в настоящее время в России, оптимально соответствует национальным интересам и будет существовать вечно. Путин когда-то уйдёт, но всё останется ровно также как сейчас. И это навсегда.

Это напоминает заклинания о «неизбежной победе социализма» и «дальнейшем укреплении социалистической системы», произносимые в конце 80-х партийными пропагандистами. В нашей истории, как правило, начинают говорить, что режим вечен и крепок как никогда, а статус-кво будет длиться всегда, перед самым его концом.

Конечно, политической элите, адаптировавшейся к Путину, уходящей корнями, как и сам Сурков, к ельцинскому окружению и либералам 90-х, или достигшей олигархических высот уже при Путине, очень хотелось бы, что бы всё оставалось как есть. И вот Сурков выражает коллективную волю этой элиты, ее wishful thinking, в форме футурологического прогноза. Вся статья построена как самосбывающееся пророчество и одновременно как угроза: всё будет в будущем точно также, как сейчас, это «научный факт» («так говорит Сурков»), а те, кто захотят что-то изменить, за это заплатят, и в результате ничего у них не получится. Вполне жёсткая, в целом, статья.

Почему её написал Сурков, понятно: он снова, как и прежде, претендует на главного путинского идеолога-пиарщика и пытается обосновать эту роль в последней фазе путинской эры. Эта эра неминуемо приближается к логическому завершению, и элита стремится к тому, чтобы придать своему положению в обществе закреплённый статус «на века».

Путину это подаётся в несколько ином ключе: мол, перед Вашим гением мы преклоняемся и народ вынужден будет преклониться также, а какое-то недовольство идет от непонимания, и Ваши преданные слуги об этом позаботятся.

Поэтому мы готовы забальзамировать Вас при жизни и превратить Вас в мавзолей уже сейчас. Вы создали государство, оно оптимально и станет началом новой эры — отныне и до века. Путин — вечен.

Путин как компромисс

Я нахожу, что в статье Суркова основной посыл является искренним и отражает волю нынешних элит к самосохранению и к консервированию режима в неизменном состоянии и в постпутинский период. Чтобы сам Путин не решил чего-нибудь под занавес ненароком изменить, его успокаивают: всё и так идеально.

Но искренность не значит истина. Солипсизм правящей элиты всё же не может заменить собой историю и политическую логику. Поэтому сурковский анализ состояния политического режима современной России является целиком и полностью ложным в самих своих основаниях.

Основная ошибка Суркова состоит в том, что он не учитывает: Путину безраздельно принадлежит политическое настоящее России, но на будущее, которое наступит сразу после него, он не окажет никакого влияния. Так было с Горбачёвым и Ельциным. Их преемники вели совершенно иной курс, вообще не считаясь с предшественниками. Конечно, что-то переходило из эпохи в эпоху по линии институциональной инерции, но основной вектор менялся радикально.

Истина Путина в том, что на будущее его контроль не распространяется. Государственную идею он не утвердил, институционального выражения своему курсу не придал, новой государственной элиты не учредил, стратегического пути России не сформулировал. Он говорил и делал разные вещи, некоторые успешные и феерически позитивные, спасительные, другие полностью провальные и глубоко ошибочные. Баланс этих плюсов и минусов можно складывать по-разному.

На мой взгляд, положительных элементов намного больше в целом, нежели отрицательных. Путин спас Россию, зависшую над бездной, вернул её в историю. Это превосходно. Но ни один из его успехов не достиг точки необратимости.

Все они будут поставлены под вопрос после его конца. И это настолько общая черта всех его деяний, что совершенно очевидно, что по-другому он не мог или не хотел, и в оставшийся срок не сможет и скорее всего не захочет. Это глубинно и сущностно половинчатая линия правления.

То, чем является современный политический режим в России, сложившийся при Путине, это компромисс. Компромисс между всеми полюсами и действующими силами государства и общества.

Он устойчив только в силу самого Путина, который и есть компромисс — между патриотизмом и либерализмом в экономике, между евразийством и европеизмом в международной политике, между консерватизмом и прогрессизмом в сфере идей и ценностей, между народом и элитами, между суверенитетом и глобализацией, между 90-ми и не-90-ми (то есть «чем-то еще»).

Но этот компромисс действует, пока Путин есть. Он интуитивен и авторитарен, основан на ручном управлении и постоянной подстройке курса лично Путиным. Он не отражен ни в стратегии, ни в проекте, не опирается ни на общество в целом, ни на элиты.

Показательно, что при всей критике 90-х Путин оставил основные элементы сложившейся тогда системы в неприкосновенности. Конституция, элиты, парламентские партии, структура правительства, система образования и информации в целом остались теми же, лишь присягнув другому правителю. Они подстроились под личный патриотизм Путина, под его стиль, но не были системно преобразованы под какую-то внятную и четко изложенную идею.

В каком-то смысле режим 90-х годов, откуда, впрочем, и вышел сам Путин, пошёл с ним на компромисс, а те, кто не пошёл, оставшись верными радикальному западничеству, ультралиберализму, глобализму и русофобии, были постепенно зачищены. Путин требовал лояльности лично себе, и кто был готов на это, того оставляли в покое.

Сам Сурков — типичный пример члена ельцинской «Семьи» и ближайшего сподвижника олигархов, один из первых принявших новые правила игры. Ранее Сурков пытался дать компромиссу особое название «суверенная демократия» или лозунг «свобода и справедливость», но даже это не прижилось.

Конечно, в сравнении с 90-ми Путин очень многое изменил. Но все это было по факту, в структуре политического режима это никак не отразилось.

Будущее Путину не принадлежит

Народ, общество в широком смысле, является обобщенно органичным носителем двух главных ценностей: патриотизм + социальная справедливость. Элита же стоит на прямо противоположной позиции: космополитизм (западничество) + свобода крупного частного капитала. В 90-е годы власть в целом была антинародной. Путин эту формулу несколько изменил, взяв на вооружение патриотизм, чем понравился массам, но сохранив либерализм в экономике, что было приемлемо элитам. Поэтому народ принял Путина за патриотизм, которого во власти не было в 90-е, но сохранил свою неприязнь к элитам, и явно сожалея все больше и больше о полном отсутствии в путинском режиме социальной справедливости. В этом отсутствии народ справедливо винит элиту, которую и проклинает в лице «коллективного Чубайса».

Такова структура статус-кво или путинского компромисса. Народ терпит отсутствие социальной справедливости и невероятный размах коррупции (элита) за счет патриотической составляющей (Путин лично). Хотя и это не особенно надёжно, но всё-таки путинская система продержалась к настоящему времени довольно долго — 20 лет. Поэтому она уже является довольно «долгой», но эта «долгота» на глазах заканчивается. И с Путиным совершенно точно закончится.

Путин и есть компромисс. Не будет его, не будет и компромисса. Понятно, что элита настолько изворотлива и подла, что попытается адаптироваться и к другой системе, но это принципиально не отменяет того факта, что на будущее Путин решающим образом повлиять не может.

В каком-то смысле, он на него уже повлиял. И это влияние очень позитивно: он показал, что у 90-х есть альтернатива, что она лежит где-то в плоскости патриотизма (Вторая Чеченская, Мюнхенская речь, «Крым наш» и т. д.), и это, на самом деле, грандиозное свершение. Но при этом формы и институционализации этому патриотизму Путин не придал, основ государства, заложенных как раз в 90-е, не изменил, ротации элит не провёл, народное требование социальной справедливости проигнорировал.

Сложившийся режим в глазах народа в целом намного лучше, чем был в 90-е (отсюда его легитимность), но однозначно хуже того, что требуется. Пока Путин на месте, его заслуги перекрывают недостатки. Стоит ему уйти, как хрупкое и довольно противоестественное равновесие рухнет.

Кстати, Сурков неправ относительно де Голля: его легитимность, опиравшаяся на его роль во Второй мировой войне и Сопротивлении, длилась лишь до начала 70-х, когда он оставался у власти, и рухнула в ходе событий 1968 года, отменивших голлистский консерватизм и установивших новую социалистическую парадигму. Позднее же от де Голля осталась лишь ностальгия и симулякры.

Итак, основное положение текста Суркова глубоко ошибочно. Путину подчиняется настоящее, но никакой особой политической модели он не создал; он лишь исправил самые чудовищные формы прозападной либеральной демократии, вопреки воли народа установленной в 90-е. То есть политически это все та же либеральная парадигма, укрощённая авторитарным правителем с личными патриотическими и смутно консервативными симпатиями. Для новой политической модели этого совершенно не достаточно. Не надо строить иллюзий. Это компромисс — отчасти удачный и даже превосходный, но отчасти провальный, и главное обратимый и лишённый чётко обозначенного вектора в историческое будущее.

У Путина лично есть личное будущее, поскольку его позиция крепка (за счёт патриотизма и конкретных шагов в этом направлении).

У современного российского режима никакого будущего нет. К слову, это не значит, что его нет лично у Суркова, тот вполне может встроиться в любую парадигму, как эффективный, исполнительный и изобретательный менеджер, технолог. Но к политической философии эти навыки никакого отношения не имеют.

После Путина элиты утратят легитимность

Что же последует за концом Путина, который рано или поздно настанет, вопреки мнимой и столь желаемой элитами «вечности»? Здесь мы имеем дело с прямым противостоянием того, чего хочет народ, и того, чего хотят элиты.

Народ — патриот и сторонник социальной справедливости. Элиты, если их предоставить сами себе — без Путина, скорее всего попытаются вернуться в 90-е. Это мы видели при Медведеве: стоило Путину чуть сдвинуться в сторону, и тут же Юргенс-Гонтмахер завизжали «назад к ельцинизму!», а Сванидзе признался, что ему «стало легче дышать», а если таким как Сванидзе легче дышать, то значит вонь стоит невыносимая…

Без Путина элита и власть в целом будет уже полностью нелегитимна, какой она была при Ельцине. При этом никаких структур, которые отражали бы позицию народа, за все эти годы не создалось. Во многом из-за особенностей русского общества, но отчасти и из-за стратегии власти, (и в частности, того же Суркова), подвергавшей репрессиям любую самостоятельную народную инициативу или подменявшую её бессмысленными симулякрами.

Какие-то симулякры «народа» элиты заготовили и на пост-путинский период, но едва ли они сработают, так как главный вопрос о судьбе России после Путина будет поставлен в исторической, а не политтехнологической плоскости. Народ, требующий патриотизма и социальной справедливости, окажется в прямой оппозиции к элите, которая, как вытекает из Суркова, попытается построить «путинизм без Путина», что без Путина-то как раз и не удастся. Предвидеть, чем всё это закончится, совершенно невозможно, но очевидно, не тем, о чём пишет Сурков.

Конечно, Сурков во многом обращается к либералам, которые спят и видят конец Путина именно как возврат в 90-е. Но их заклинаниями не испугать, Суркову они просто не поверят и, наверное, правильно сделают. Если смотреть с позиции российских элит, считающих себя частью мировой элиты, то в их интересах сворачивать патриотизм, сближаться с Западом, уступать суверенитет и полностью плевать на народную легитимацию (равно как и на сам народ).

Чтобы элиты поверили в серьёзность патриотического императива, необходимы показательные репрессии, намного более масштабные и системные (а не избирательные), чем провёл Путин. Но об этом-то как раз Сурков ничего и не говорит.

Чтобы сохранить баланс в обществе на следующем послепутинском этапе необходимо начать атаку на элиты, их качественную ротацию, их чистку, только это сохранит равновесие. Тот же баланс, который есть сейчас, после Путина лишь ослабнет, а не усилится. Следовательно, конфликт неизбежен.

Решение русского народа

Если бы из элиты поднялся бы лидер, который оказался бы ещё радикальнее Путина, и не только сохранил и укрепил патриотическую линию, преодолев ряд неудачных компромиссов (например, в отношениях с Украиной), но и провёл реформы в народном и социальном духе во внутренней политике, резких и травматических событий можно было бы избежать. Но такой фигуры мы не видим. Более того, на её фоне сам Путин несколько бы поблек, а для элит он представлял бы на сей раз настоящую угрозу. Поэтому Путин и элиты в целом заодно в желании, чтобы подобной фигуры не было в близкой к власти орбите.

Точно также обстоит дело и с последовательной государственной национальной идеологией: её нынешняя власть на самом деле боится как огня, ведь следование ей заставило бы сравнивать принятые нормы и идеалы, с одной стороны, и конкретные действия вполне определённых политиков, с другой, что выявило бы всю неадекватность современных элит. К личности адаптироваться всегда легче, чем к идеям.

Сложив все соображения воедино, мы имеем следующую картину. Сурков и в его лице правящая элита начинает внедрять проект «вечного путинизма», то есть превращения статус-кво в бесконечное повторение одного и того же, в своего рода «день сурка». Но это будет уже не компромисс, а симулякр компромисса, не живой и искренний патриотизм Путина, пусть непоследовательный и бессистемный, а его киборг-имитация.

Нового «Путина», видимо, в духе продвинутых технологий, которыми бредит российское правительство, предполагается напечатать на 3D принтере. Очевидно, здесь переоценивается всемогущество технологий, а также идиотизм и пассивность русского народа.

Сам Путин показал, что у 90-х есть альтернатива, хотя не объяснил ясно, в чём она состоит. Теперь же общество вполне может задуматься над содержанием этой альтернативы и потребовать ясности в её отношении.

Если же этого не произойдет, то распад государственности начнётся в ускоренном темпе. Ведь и отношения с субъектами федерации, имеющими ярко выраженную этническую специфику, строятся на Путине и его жёсткой линии в деле российского суверенитета. Малейшее колебание в этом вопросе мгновенно всё отбросит в ситуацию 90-х и снова сделает распад России вполне вероятной угрозой.

В будущем нам нужен не путинизм, который невозможен, а нечто намного более последовательное, могущественное, состоятельное и системное — своего рода Сверх-Путин, в котором будет продолжены все его лучшие героические черты, но преодолены его слабости и ошибки.

Читайте также: Перемога майданной «пятилетки»: на Украине открылось 56 заводов

Александр Дугин