ПЕТРОВ Андрей
28 мая 1921 года завершила работу Десятая всероссийская конференция Российской коммунистической партии большевиков (РКП (б)), которая была призвана разъяснить стране сущность Новой экономической политики (НЭП). Решение о переходе к НЭПу было принято на состоявшемся в марте 1921 года X съезде РКП (б).
Центральным событием партконференции был доклад В. И. Ленина, который признал некоторую опасность перехода к НЭПу, но при этом сказал, что НЭП — это «всерьёз и надолго». По словам Ленина, главным приоритетом руководства страны остаются создание крупной промышленности и электрификация, а НЭП призван упрочить союз рабочего класса с крестьянством на экономической основе, поднять сельское хозяйство, наладить правильный товарообмен между городом и деревней. Всё так, только слова насчёт «союза рабочего класса с крестьянством» были, скорее, идеологическим «успокоительным» для противников НЭПа.
А противников новой политики в партии большевиков было много. Новая экономическая политика как бы воплощала собой то, против чего боролись большевики. Ещё на стадии подготовки к новой политике в партии шли жёсткие дискуссии. Противники НЭПа группировались вокруг Л. Д. Троцкого. Позже среди партийцев даже были отмечены случаи самоубийств из-за разочарования в руководстве партии.
Но продолжать предшествующую НЭПу политику военного коммунизма было невозможно. Мировая война, революция, Гражданская война с иностранной интервенцией — страна лежала в руинах после без малого семи лет непрерывных потрясений. Сейчас, с высоты прошедших лет, легко рассуждать про ошибочность политики военного коммунизма. Но надо понимать, что то, что делали большевики, не делал ещё никто в истории. И все их ошибки, мнимые и реальные, были в какой-то степени неизбежными. Политика военного коммунизма на некотором этапе была единственно возможной мерой для недопущения голодной гибели городов. А цивилизация, как известно, опирается на города, а не на деревни.
Военный коммунизм сыграл свою роль, и настал момент, когда его продолжение стало бы гибельным. Мировая революция, как стало понятно, откладывалась на неопределённый срок, а крестьяне не могли так долго отдавать львиную долю урожая ради каких-то непонятных им целей.
Крестьянские восстания и Кронштадтский мятеж стали недвусмысленными намёками большевикам, что надо что-то менять. Первым шагом НЭПа стала замена продразвёрстки продналогом. Продразвёрстка представляла собой налог в размере примерно 70% урожая и проводилась репрессивными мерами со множеством «перегибов» субъективного свойства. Продналог требовал от крестьянина отдать государству всего около 20–30% производимой продукции.
Постепенно, к лету, была реабилитирована частная торговля, отменялись государственные монополии на некоторые виды деятельности, ограниченно была разрешена эксплуатация наёмного труда, проводилась приватизация ранее национализированных мелких предприятий.
В страну допускался иностранный капитал на правах концессии. Правда, иностранцы всё больше интересовались добывающими отраслями, а в другие не вкладывались, опасаясь политической нестабильности.
В промышленности НЭП означал переход от жёсткого административного управления к рыночным механизмам. Взамен «главков» были созданы «тресты», а затем и их объединения — «синдикаты». Такие структуры работали на рыночной основе, но при этом государство в любой момент могло их «подкорректировать», исходя из общегосударственных соображений.
Для обеспечения внешней торговли и инвестиций вводилась специальная денежная единица — червонец, обеспеченный золотом. Золотое содержание советского червонца соответствовало его николаевскому предшественнику — 7,74 грамма чистого золота. Червонцы не заменяли собой обычные деньги — «совзнаки», в которых рабочие и служащие получали зарплату.
Принятые меры смогли достаточно быстро оздоровить экономику. По многим параметрам уже к 1925 году она приблизилась к довоенным показателям. Но НЭП не был панацеей. Он был очередной временной мерой. Менее плохой, чем предыдущие меры, но всё равно неприемлемой.
Из-за двойственного государственно-рыночного характера НЭПа появились колоссальные возможности для коррупции. Народившийся класс новых предпринимателей-«нэпманов» быстро коррумпировал руководство трестов, а через них коррупция пробиралась и в партийные комитеты. Западные концессии беззастенчиво грабили природные ресурсы, а через золотой червонец из страны утекало золото. Крайне слабой промышленности нечего было предложить жителям села, и поэтому у крестьян отсутствовала мотивация к наращиванию объёмов сельхозпроизводства, — всё равно на деньги купить почти нечего, а что можно — дорого. Поэтому проблема продовольственного снабжения городов так и не была решена. Пока нэпманы кутили в ресторанах под «Мурку», рабочие, теряя рабочее время, стояли в бесконечных очередях за хлебом и самыми простыми продуктами. Нэпманская среда порождала не только коррупцию, она была настоящим рассадником криминала, разврата и просто дурного вкуса.
Впрочем, если бы речь шла не об одной из крупнейших стран мира, НЭП мог бы и задержаться подольше. Но не будем сравнивать Россию с местечковыми государствами, которые не упоминаем, дабы никого не обидеть. Где-то на задворках истории так можно было бы жить достаточно долго, не зря о НЭПе так много плакала перестроечная пресса, мечтавшая о «нормальной европейской» России. Но большевики бросили серьёзный вызов всему миру и должны были выдержать ответный удар. Тёплое и уютное для чиновника и мелкого буржуйчика болото НЭПа было неспособно подготовить страну к будущим боям. Всем известна фраза Сталина об отсталости России и необходимости пройти путь индустриализации за десять лет, иначе «нас сомнут».
Вокруг НЭПа не прекращалась внутрипартийная борьба. НЭП сворачивали постепенно, по мере нарастания до крайности негативных последствий тех или иных его процессов и институтов. Когда тот или иной процесс Новой экономической политики начинал приносить больше проблем, чем решать, он прекращался. Так в марте 1924 года было ликвидировано параллельное существование двух денежных систем, а с лета 1926-го было прекращено внешнее обращение советских червонцев. Тресты и синдикаты постепенно заменялись совсем нерыночными народными комиссариатами (наркоматами), аналогами более поздних министерств.
Последним гвоздём в гроб НЭПа стало постановление от 11 октября 1931 года о полном запрете всей частной торговли в СССР.
НЭП остался в народной памяти как разгул преступности, рай для мелких спекулянтов, пьяные кутежи нуворишей в провинциальных «кабаре» и несколько простеньких шлягеров.

Источник