ЮДЕНИЧ Марина
На фестивале «Артдокфест» показали фильм Беаты Бубенец «Полёт пули», посвящённый украинскому батальону «Айдар».
Я специально пишу так сухо и немного казённо, чтобы абстрагироваться от эмоций и личностных оценок.
Потому что если впадать в оные, то надо либо зайтись в истерике, либо утонуть в лютом пафосе.
Потому что для одних это банда отморозков-карателей, убивающих людей в Новороссии. Для других — героические ребята, сражающиеся за территориальную целостность своей страны.
Кто из них прав, рассудит только время.
А пока это открытая рана, она кровоточит и не даёт жить спокойно: это сотни убитых, это ярость, ненависть и желание мстить, мстить, мстить.
И сейчас, снимая, возможно, и талантливый фильм, посвящённый одной из сторон, режиссёр Бубенец, вне всякого сомнения, понимала: будет скандал.
Собственно, расчёт и был на скандал.
Талантливое или не очень, скандальное всегда продаётся хорошо.
Беата Бубенец об этом знает наверняка, она уже снимала документальные ленты, просто обязанные стать скандальными: про бывшего православного экстремиста Энтео, нашедшего своё тихое семейное счастье в объятиях бывшей кощунницы-пуськи, про чеченского боевика Руслана, отметившегося и в Приднестровье, и в Абхазии, и на Украине.
Скандал вышел из-под контроля, зажил своей самостоятельной жизнью и даже распался на три составляющие, каждая из которых заслуживает отдельного разговора.
Ну смотрите.
Как бы люто оппозиционному документалисту Беате Бубенец вдруг припомнили её отнюдь не оппозиционное прошлое. И то, что была комиссаром движения «Наши», и то, что работала журналистом Первого канала, и даже то, что не Беата вовсе, а Лена.
И это категорически неправильно.
Всякий человек — тем более молодой — вправе выбирать себе и имя, и убеждения, и друзей, даже Родину, если жить на прежней вдруг оказалось невмоготу. Вы простите за назидательность, но это неотъемлемое, если мы живём в свободном мире.
Переосмысление, переоценка ценностей и смыслов, озарение, наконец, — вот это вот всё с людьми случается. С разными. По разным причинам.
И судить их за это не надо.
Вы не такие? У вас всё от роду и до веку? Ну и здорово. Гордитесь собой и детям своим завещайте гордиться. Гордиться. Но не швыряться камнями в тех, у кого случилось иначе.
Это раз. Два — сама тема.
Тут всё сложно.
Искусство, а документальное искусство тем более, — всего лишь зеркало, в котором отражается мир.
И если в мире сегодня есть батальон «Айдар», то и он может отразиться в этом зеркале.
Нет, я бы не стала снимать этот фильм, ну или книг бы писать таких не стала совершенно точно. Пусть отражаются без моего участия.
Да, я скорее с теми, кто считает айдаровцев карателями.
Но это как раз тот случай, когда я готова отстаивать право Беаты и прочих снимать фильмы и писать книги о том, что мне чуждо и даже отвратительно.
Не провожу прямых параллелей, но творчество Лени Рифеншталь уже ведь никак не вычеркнуть из мирового документального наследия. При всей мерзости тех, кого она воспевала.
И это два. Но есть и три. И вот это «три» по-настоящему плохо и страшно.
У меня дальше будет довольно длинная цитата, взятая из социальных сетей и выбранная неслучайно.
Автор, как я понимаю из его открытого аккаунта, отнюдь не охранитель, скорее (простите за штамп, но так проще и быстрее) «последовательный критик режима», а местами и борец с оным.
И вот.
«Безотносительно художественных достоинств фильма, начинается он с того, что местные жители как-то не очень рады, что их снимают… Подскакивает чувак с автоматом, наставляет ему дуло в лоб и говорит, что это, сука, оперативная съёмка. Проверяет документы. „Ты сепаратист! На референдуме голосовал?“ Второй мужик вступается за него, его пихают в машину, надевают на голову одеяло и везут в подвал.
…чувак несколько раз называет свои Ф.И.О. и место жительства, в кадре его паспорт, он сдаёт блокпосты, не зная, что тут снимают кино, потому что ему ещё раз сказали, что „девочка ведёт оперативную съёмку“.
А потом он возвращается домой, к семье и двум детям, которые живут на территории ЛНР.
….а как это вообще? Беата ответила, что она пыталась связаться с этим мужчиной, чтобы получить его согласие, но ей сказали, что он там больше не живёт. Что?! Кто сказал? Где он живёт?
И тут глубокоуважаемый Виталий Манский взял у неё микрофон и сказал, что поскольку фильм продюсировали латвийцы, то они обсуждали „юридические моменты“ — можно ли снимать человека, когда он в плену, и решили, что для телека, может быть, заблюрят лицо. А на фестивале можно и так. Тут же все свои, да?
И тут выходят к сцене наши „добровольцы“ из Донбасса и устраивают митинг. И я думаю, они-то постараются найти этого пленного мужика. Надеюсь, что не найдут.
Юридические моменты меня в этой истории не волнуют. Этические — да…»
Понимаете, да?
Беата Бубенец ведёт съёмку, бойцы «Айдара» заявляют в кадре, что она ведёт «оперативную съёмку». В кадре мужчина под пытками (а «ставят на растяжку» — это именно пытка) и угрозами сдаёт расположения бойцов армии Новороссии, потом называет своё имя и все данные, потому что уверен: это оперативная съёмка.
И его лицо, и его личные данные показывают на фестивале. И учредитель фестиваля говорит, что тут «все свои» — потому ничего, можно.
А потом в зале этого же фестиваля появляются сторонники Новороссии, которые, конечно же, видели и запомнили и лицо, и все данные этого человека.
А режиссёр-документалист потом лопочет беспомощно, что «ей сказали, что он там больше не живёт».
И это тот самый случай, когда «ради красного словца» (читай: фестивального хайпа) не жалко человеческой жизни.
И я вот думаю, что бы творилось сейчас в либеральных СМИ и бложиках, если бы Беата Бубенец осталась Леной Степановой из движения «Наши» и вела свою «оперативную съёмку» под прикрытием бойцов Новороссии.
И возразить им мне было бы нечего.
Но сегодня «Медуза» славит прекрасный фильм Беаты Бубенец.
И действительно, какое ей, «Медузе», дело до жизни какого-то безвестного украинского — или русского? — мужика, которого сначала пытают, а потом сдают как отработанный материал тем самым «сепаратистам», против которых воюют герои фильма.
И последнее. Самое главное, пожалуй.
Я очень надеюсь на то, что те люди, которые сейчас принимают решения в Новороссии, прочтут эти строки.
Я очень прошу их проявить сострадание и милосердие к этому несчастному человеку, если он вдруг окажется в зоне их ответственности.
Ну чем-то ведь мы должны отличаться от батальона «Айдар» и Беаты Бубенец, ведь правда?

Источник