Журналист Андрей Бабицкий в материале Life— о преемнике, либеральной мифологии и Рамзане Кадырове.

Глеб Павловский в интервью телеканалу «Дождь» воспроизвёл старую-престарую страшилку, которая уже много лет бродит по либеральным пабликам, веселя тамошнюю публику картиной глобального русского позора.

Премудрый политолог — то ли делано, то ли и впрямь всерьёз рассматривая такой вариант — опасается, что в случае ухода Владимира Путина в борьбу за его наследство (активы, как выразился Павловский) вступит Рамзан Ахматович Кадыров с совсем ненулевыми шансами выйти победителем из отчаянной схватки.

Собственно, эту незатейливую, хотя и кажущуюся весьма мрачной, идею наши либералы любят особенно нежно, поскольку её контекст складывается из представления о том, что нынешняя структура общества и государства напрочь искусственна и поддерживается главным образом с помощью лжи и насилия.

А если это так, то надо искать в толпе возможных преемников самого кровожадного и жестокого, кто придёт и захватит трон, бесцеремонно разогнав всех на него претендующих. Пытливый либеральный взгляд без труда находит среди региональных начальников того, кого считают самым брутальным главой одного из субъектов РФ.

Далее всё просто: загибаем пальцы — аргумент за аргументом. Ничем не ограниченное властолюбие Кадырова, экпансионизм, свойственный чеченцам вообще, собственные силовые подразделения, искусство наводить страх на массы людей. Идеальный портрет путинского преемника готов. Здесь как бы исподволь прослеживается мысль, что Россия вообще — страна, подготовленная многолетними усилиями для прихода безжалостного тирана и людоеда.

Читайте также: Война будет обязательно: на сколько еще рассчитана Украина?

Однако в этой концепции много предположений и аксиом, не находящих себе ни малейшего соответствия в реальной жизни. Всё же при той колоссальной поддержке населения, которую имеет нынешний глава государства, говорить об искусственности общественного и государственного устройства просто нет оснований.

Можно было бы даже сказать о достигнутой симфонии, но боюсь, что меня обвинят в излишней сервильности. Тем не менее пункт о путинском рейтинге следует запомнить, он важен. Идём дальше.

Действительно, в Чечне, ещё не вполне избавившейся от войны, бывало всякое. В середине 2000-х территория республики казалась моноэтническим заповедником беззакония. Сегодня картина разительно изменилась.

Доброжелательное, спокойное население, едва ли не самый высокий на Северном Кавказе уровень безопасности, низкая преступность, русские специалисты, прежде всего учителя, которых Кадыров заманивает в республику бесплатным жильём и большими подъёмными, фестивали, концерты, спортивные соревнования, туристы, охотно и без всякой боязни заглядывающие на огонёк. Война из Чечни ушла, вместе с ней ушли и формы порождённого ею насилия.

Чеченский экпансионизм, с которым многим приходилось сталкиваться. Действительно, кавказская молодёжь частенько пыталась заполнить собой всё пространство, попадая в российские города. Делала она это не так чтобы слишком церемонно.

Но сам Рамзан Ахматович в высшей степени неодобрительно относится к нарушителям спокойствия и предпринимает меры, чтобы те из них, кто особенно широко прославился какой-нибудь дикой выходкой, были изъяты из места пребывания и возвращены домой под надзор родителей и родственников.

Представители диаспоры в России не устают разъяснять молодым людям, что, в случае если те оскоромятся, их будущему будет положен конец. Вы, наверное, и сами заметили, что чеченское студенчество заметно пришпорило коней и историй о лезгинке, исполняемой прилюдно, стрельбе на свадьбах, а уже тем более о коллективных драках почти не слышно.

Что касается кадыровского властолюбия, то и здесь, мне кажется, страхи преувеличены. Правитель, стремящийся наложить свою руку на всё, что только можно, наверно обратил бы для начала свой алчущий взор на соседей и попытался бы распространить на них свою власть. Более того, начало карьеры Рамзана Ахматовича было омрачено спорами с Ингушетией и Дагестаном, но сегодня от тех проблем не осталось и следа.

Кроме того, никакого стремления стать арбитром Кавказа или его негласным властителем, раскинувшим сети по всему региону, Кадыров также не демонстрирует. То есть, мало того что он ограничивает экпансионизм соотечественников в российских регионах, он и в собственном научился держаться достаточно сдержанно. Именно научился, потому что получалось не сразу.

Что там у нас ещё? Ах да, страх, посредством которого Рамзан якобы управляет республикой. Я был в Чечне менее года назад и могу сказать, что ничего подобного там уже нет и в помине. Есть специфическое почитание лидера, которому удалось вывести свой народ из кромешного мрака, но и только.

Да и скажите на милость, поехали бы в придавленную ужасом и произволом тысячи российских учителей, которые сегодня обучают чеченских детей в самых отдалённых горных районах республики?! Решились бы туда сгонять на выходные любопытные студентки из Питера, которым захотелось экзотики? То есть люди уже довольно много знают о безопасности путешествий по Чечне и удивительном гостеприимстве её жителей.

Вот этот Кадыров, которого я нарисовал, — склонный к самоограничению, обучающийся, давно не опирающийся на силу как на основной инструмент управления, — видите ли вы его человеком, который пошлёт какие-то гипотетические войска захватывать Кремль, чтобы безраздельно властвовать в России? У меня эта картина вызывает большие сомнения. Всё-таки силовые подразделения, имеющиеся в распоряжении главы Чечни, невелики для решения столь масштабной задачи.

Читайте также: «Это Путин намусорил, пусть он и убирает», — депутат Рады рассказал про чудовищный «срач» на остановках в окрестностях Киева (ФОТОФАКТ)

Всё-таки Россия — это демократическое государство, где правителя выбирают. И для того, чтобы государство нормально функционировало, у него должна быть серьёзная поддержка, которая есть сегодня у Путина. Я не очень представляю себе, как народ, обретший за время после распада СССР гражданские права и свободы, стал бы терпеть власть узурпатора. Ну вот не стал бы. И я думаю, что Рамзан Ахматович понимает это прекрасно и ни на что большее, нежели на то, с чем он прекрасно управляется, не претендует.

Его ответ Павловскому наши либеральные мыслители, конечно же, сочтут неуклюжей верноподданнической уловкой. А между тем Кадыров, назвавший себя пехотой Путина, действительно думает и чувствует именно так. Он — человек на своём месте. Ему удалось решить поставленные перед ним задачи, связанные с необходимостью закончить войну, а дальше он ввязался в ещё более сложную историю — начал строить мирную жизнь.

Понимание, что у него и это получается, я уверен, очень греет Кадырову душу. Он нашёл свой масштаб, своё дело, своего генерала, отставка которого ему кажется делом невозможным.

Поэтому вспомним слова Льва Толстого о Леониде Андрееве и адресуем их Глебу Олеговичу: «Он пугает, а мне не страшно».

Андрей Бабицкий