ДЕЛЯГИН Михаил
Умер Артем Тарасов. Трагически и нелепо.
Один из первых легальных бизнесменов страны, помощником которого начинал ныне знаменитый олигарх Виктор Вексельберг. Человек, казалось бы, все время окруженный людьми и интересами — умер один.
Предельно деятельный — умер незаметно даже для близких.
Развивавший и пропагандировавший новые технологии в медицине, собиравшийся жить до 200 лет, — умер, как говорят, от воспаления легких, от чего успешно лечат советским антибиотиком ценой 69 рублей.
Казалось бы, что может быть более наглядным признаком жизненного краха, глумливой насмешки судьбы? Но это с формальной точки зрения: если смотреть на буквы в анкете, отворачиваясь от духа, который они несут.
Артем Тарасов был последним романтиком перестройки. Подошедшим даже к вульгарной перепродаже компьютеров с системностью и отвагой советского инженера — и обеспечившим ими судебную систему страны. Да, у него был такой подряд: судам тоже нужны были компьютеры.
Он был далеко не первым и даже не самым крупным миллионером: но в силу романтизма характера стал первым легальным миллионером — и уже тогда партийные либеральные реформаторы не смогли простить ему этой смелости и открытости.
А потом он сорвал первую из попыток отдать Курилы Японии. Он так много говорил об этом, что это стало казаться выдумкой — но горбачевское руководство действительно было готово и к этому, а поднятый Тарасовым скандал сделал такой шаг невозможным.
Его неприятности проистекали из романтической веры в закон. Он не построил бизнес-империю — и даже не пытался толком сделать это. Случайно попав в глобальный клуб миллионеров, он, похоже, так и не понял принципов его устройства и смысла его существования.
Не потому, что был глуп — он был очень умен. Потому, что ему было неинтересно.
Романтик — не бизнесмен: ему становится скучно делать деньги.
Романтик не буржуа: ему становится скучно потреблять.
Ему было скучно в обеих его эмиграциях, и он, без преувеличения человек мира, рвался домой: только там романтик может выполнить свое предназначение. Сделать жизнь людей лучше.
Таковы советские инженеры. Они были и прошли, но, если страна будет правильно развиваться, они появятся снова.
А Тарасов, вернувшись в Россию, занялся поддержкой сверхпроизводительных технологий, созданных в советском ВПК по крайней необходимости, но потом отвергнутых официальной обюрокраченной наукой.
Он даже скупил облигации советского госзайма, поверив, что государство их оплатит, не для собственной прибыли, — а чтобы власть направила эти деньги на развитие технологий. Он вообще очень увлекся этим — поиском новых технологий в медицине, поддержкой их разработчиков. И эти технологии, — по крайней мере, некоторые из них, — действительно спасали людей.
А его — не спасли.
Он не оставил ни учения, ни бизнес-империи, ни толпы фанатичных последователей. Но осталась мечта. «Счастья для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!» — когда-то сказанное Стругацкими, это было мечтой и Артема Тарасова.
Он не запантентовал ее, но прожил последнюю треть жизни ради нее. Чтобы человеческий век стал дольше. Когда это станет скучным повседневным бытом, никто не вспомнит о «технологиях Тарасова», не повесит мемориальной доски, не назовет его именем даже переулка в промзоне, не включит в учебник даже нечитаемой сноской.
Но люди будут жить, — счастливо или нет, с пользой или бездарно растрачивая годы, в войне или мире, но наверняка дольше, — в том числе и благодаря ему. И мне кажется, он будет этим более чем доволен.

Источник