«Сегодня ночью в Одесском СИЗО умер Игорь Астахов, известный куликовцам как Иваныч». «Активист антимайдана Виктор Топчаев скончался в Харькове от пыток СБУ». «В СИЗО города Мариуполя, где содержатся около 150 человек, обвиняемых в "сепаратизме" и "госизмене", от пыток и избиений скончался один из политзаключенных Александр Коваленко, позывной "Грек", 1954 года рождения».
Это лишь малая часть сообщений в интернет-сообществе и СМИ, от которых кровь стынет в жилах. Сколько человек – противников нынешнего украинского режима уже погибло в его застенках? А сколько томится брошенных в узилища только за свои убеждения или неосторожные высказывания, сколько терпят пытки и издевательства? И это не измышления «врагов Украины». Сотни случаев нарушения прав человека, пыток и жестокого обращения с задержанными зафиксировала на Украине Организация Объединенных Наций. Об этом заявил газете The Times помощник Генерального секретаря ООН по правам человека Иван Шимонович, недавно побывавший на Украине в составе мониторинговой миссии.
Журналист Руслан Коцаба подвергся преследованию только за то, что открыто высказывался против войны. Его злоключения получили большой общественный резонанс, и в конце концов он был оправдан судом. «Тебе повезло, что у тебя были адекватные судьи», – сказала ему адвокат Татьяна Монтян, основываясь на собственном опыте присутствия на других процессах над инакомыслящими.
В интернете есть сайт, на котором родственники дают объявления с информацией о пропавших без вести. И сколько таких пропавших оказалось в застенках – известно только Богу. Исхитрившись, некоторые умудряются послать весточку на волю. Как удалось из тайной тюрьмы в Харьковской области. Подняв волну, родственники смогли привлечь внимание международных правозащитников и добиться освобождения первой партии заключенных. Но это лишь капля в море. Оставшиеся взывают о помощи – через адвокатов, через освободившихся или попавших на обмен соратников по несчастью.
Похоже, у них появился еще один шанс быть услышанными. Недавно в Киеве была создана общественная организация «Центр свободы слова», целью которой является борьба за права и свободы граждан Украины, а также освобождение узников совести и политзаключенных. Возглавила организацию народный депутат трех (5–7-го) созывов от Партии регионов Елена Бондаренко. Уроженка Донбасса, сторонница государственного двуязычия и противница майдана, ставшая в оппозицию к власти, утвердившейся в результате госпереворота в 2014 году, она за свою активную гражданскую позицию подвергалась многочисленным угрозам. В парламенте ее лишали слова, автомобиль обстреливали, а один из главных украинских «ястребов» министр внутренних дел Арсен Аваков заявил: «Когда выходит на парламентскую трибуну выступать Елена Бондаренко, рука просто тянется к пистолету».

С этой мужественной женщиной беседует корреспондент «Ритма Евразии».
* * *
– Елена Анатольевна, создание ОО «Центр свободы слова», по-моему, это логическое продолжение вашей деятельности в Верховной раде по защите сначала права граждан на родной русский язык, а теперь в более жестких условиях – на их право иметь собственное суждение по вопросам внутренней и внешней политики, войны и мира и пр. В чем состоит задача «Центра свободы слова»?
– Спасибо за возможность высказаться и рассказать о «Центре свободы слова». Организация небольшая. В ней пока всего десяток волонтеров. И собрал нас в кулак арест нашего коллеги журналиста-правозащитника Дмитрия Васильца. А потом был арестован еще один наш коллега видеооператор Евгений Тимонин. До этого посадили Коцабу, Бузилу, Глищинскую, Диденко, Головачева. Информационно чем могли – помогали, удавалось – находили деньги на поддержку арестантов, но системной работы не вели. С арестом же хорошо знакомых людей стало понятно – в одиночку и несистемно режим не победить.
Наш Центр занимается защитой прав и освобождением политических заключенных на Украине. Есть сайт politvyazni.in.ua, есть группа «Центр свободы слова» в «Фейсбуке». Мы по крупинкам собираем информацию о политических заключенных и отправляем сообщения о них в иностранные посольства и международные организации. Так что всех несогласных с тем, что на Украине за решеткой можно оказаться за свои политические убеждения и критику режима, приглашаем к нам.
– Есть ли на Украине организации, подобные «Центру свободы слова»?
– Есть точно Amnesty International. Мы информационно сотрудничаем с ними, но это лишь первые шаги. Что касается украинских организаций, пока не нашли единомышленников, ибо до ныне хозяйничающего режима в стране случаи политического узничества были единичными, а сейчас – это непрекращающийся поток сидельцев за критику власти и несогласие с ней. А посему и организации были бутафорными, которые под так называемую борьбу за свободу слова брали гранты, осваивали их, писали отчеты о том, как плохо обстоит с политическими свободами. Сейчас их можно днем и ночью искать во-о-от с таким прожектором – не найдешь. Что лишний раз доказывает их фейковость и бутафорность.
– Кто сегодня является политзаключенным на Украине? И можно ли так назвать тех, кто оказался в застенках не в силу своей активной деятельности, а лишь потому, что не поддерживает нынешнюю власть?
– Политическим заключенным может стать любой. От руководителя фракции проигравшей режиму партии до обычного человека, вышедшего на майдан. Издевательства над сидельцами также могут быть разными – от 5 суток ареста до многомесячной пародии суда. И далеко не каждый случай заканчивается обменом в качестве военнопленного, как в случае с Еленой Глишинской. А ведь эту женщину, маму двух несовершеннолетних детей, на тот момент беременную, держали в камере даже к моменту появления третьего ребенка на свет. Беременность протекала сложно – какое уж тут здоровье в СИЗО! В общем, натерпелись и она, и её тогда еще не родившийся сын.
– Судя по идущим с мест сообщениям и информации, появляющейся в открытом доступе, те, кто обозначен на вашем сайте, это лишь малая часть заключенных. Это те, кто «засветился». Сколько их на самом деле?
– В том-то и трагедия, что мы не знаем точно. По нашим самым скромным подсчетам, если учитывать задержанных на Куликовом поле в Одессе, на антимайдане в Харькове, принять во внимание постоянно всплывающие по разным городам сообщения о задержании, а также понимая, что так называемые сепаратистские статьи – это тоже посадки за политические убеждения, полагаю, выйдет более четырех-пяти тысяч. По-моему, только по заявлениям военного прокурора уголовных дел против «сепаратистов» выходило тысячи три. Каждый день таких людей, брошенных за решетку за политические убеждения, становится больше.
– Мы неоднократно слышали обвинения в адрес власти о том, что в СБУ существуют тайные тюрьмы? Известно ли что-то об этом?
– Известно только то, что накопали международники. Секретные тюрьмы СБУ – это не выдумка, не миф и не полуправда. Обнаружилось это тогда, когда по счастливой случайности выявили первую партию «пропавших», благодаря их родственникам. Невероятными хитростями узники все-таки смогли передать на свободу весточки своим родным о том, где они и что с ними. Родные забили в набат, достучались. В итоге первые тринадцать узников тайных тюрем СБУ вышли на свободу.
– В застенках томятся предприниматели, врачи, журналисты, ставшие вдруг «террористами». Особенно зачищали Одессу после показательного линчевания людей в Доме профсоюзов и Днепропетровск. Это так или о беспределе в других городах и поселках мы просто не знаем?
– Конечно, мы знаем только о тех фактах, которые пробили себе дорогу через цензуру в медиа, равнодушие и страх обычных людей. Вот недавно посадили женщину за пост в социальных сетях. В Сумах. В прифронтовых городах вообще кромешный ад. Вот, к примеру, обратились сейчас из Артемовска родные одной женщины, которую посадили и издеваются над ней. По всем признакам – дело политическое. Ее имя – Рипная Лиана Владимировна, 1969 года рождения. Обвиняют в «терроризме» женщину, которая на тот момент уже находилась на инвалидности.
– Похоже, что истязания, применяемые к узникам совести, являются нормой. Что вы об этом скажете?
– Я вам не открою тайны. В деле каждого узника совести главное – это публичность, вытаскивание на свет Божий информации об этом деле, подробности. Главная задача – стучаться во все двери, кричать об этом на каждом углу. Потому что в тишине этих людей попросту убивают. Конечно, и говорить об этом – тоже небезопасно.
– Если уж власть приравнивает узников совести к «сепаратистам», то возможна ли предусмотренная Минскими соглашениями амнистия всех участников вооруженного конфликта?
– Амнистия возможна. Но не для всех. Для военных преступников амнистии быть не должно. А таковые есть с обеих сторон фронта. Увы.
– Для того чтобы противодействовать незаконным действиям власти, нужно гражданское мужество. Особенно т.н. донецким, к каковым относитесь вы и другие выходцы из Донбасса, живущие и работающие в Киеве. Вам не страшно?
– Нормальному человеку всегда страшно, когда есть опасность. Это чувство полезно. Оно тебя бережет и страхует. Но вот переживают это чувство в силу характера и личных качеств по-разному. Кто-то, сцепив зубы, идет вперед, а кто-то готов предать во имя душевного комфорта.
– В свое время советские диссиденты пользовались пристальной заботой Запада. Участвуют ли в судьбе политзаключенных сегодня международные правозащитные организации?
– Слабо участвуют. Политизация и принцип деления на своих и чужих «сукиных детей» докатился и до них. Вот вам пример. Дуню Миятович, известную как представительницу ОБСЕ по вопросам свободы слова, пришлось убеждать в том, что Василец – журналист. Вдумайтесь! Он снимал свои программы, брал интервью, работал на телеканале, пусть и неэфирном и некабельном, а ее офис отказывался в нем видеть журналиста. Абсурд! Так что не особо мы и надеемся на их поддержку.
– Подходит к концу 2016 год. Подводя итоги пока еще недолгой деятельности вашей организации, скажите, что вам удалось и что нет? Каковы причины неудач и как их преодолеть?
– ЦСС образовался только в конце июня. Я пришла в Центр в сентябре. Заниматься приходится сразу всем – искать деньги на адвокатов, ездить на суды, искать помещение, вести сайт, обрабатывать входящую документацию, вести переписку с послами и международниками, какими бы слепыми, глухими и немыми они ни были. И все это в свободное от работы время. В нашем фонде нет ни одного нанятого специалиста. Поэтому пока рано говорить об итогах. Успех уже в том, что люди готовы посвящать свое свободное время защите других, более того, они рискуют своей безопасностью и комфортом.
Кстати, если есть среди читателей те, кто готов хотя бы час в неделю посвятить общему делу, пишите. Легче всего нас найти через «Фейсбук». Нам нужны айтишники, дизайнеры, журналисты, юристы, те, кто готов доставить наших волонтеров на очередной суд. Кто-то поможет с оплатой мобильной связи, кто-то – с расходными материалами (картриджи для принтера). Все примем, за все скажем большое спасибо!
– В свое время радикалы предали вас обструкции за обвинение, брошенное руководству страны: «Власть, которая посылает армию бомбить мирные города – преступна». Что необходимо сделать для прекращения войны в Донбассе?
– У меня нет красивого и сенсационного ответа. Войны начинают и прекращают люди. В стране идет самая тяжелая форма войны – гражданская. Она не может закончиться победой одной из сторон. Она должна закончиться сложным компромиссом обеих сторон.
* * *
Завершая нашу беседу с правозащитником Еленой Бондаренко, я хочу привести ее слова, сказанные еще в 2014 году. Они остаются злободневными и сегодня: «Методы украинской хунты в борьбе за власть, а точнее в борьбе за построение диктатуры на Украине не имеют ничего общего с понятием "демократия". Бездействие со стороны международного сообщества в отношении этих вопиющих фактов будет выглядеть как соучастие и молчаливое одобрение всех тех преступлений, которые сейчас совершаются на Украине. Свободный мир теряет еще один форпост – Украину. Все, кто не на словах, а на деле борется за демократию, права и свободы человека, могут сообща сделать многое. Ведь только сообща мы можем остановить хунту и братоубийственную войну на Украине!»
Глеб Селижаров