Состоявшееся 8 октября голосование в Совете Безопасности ООН по ситуации в Сирии стоит осмыслить ещё раз. Уникальность ситуации состояла в том, что были представлены два проекта резолюции СБ, и оба проекта не имели шансов быть принятыми. Российский представитель Виталий Чуркин назвал это «одной из самых странных мизансцен в истории Совета Безопасности».
Напомним, что голосование по французскому проекту завершилось результатом 11-2-2. Одиннадцать стран проголосовали «за», (1) две — «против» (Россия и Венесуэла) и две воздержались (Ангола и Китай). Вето России заблокировало принятие проекта.
По российскому проекту голосование завершилось с результатом 4-9-2. «За» проголосовали Китай, Египет, Россия и Венесуэла, «против» — Франция, Япония, Малайзия, Новая Зеландия, Сенегал, Испания, Украина, Британия и США, воздержались Ангола и Уругвай.
В чём была принципиальная разница между двумя проектами, что заставило Совет Безопасности разделиться столь драматически? В общих словах об этом сказал на заседании Совбеза В.Чуркин, а более полный ответ нам дают тексты проектов, которые были опубликованы, к сожалению, только через несколько дней после заседания. (2)
Французский проект. (3) Текст проекта резолюции, представленного Францией, состоял из двенадцати пунктов. Наиболее существенными там были два требования и два призыва.
Во-первых, проект требовал, чтобы все стороны сирийского конфликта, в частности сирийские власти, незамедлительно выполнили свои обязательства согласно нормам международного гуманитарного права и международного права прав человека, в том числе в отношении всех осаждённых и труднодоступных районов. Кроме того, выдвигалось требование к сторонам незамедлительно прекратить все воздушные бомбардировки города Алеппо и все полёты военной авиации над ним.
Во-вторых, проект призывал к немедленному прекращению боевых действий, а также к незамедлительному обеспечению безопасного и беспрепятственного гуманитарного доступа на всей территории Сирии, а также содержал призыв ко всем сторонам «не допускать того, чтобы материальная и финансовая помощь попадала в распоряжение лиц, групп, предприятий и организаций, связанных с „Аль-Каидой“ или ИГИЛ (известной также как ДАИШ), и других террористических групп». (4)
Следует отметить, что текст французского проекта был составлен таким образом, чтобы подчеркнуть ответственность за тяжесть ситуации исключительно правительства Сирии. Во французском проекте полностью затушевывался тот факт, что гуманитарный кризис в Алеппо был спровоцирован искусственно, когда в августе и сентябре боевики отказались пропускать гуманитарные конвои и грозились открывать по ним огонь. Одновременно в проекте игнорировались задачи скорейшего начала межсирийского политического процесса, который саботируется именно теми, кого всячески опекает Запад.
Однако главное даже не в этом, а в том, что под видом введения бесполётной зоны спонсоры французского проекта пытались обеспечить прикрытие террористам «Джабхат ан-Нусры» и примкнувшим к ним группировкам. В этом смысле французский проект был откровенной и грубой провокацией: резолюцию СБ ООН хотели использовать в пользу террористов, ещё и применив при этом незаконную концепцию «бесполётной зоны». Данная концепция прямо противоречит всем существующим международно-правовым актам. Воздушное пространство государства является частью его суверенной территории и не может быть «закрыто» никем. В том числе Советом Безопасности ООН.
Российский проект. Проект резолюции, представленный Россией, был более кратким и при этом имел своей основой французский текст. Так, например, первое и третье требования российского проекта полностью повторяли соответствующие положения французского, в том числе в отношении указания на сирийское правительство как адресата выполнения обязательств по международному гуманитарному праву. Имелся в российском проекте и пункт о незамедлительном прекращении боевых действий, в частности, в Алеппо, а также о немедленном обеспечении безопасного и беспрепятственного гуманитарного доступа на всей территории Сирии. В то время как французский проект говорил о некой абстрактной гуманитарной помощи жителям Алеппо, российский проект говорит о необходимости выполнения уже заключённых договорённостей на этот счёт.
Единственным существенным отличием российского проекта от французского было отношение к террористам. Так, параграф 4 российского текста гласил, что в качестве основополагающего приоритета необходимо срочное достижение достоверного отделения сил умеренной оппозиции от «Джабхат ан-Нусры», и требовал, чтобы все стороны препятствовали оказанию материальной и финансовой поддержки лицам, группам, предприятиям и организациям, связанным с «Аль-Каидой», ИГИЛ (ДАИШ) или «Джабхат ан-Нусрой» и другими запрещёнными в России террористическими группами. (5)
Однако оказание такой поддержки и есть главная задача западных «партнёров» России. Министр иностранных дело России С.Лавров недавно приоткрыл завесу: «У нас масса „перехватов“ — такие возможности у нас есть. Когда обсуждалось трехдневное перемирие в Алеппо без того, чтобы размежевать „хороших“ от террористов, эфир был полон оптимистическими переговорами о том, что „вот-вот сейчас американцы русских уговорят объявить перемирие, и мы быстренько получим и оружие, и боеприпасы, и все будет хорошо“. Поэтому без этой проблемы разъединения любое решение СБ ООН будет бессмысленным, равно как и без того, чтобы четко сказать — все, кто блокирует межсирийский политический диалог, должны это немедленно прекратить. Вот так мы поговорили с французами».
В проекте России также указывалось, что устойчивое урегулирование нынешнего кризиса в САР может быть обеспечено лишь на основе инклюзивного и осуществляемого самими сирийцами политического процесса, базирующегося на Женевском коммюнике от 30 июня 2012 года, которое было одобрено в резолюциях 2118 (2013), 2254 (2015) и 2268 (2016) Совета Безопасности ООН и соответствующих заявлениях Международной группы поддержки Сирии (МГПС).
Важным отличием российского проекта от французского является наличие постоянных ссылок на уже заключённые соглашения по Сирии, заложившие базовые принципы политического урегулирования. Так, в проекте делается призыв ко всем сторонам руководствоваться заключённым 9 сентября 2016 года соглашением между Российской Федерацией и США, в том числе для целей предоставления незамедлительного и беспрепятственного гуманитарного доступа, в частности посредством объявления еженедельных 48-часовых гуманитарных пауз. Эти документы были включены в текст российского проекта в качестве приложений.
Несмотря на то, что Россия предлагала исключительно конструктивные поправки, проект всё-таки был отклонён. Почему? Об этом рассказал президент РФ В.Путин. Выступая 12 октября на форуме «Россия зовёт!», он отметил, что история с французским проектом «имеет неприличный запах».
В.Путин сказал, что во время подготовки французами их проекта, Россия заявила, что не будет голосовать против, если будут учтены её поправки. «Приехав в Москву, министр иностранных дел Франции заверил: «Да, конечно, мы и не хотим нарываться ни на какое вето». Что произошло дальше? Французский министр улетел из Москвы в Вашингтон, а «на следующий день он вышел с господином Керри, и они обвинили Россию во всех смертных грехах, никто вообще не стал с нами ни о чём разговаривать и ничего обсуждать, и вбросили эту резолюцию в Совет Безопасности, явно ожидая нашего вето».
Требуются ли здесь какие-либо комментарии по поводу «партнёрского» поведения США?
И очень примечательны слова российского президента по поводу политики Франции: «…но вот так вот просто обслуживать внешнеполитические интересы, а может быть, даже внутриполитические интересы своих союзников, в данном случае — США. Не знаю…»
Пожалуй, это замечание расставляет все точки над i в вопросе о заказчиках и исполнителях «странной мизансцены», разыгранной в Совете Безопасности ООН 8 октября…
Александр Мезяев

(1) Египет, Франция, Япония, Малайзия, Новая Зеландия, Сенегал, Испания, Украина, Британия, США и Уругвай.
(2) Текст французского проекта был официально опубликован в системе документации ООН 11 октября, а российский — только 13 октября.
(3) К моменту голосования спонсорами французского проекта стали 46 государств: Австралия, Австрия, Андорра, Бельгия, Болгария, Венгрия, Германия, Греция, Грузия, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Канада, Катар, Кипр, Коста-Рика, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Марокко, Мексика, Монако, Нидерланды, Норвегия, ОАЭ, Польша, Португалия, Румыния, Сан-Марино, Саудовская Аравия, Сенегал, Словакия, Словения, Британия, США, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Швеция и Эстония.
(4) См. документ ООН: S/2016/846.
(5) См. документ ООН: S/2016/847.