Директор Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков рассказал изданию Ukraina.ru о том, какую роль в урегулировании ситуации в Донбассе сыграли договоренности в рамках Минска-1, и какова судьба минского процесса в целом.

— Почему ЛДНР и стоявшая за их спиной Россия после разгрома украинской армии не пошли дальше: освобождать Мариуполь и Харьков, а остановили наступление и пошли на переговоры с Украиной и заключили 5 сентября 2014 года с ней мирное соглашение, которое вошло в политический лексикон под названием Минск-1?

— В такого рода процессах есть жесткая логика, которую диктуют не «диванные войска», а политическая реальность. Говорить о том, что в Донецке были готовы к взятию Киева, значит противоречить здравому смыслу и фактам. Вот, например, Иловайский котел подтолкнул Украину к Минску-1. Это факт. А способность ополченцев к освобождению Харькова — не факт.

— То есть, на самом деле, обвинения чуть ли не в предательстве, как тогдашнего руководства ЛДНР, так и руководства России, не имели под собой почвы?

— Мы не контурные карты на уроке географии штрихуем, и обвинения не комментируем. Мы занимаемся исследованием политических процессов, в которых есть определенная логика. Военная обстановка — не предмет моего интереса. Для меня определяющими видятся политические обстоятельства. Применительно к концу августа — началу сентября 2014 года политическая ситуация, которая сформировалась в отношениях республик Донбасса с Украиной, а также России с Западом, предполагала, что наиболее оптимальным будут договоренности о мире. Это воплотилось в телефонном разговоре президента Путина и президента Порошенко. А затем и в минский протокол от 5 сентября.

— В чем тогда значение тех первых минских соглашений для Донбасса, для Украины, для России?

— Они почти целиком определили рамки последующего процесса мирного урегулирования, который окончательно оформился вторыми минскими договоренностями. Были исчерпывающе (по крайней мере, с точки зрения интересов России) определены политические и военные аспекты разрешения конфликта. В Москве понимали, необходимо прекратить гибель мирных людей и обеспечить особый статус для республик Донбасса.

— Почему в таком случае компромиссные решения не были имплементированы?

— Украинская сторона выполнила лишь часть договоренностей Минска-1. Это такая тактика — выполнять часть, но делать вид, что все выполнено с избытком. Что тут сказывается — специфика культуры или персональные особенности Порошенко и его команды, сложно сказать. Но результат — налицо.

Напомню, Верховная Рада 16 сентября 2014 приняла закон об особом статусе, отличающийся от тех модальностей, которые были обговорены. После чего документ был «подвешен» — спикер не стал немедленно отправлять проект закона на подпись президенту. Стало понятно, что процесс затянут до последнего дня — то есть до 16 октября. Между тем, в законе прямо назначалась дата выборов в отдельных районах Донецкой и Луганской областей — 7 декабря. А поскольку в украинском законодательстве четко определены сроки проведения местных выборов после их объявления, то закон входил в с ним в противоречие. И в дальнейшем создавались условия для признания его не соответствующим Конституции. То же касалось и амнистии…

— Минск-2 стал дополнение к Минску-1 или новым компромиссом на новой базе?

— Если вы внимательно прочтете оба документа, то поймете, что комплекс мер от 12 февраля базировался на протоколе от 5 сентября. Особенностью стали гарантии Германии и Франции по выполнению комплекса мер Украиной.

— Возможна ли, по вашему мнению, дальнейшая реализация минских договоренностей или уже сейчас идет поиск нового формата и обновления переговорных позиций?

— Посмотрим. Без выполнения Порошенко взятых на себя обязательств у России нет стимулов уговаривать республики идти навстречу Украине. Украинская сторона должна быть заинтересована в исполнении минских соглашений. Потому что только так она может воссоединиться с Донбассом. Но воссоединиться не значит поглотить.

Киев должен решить, нужен ли ему Донбасс, и прямо об этом заявить. А потом уже обсуждать детали. А сейчас сложилась такая ситуация, что Украина не только не готова идти республикам навстречу, а наоборот — она все больше и больше усиливает риторику ненависти как по отношению к республикам, так и по отношению к России. Достаточно прочитать украинские СМИ, чтобы понять — именно Украина создает препоны для реализации совместного политического будущего с Донбассом.

— В таком случае можно ли говорить, что минские соглашения мертвы?

— Это объективная рутинизация, которая совсем не означает, что процесс мертв. Минские соглашения не могут быть полностью выполнены до конца этого года. Скорее всего, они не будут выполнены и в 2017 году. И это, по-нашему мнению, вина Украины. Пока не будет продемонстрировано, как Порошенко собирается принять в Конституцию поправку об особом статусе, говорить о подвижках не приходится.

Украина сделала затягивание выполнения минских соглашений инструментом давления на Россию со стороны Запада. Именно Порошенко утверждает, что целью затягивания минского процесса является продление политики санкций по отношению к нашей стране.

Но с другой стороны — как уже говорилось, минские соглашения исчерпывающе формулируют рамки урегулирования, и от них никто не будет отказываться. Сорвет Украина минские соглашения — останется без Донбасса. К этому варианту тоже нужно готовиться.

Есть много факторов, которые не позволяют прогнозировать дальнейшее развитие ситуации. Например, непонятно, какую позицию займет новая администрация Белого дома. Также мы пока не можем понять, повлияют ли новые выборы в Германии и во Франции на позиции этих стран в переговорном процессе.

В любом случае, окно возможностей для реализации Минска-2 довольно небольшое. И Украина тоже не может все время петлять для того, чтобы оттягивать время. Уже очевидно — Порошенко потерял тот кредит доверия, который у него был, и западные дипломаты говорят, что они ему не доверяют.

Возможно, нам придется дождаться новой власти на Украине, чтобы она реализовала минские соглашения.

Украина.ру