ЧЕСНОКОВ Эдвард
В Киеве при взрыве автомобиля погиб известный журналист Павел Шеремет.
Автомобиль был взорван дистанционно, по факту убийства возбуждено уголовное дело. Взоорванный автомобиль принадлежал жене убитого журналиста шеф-редактору «Украинской правды» Алене Притуле. Примечательно, что в сентябре 2000 года также исчез журналист «Украинской правды», сожитель главного редактора «УП» Алены Притулы, грузин Георгий Гонгадзе. Позднее его тело было найдено в Таращанском лесу под Киевом.
44-летний Павел Шеремет последние пять лет жил на Украине и придерживался подчеркнуто проукраинской позиции, поддерживал события Майдана 2014 года и формирование добровольческих батальонов. С 2012 года сотрудничал с «Украинской правдой», а с сентября 2015-го вел авторскую программу на «Радио Вести».
Смерть журналиста специально для сайта RusNext комментирует корреспондент отдела международной политики «Комсомольской правды» Эдвард Чесноков :
В 1871 году Давид Ливингстон пропадает где-то в дебрях Африки; от путешественника два года не поступает вестей. Тогда по заданию газеты «Нью-Йорк Геральд» на его поиски в сердце Чёрного континента пускается хроникёр Генри Мортон Стенли (хороший пример настоящего журналистского расследования для нынешних паразитов пера).
И вот — гумилёвский сюжет! — после изнурительного пути к берегам озера Танганьика в селении Уджиджи американец находит изнемогающего от лихорадки английского этнографа. Исторический момент, встреча двух цивилизаторов, одного из которых весь мир почитал погибшим; но Стенли приподнимает кепи и лишь невозмутимо осведомляется: «Доктор Ливингстон, я полагаю»?
Ну а я полагаю, что таков он и есть, настоящий профессионализм журналиста: бесстрастно констатировать факт, буде даже то — оторванные взрывом части твоего тела.
Был ли покойный Павел Шеремет врагом русской идеи? Безусловно и определённо. Здесь, впрочем, следует пояснить, что под русской идеей мы, русские, понимаем не двуглавого орла над Киевом или Берлином (он, конечно, возможен, однако в глобальном смысле второстепенен) — а что-нибудь помасштабнее. Скажем, завоевание космоса. Или же, если быть терминологически корректным, — возвращение этого космоса человечеству хотя бы на той же динамике прогресса, что в начале 60-х. А если перечисленные (да и любые другие) страны захотят к такой русской идее присоединиться — то, что ж, вполне могут получить самые богатые полиметаллическими рудами небесные тела в поясе астероидов.
Я видел Павла Шеремета один раз лично. В 2011 году он бесплатно приехал выступать перед молодыми журналистами на форум «Селигер», тогда ещё не совсем отошедший от «нашистского», как бы сказать помягче, дискурса (всего годом ранее на той же площадке располагалась, например, инсталляция с насаженными на колья портретами «врагов России»).
Я помню, о чём Шеремет нам тогда говорил:
— Режим кончится кровью, конец его будет страшен. Если Путин уйдёт сам, крови будет мало; если Путин откажется уйти, крови будет много...
И где сейчас «режим», где сейчас Павел Григорьевич?..
Но такие слова, адресованные селигерцам, показывали его... конечно, не мужество, хотя соратники по цеху устроили за визит Шеремета сущую обструкцию; но — гражданскую позицию: приехать к идеологическим оппонентам, высказать им свою версию правды решится далеко не всякий глашатай «демлагеря».
Бывают личности, которым неудобна ни одна власть. Солженицын последовательно разругался с коммунистами, потом эмигрировал, потом проклял капиталистов, потом репатриировался, потом анафемствовал ельцинистам — при этом нигде не изменив своим принципам. Также и Шеремет: работал на Лукашенко — стал его противником; переехал в Россию — возненавидел Путина; отбыл на Украину — что-то робко стал говорить о тамошней коррупции, об офшорах Порошенко; и... всё. Всё к вопросу о том, где на самом деле свобода слова.
Разумеется, подобная принципиальность отнюдь не препятствовала Шеремету громить «рашистскую агрессию» и увлечённо, не хуже нынешних ловцов покемонов, искать столь же виртуальных «бурятско-псковских десантников» на Донбассе. Однако его трагическая судьба напоминает мне другого тираноборца с отчеством Григорьевич: Виссариона Белинского, который также фанатично и также посменно верил в социализм, потом в позитивизм, потом в христианство... И в итоге «сгорел» в неполные 37 от чахотки. Ещё одно мрачное совпадение: Шеремет — он ведь тоже сгорел, в буквальном смысле, в пламени взрыва.
И вывод здесь ровно один: сама по себе принципиальная позиция не гарантирует твою жизнь. Ты можешь быть кем угодно, колчаковцем или сталинистом — но если ты вписываешься в чужой национальный проект (а все нацпроекты самостийного Киева, как я уже писал в одной из предыдущих статей, сводятся к той или иной вариации дивизии СС «Галичина») — то ты обречён.
Ты мог выбрать освоение космоса, строительство трансконтинентальных магистралей; на худой конец, очистку арктических островов от накопившегося в местах советских военных баз мусора. Но ты выбрал не то. Но ты выбрал дивизию СС «Галичина».
И ты лгал себе, что сможешь там построить другую, правильную, свободную и демократическую Россию. Но ты был не прав. Россию можно построить только в России.
Я приношу глубочайшее соболезнования всем близким Павла Шеремета, всем людям, знавшим его. В 2012 году он второй раз приехал к молодым журналистам на озеро Селигер — уже с вместе дочерью. Видимо, втайне надеясь, что когда-нибудь носители противоположных взглядов после долгих блужданий всё-таки найдут друг друга, точно Ливингстон и Стенли на берегу озера Танганьика.