Сегодня все, что в той или иной степени касается Прибалтики, приобретает странный политический оттенок.

Даже старое название региона, укрепившееся еще со времен СССР — Прибалтика, — теперь отвергнуто и признаком хорошего научного тона принято говорить «Балтия» или «Балтийский регион» — по аналогии с тем, как в начальный период перестройки маленькая Эстония учила могучий Советский Союз правильному написанию названия столицы этого микрогосударства — Таллинн: вот так, с двумя буквами «нн». Никакие аргументы на упрямых эстонцев не действовали, они решительно требовали игнорировать правила грамматики русского языка в угоду шовинизму.

Буквально на днях нам насчитали гигантскую сумму в 300 миллиардов евро латыши, несколько раньше схожие претензии выдвигали литовцы и эстонцы. Все чинно и подсчитано с бухгалтерской дотошностью. Раньше, в эпоху ельцинского безвременья, эти экзерсисы имели некоторый пропагандистский эффект — появлялись статьи нашей «пятой колонны» о том, что придется заплатить, если хотим войти в дружную семью западных демократий.

Некоторые «партнеры» на Западе усердно напоминали: дескать, ну что же вы? хотите же быть европейцами? Прием, явно рассчитанный на дурачков, потерявших ориентиры в какофонии ярких звуков и образов. Скажете преувеличение? А разве забыли наше недавнее прошлое, прошедшее под сенью лозунгов «сделать все, чтобы восторжествовало Новое мышление» (с ударением именно на букву «ы»)?

Юридическую базу под вопрос «финансовой компенсации» подводили не одно десятилетие. В свое время перед прибалтийскими сепаратистами сразу очень остро встал вопрос: какую форму отделения избрать? Не будучи искушенными знатоками в области международного права, сначала они доверились эмигрантской мысли.

Последняя активно разрабатывала доктрину так называемого континуитета прибалтийских государств, не признавая (non recognition) факт вхождения летом 1940 года в состав СССР прибалтийских лимитрофов. Однако западные страны — ни de iure, ни de facto — не признали этот факт.

Аргументация прибалтов в данном случае, очевидно, страдает крайней слабостью — уже Кристина Марек (известный юрист и специалист по вопросу правопреемства государств) не оставила камня на камне от этой доктрины «континуитета прибалтийских эсэсэрий» (ее выражение). К слову сказать, de facto советский статус этих республик был признан Великобританией и Швецией, признали его и союзники СССР — вся Восточная Европа.

Впрочем, в доктрине признания в международном праве сам факт признания имеет юридическое значение только для субъекта этого признания. Например, США не признали законность вхождения Прибалтики в СССР, а Россия признала; с точки зрения права, и США и Россия — равные субъекты, причем настолько, что фактор количества признаний и непризнаний не имеет никакого значения.

Поэтому необходимо было подтверждение континуитета новыми средствами: в частности, посредством провозглашения восстановления статуса, имевшего место до 1940 года. Что и было совершено впоследствии, получив в науке прибалтийских государств название доктрины реституционизма.

Получалось, что, восстановив свой довоенный суверенитет, прибалты могут требовать «восстановления прежнего положения» — таков смысл доктрины реституционизма. Как будто не было 50 лет советской власти. Перспективы заманчивые: возврат национализированной в годы СССР собственности, активов, восстановление прежнего международного статуса.

А вот здесь прибалтов ждал холодный душ: на их уловку поддались только «отмороженные» (иначе и не скажешь) исландцы (они точно ничем не рисковали — Исландия получила независимость только в 1944 году), а все остальные западные страны отказались признавать факт континуитета прибалтов. Единственное, в чем они преуспели, — в получении обратно архивов своих дипломатических миссий. Но ни зданий, ни прочего имущества им не вернули, включая золотой запас.

Дело дошло до того, что их обязали вступать по-новому в те международные организации, в которых эти страны состояли членами до войны! Заставили без изменений заново ратифицировать территориальные договоры, участником которых был СССР (например, договор со Швецией 1988 года о разграничении экономической зоны Балтийского моря).

Впрочем, факт новой ратификации прибалтийские публицисты почему-то восприняли как доказательство континуитета их государств. Так как на Западе упражнения в прибалтийской логике не прошли, решили попробовать на Востоке: сначала — с СССР, потом — с Россией.

Казалось, путь был прост — развертывание сепаратистского движения, захват власти. Но очень быстро оказалось, что самодеятельные органы националистов в виде всевозможных союзов и движений не пользуются популярностью. Тогда был сделан вполне правильный шаг — воспользовавшись демократическими послаблениями советского избирательного закона, захватить большинство в местных советах, особенно в Верховных советах республик. А затем — воспользоваться правом республики на выход из состава СССР (была такая ленинская статья в наших конституциях).

Параллельно этому стала развиваться бешеная пропаганда по поводу того, как всем плохо жить в СССР. Главная цель была достигнута — депутаты от народных фронтов получили необходимую поддержку; но здесь же проявилось еще одно неудобство — в выборах приняло участие все население этих республик: не только русские, но и войска Прибалтийского ВО! Получалось, что юридически в формировании органов высшей власти в этих странах прямое участие приняли оккупанты!

Но такая терпимость продержалась недолго: очень быстро последовали акты «восстановления» суверенитета и «восстановления» гражданства бывших лимитрофов. Последним актом дезавуировалось участие русских и прочих этнических меньшинств в выборах, тогда же были заложены основания современного этнократического режима.

Не получив должного отпора ни со стороны «демократической ельцинской» России, ни тем более с Запада, прибалты осмелели еще больше: законы против бывших служащих КГБ и Советской армии — тому наглядное подтверждение, плюс законы об образовании на русском языке (точнее о его постепенной отмене), переписывание русских фамилий на свой лад. И вот очередь дошла до предъявления финансовых претензий.

Надо заметить, в другой области они оказались заложниками собственного внешнеполитического курса ориентирования на НАТО: Латвии и Эстонии пришлось отказаться от территориальных претензий к России, чтобы беспрепятственно вступить в альянс. Поэтому остались лишь финансовые вопросы.

Тем более что практика предъявления претензий подобного рода восходит еще ко времени разгара перестройки и борьбы за «республиканский хозрасчет». Тогда только ленивый не считал, кто и сколько ему должен. Правда же заключалась в том, что в СССР только две республики не были дотационными — РСФСР и Азербайджанская ССР (что понятно: нефть — единственное, что находило спрос за рубежом в конце 1980-х).

Показательно, что своеобразным пробным шаром в этом отношении стали требования прибалтов возместить экологический ущерб, нанесенный российскими военными базами, но главное действо в этом балагане состоялось буквально на днях. Здесь есть одна характерная деталь, ускользающая от внимания русских критиков этой претензии со стороны прибалтов. Обычно звучит аргумент, что подсчет не учитывает те средства, которые были затрачены СССР на строительство социализма в трех республиках.

Безусловно, советские вливания в несколько раз превосходят предъявленную нам сумму, но прибалты как будто не замечают этого и упрямо гнут свою линию. В чем тут дело? А дело как раз в доктрине реституционизма: мы, «балтийские мальчишки и девчонки», специально уходим от проклятого советского прошлого и ведем подсчет с тех позиций, которые бы имела Прибалтика, не окажись она в лапах «советского агрессора».

Иными словами, для латышей сумма в 300 миллиардов евро — это то, что могла бы их страна, грубо говоря, заработать за 50 лет «советской оккупации»: по 6 миллиардов в год. «О, если бы не эти проклятые русские, мы бы сейчас жили как в Швейцарии!» — таков был лейтмотив недавнего публичного выступления президента Эстонии.

Непонятно, чего в этой позиции больше — детской непосредственности или комплекса какой-то этнической неполноценности. Но вот знаний о реальности точно нет. До отсоединения от Российской империи в 1918 году Остзейские губернии представляли собой развитые аграрно-индустриальные сообщества; исключение составляла Литва: многовековое польское влияние как будто специально законсервировало ее отсталость.

В межвоенный период произошел процесс деурбанизации населения и деиндустриализации экономики; излишки населения в массовом порядке эмигрировали в США. Сейчас, как известно, картина та же, что и накануне 1940 года. Только вместо США — Евросоюз.

На грани с детской непосредственностью стоит и главное основание доктрины реституционизма. Если Вы подумаете, что в основе лежат хитроумные формулы, почерпнутые из международного права, то ошибетесь: доктрина реституционизма как разновидность доктрины континуитета покоится на нескольких домашних документах — актах «восстановления» Верховными советами еще балтийских эсэсэрий своего довоенного статуса.

Вот такая логика: сами напринимали документов, а потом — ссылаемся в качестве основания на эти документы. В быту это называется проще — мошенничество. Масштаб — да, другой, но суть та же — мелкое жульничество.

И последний вопрос: а что бы делали прибалты, если бы немецкая оккупация этого региона заняла не три года (1941–1944), а побольше? И как подсчитать то, что за три года оккупации натворили немцы?

Максим Исаев, Царьград