Журналистка Мария Купрашевич, ранее работавшая в «Новой газете», рассказала Федеральному агентству новостей о тонкостях работы в издании: о давлении на сотрудников, наркозависимости коллег и презервативах на рабочем месте.

«Новая газета» очень любит проводить интервью с бывшими сотрудниками различных организаций. Мол, только они рассказывают правду. Однако своих бывших сотрудников в издании стараются не вспоминать. И не зря, ведь те могут рассказать столько, что хватит не на одну изобличительную статью.

Федеральное агентство новостей встретилось с одной из бывших сотрудников «Новой» Марией Купрашевич, которая когда-то работала в издании в отделе рекламы. После ухода девушку травили публикациями в Интернете, звонили ее будущим работодателям и всячески пытались заставить уйти на дно. Неудивительно, что, в очередной раз прочитав о себе на страницах «Новой», она решила не скрывать больше правду и честно рассказать, что происходит в коллективе «самых честных» журналистов.

(Аудиозапись разговора, а также доказательства, в определенной мере подтверждающие слова Купрашевич, есть в распоряжении редакции. После тщательной проверки фактов мы не увидели причин сомневаться в рассказе девушки. — Прим. ред.).

— Мария, почему вы к нам обратились?

— Обратиться заставили последние публикации, которые вышли в «Новой газете» и сопутствующих ей изданиях — «Медузе» и прочих. Честно говоря, мне надоело, что уже в течение пяти лет мое имя полощут во всех возможных либеральных изданиях. Ссылки на статьи про меня везде.

Это настоящее преследование. Я мама, и сейчас нахожусь в декрете: меня очень сильно волнует данная ситуация, я не хочу оставлять это просто так. У меня большая просьба: уважаемые журналисты, успокойтесь!

— А почему, как вы считаете, Михайлов упоминал ваше имя в последней публикации «Новой газеты»?

— Мы с ним давно знакомы. Он работал в подчинении у своей будущей жены Марии Майоровой в «Газете о газетах». Михайлов пытался разместить в издании рекламные публикации, какие именно — уже не помню, пять лет прошло. Он пытался познакомиться, пообщаться. У нас сложились неформальные отношения: иногда вместе пили кофе.

Честно говоря, Михайлов — человек не очень приятный, я пыталась ограничить общение с ним. Я сомневаюсь, что его недавнее интервью — случайность. Ради денег этот человек готов пожертвовать любыми принципами. Знакомые рассказывали, как он подставил жену, взяв на ее имя несколько кредитов, после чего приставы отобрали у нее квартиру в счет уплаты долгов. Он оставил ее в ужасном положении: обещал снять квартиру, но так этого и не сделал. Сам Михайлов — неудачливый бизнесмен: он потерял все свои деньги.

— А автор публикации, Денис Коротков, вам знаком?

— Нет, я его не знаю, но журналистский мир узок, у коллег узнала, что он когда-то работал в органах, но карьера не сложилась. Поэтому он и подался в журналистику — на «Фонтанку», где работает много таких же «выходцев» из органов. Но, видимо, не прижился. Кстати, в «Новой газете» он написал всего три статьи — все они направлены против Евгения Пригожина. Все статьи явно заказные. Может ли такой человек называться журналистом — большой вопрос. Правдивость материалов также довольно сомнительна.

— А почему вы ушли из «Новой газеты»?

— Работа там — это большой стресс. Обстановка напряженная и неприятная. Во-первых, все всего боятся. Новых сотрудников проверяют со всех сторон, они находятся под настоящим прессингом. Стресс снимают по-всякому: конечно, алкоголем, иногда, возможно, наркотиками. То, что творилось в коллективе, иначе как оргиями назвать нельзя. Типа «гонзо-журналистика»: сегодня убиваемся наркотиками, завтра пишем крутые расследования. Бывает, заходишь в офис, а там рвота, презервативы, простите, в г*** [испражнениях] валяются. Мерзость.

— Прямо на рабочих местах это происходит?

— Да, руководство реагирует нейтрально. После работы можно собраться в офисе и неплохо посидеть. Руководство видело, знало, заходило.

— Это вы главного редактора имеете в виду?

— Да, главред тоже заходил, активно участвовал, но потом удалялся с избранными людьми в свой кабинет: что они там делали — понятия не имею. Свечку, как понимаете, никто не держал. Но уединялся он и с девочками, и с мальчиками: явно не на поболтать. Ходили разговоры и о сексуальном насилии или, как модно сейчас говорить, харассменте. Молоденькие девочки боялись ветеранов «Новой». Те им прохода не давали. Но все молчали: лишний косой взгляд — и вылетишь с работы. Я, может быть, не самый толерантный человек, но подобных вещей не терплю.

— И все это происходит в редакции прямо на рабочих местах?

— Да, поэтому с «Новой» мы не сработались. Кроме того, я отказывалась писать политическую «джинсу» и не платила редакторам откаты, которые они требовали. Мол, если они поставили материал, то оказали мне большую услугу и теперь я им должна. Там вообще все помешаны на деньгах. Жадная у нас оппозиционная пресса.

— Прямо какое-то змеиное гнездо получается.

— А так и есть. Там у них даже была анкета для поступающих на работу журналистов. Один из вопросов такой — «Считаете, что россияне заслуживают международного презрения?». Я не шучу. Были там и пункты вроде: «Вы реальный патриот или предпочитаете быть честным и справедливым?», «Стоит ли, по вашему мнению, наказывать русских, ругающих Запад?». Вот такое отношение у руководства «Новой газеты» к согражданам. При этом с олигархами они довольно тесно сотрудничали.

— А вот с этого момента поподробней.

— Я знаю не так уж и много. В редакции поговаривали, что руководство вымогает у политиков и предпринимателей деньги: если они отказываются — в «Новой» выходит статья, где поливают грязью того, кто платить отказался. Поэтому, кстати, они ненавидят Пригожина — он отказался платить еще в 2011 году. И начал с ними бодаться. Для газеты это стало неожиданностью.

После того, как я уволилась, про меня тоже стали выходить клеветнические материалы. Я подала в суд с требованием защитить мою честь и достоинство — и выиграла дело. Подробности расскажу в следующий раз: для такой истории нужно отдельное интервью: там есть все — от травли до пыток. «Новая газета» и ее соратники, например «Эхо Москвы», преследуют меня до сих пор. Когда я пытаюсь устроиться на работу, они звонят туда и предупреждают: «Ай-ай-ай, а вы знаете, что это нехороший человек?» Ребята, работайте сами, а меня не трогайте. Что вам от меня нужно?

— А если сейчас, после интервью, будет ответная публикация, в которой расскажут о вашей карьере в «Новой газете»?

— Я не удивлюсь, если меня опять польют грязью. Но какая разница? Пять лет уже поливают. Ну добавят еще что-то, я этого уже не боюсь, привыкла. Спасибо, уважаемая «Новая газета», за это. Если что — отстою свои интересы в суде, опыт имеется.

Леонид Винчевский

Читайте также: Это позор: новые конфузы войск НАТО, решивших «запугать» Россию