В пятницу в Орле открыли памятник царю Ивану Грозному. В этот же день в Царском селе, во внутреннем дворе музейного комплекса, установили памятную доску маршалу Карлу Маннергейму.

Ранее ее демонтировали со здания Военного инженерно-технического университета в Петербурге.

Противоречивую реакцию вызвала фигура маршала — недовольные горожане не раз обливали доску краской и пытались повредить. Одновременно в Москве полным ходом идет сооружение памятника князю Владимиру.

Появление тех или иных памятников вызывает бурное обсуждение в обществе, споры профессионалов и — зачастую — протесты градозащитников. В чем же причина? Почему мертвые так будоражат умы живых?
Появление любого нового памятника не проходит незамеченным. Причин, возможно, несколько: от эстетических (из серии нравится — не нравится) до идеологических (почему именно этому деятелю).

Есть и еще один аспект: неравнодушные горожане зачастую не готовы к ежедневным встречам с этими творениями, ведь многие скульпторы и впрямь страдают гигантоманией.

© РИА Новости. Илья Питалев
Макет памятника Иосифу Бродскому работы скульптора Георгия Франгуляна

Небольшие и камерные работы не вызывают особых нареканий. В Москве появился, например, памятник Булату Окуджаве на Арбате (скульптора Георгия Франгуляна), который удачно вписался в пространство переулка. Работа этого же скульптора — памятник Иосифу Бродскому — появилась около Кудринской площади. И даже к скульптуре Михаила Шемякина «Дети — жертвы пороков взрослых» на Болотной площади отношение спокойное, хотя творчество художника многим может прийтись не по вкусу.

Но когда дело доходит до масштабных проектов, публика не может оставаться равнодушной. Памятник Петру I виден в Москве со многих точек в центре. Именно его высота (98 метров) смущала противников появления монумента работы Церетели в Москве. Впрочем, припоминали и тот факт, что царь Петр особо не жаловал древнюю столицу. Однако, несмотря на возражения, Петр в Москве «встал».

Бунт общественности оказался более эффективным, когда речь зашла о появлении гигантского 12-метрового примуса на Патриарших прудах в Москве. Таким образом скульптор Александр Руковишников хотел увековечить память Михаила Булгакова и роман «Мастер и Маргарита». Инициативные жители района добились того, что пруд остался просто прудом с аллеями вокруг.
Нарекания относительно нового монумента князю Владимиру скульптора Салавата Щербакова были связаны и с его размерами (первоначально 24 метра) и местом — Воробьевы горы. В результате протестов экспертов, в том числе геодезистов, и общественности памятник уменьшился и перекочевал на Боровицкую площадь.

© РИА Новости. Максим Блинов
Модели памятника Великому князю Владимиру, который планируется установить на Воробьёвых горах в Москве

Но так как с 1990 года это место включено в список наследия ЮНЕСКО, любые изменения на Боровицкой площади должны были быть согласованы с этой международной охранной организацией. В начале этого года в Москву приезжал заместитель Генерального директора ЮНЕСКО Франческо

Бандарин — именно для того, чтобы выслушать все «за» и «против» установки памятника.

В частности, российское экспертное сообщество обнародовало открытое письмо премьеру Медведеву, в котором говорилось о том, что многометровая скульптура будет диссонировать с уже сложившимся ансамблем.

Однако, по словам Владислава Кононова, исполнительного директора Российского военно-исторического общества, которое инициировало возведение монумента, некоторые изменения в первоначальный проект были внесены. В частности, памятник «понизили» — теперь его высота составляет почти 20 метров (вместе с постаментом). «Дополнительных требований от ЮНЕСКО не поступало, и мы считаем, что вопрос закрыт», — отметил Кононов в интервью РИА Новости.

Судя по опросам общественного мнения, которые проводились еще летом 2015 года, когда стало известно только о планах по установке памятника князю Владимиру, большинство москвичей не возражали против появления такой скульптуры. По информации Левада-центра, «за» тогда высказались 64% опрошенных.

«Любая яркая историческая фигура вызывает как минимум дискуссии, — отмечает Владислав Кононов. К истории нужно относиться объективно.

Памятник — это от слова «память», а не от слов «хороший» или «плохой», — подчеркивает историк.

Ему возражает Александр Голубев, руководитель Центра по изучению отечественной культуры Института российской истории РАН. «У нас нет консенсуса, какие исторические фигуры заслуживают памятника, а какие — нет. Наше историческое сознание фрагментарно».

«Конечно, нужно знать свою историю, но почему не поставить бюст генералу Власову, который тоже часть нашей истории?- сказал Голубев в интервью РИА Новости — Тут нужны критерии, которые определить очень сложно. Возможно, это критерий следующий: больше добра или больше зла принес персонаж своей родине. Если добро превалирует над злом — то это одно».

Однако жизнь редко делится на «черное» и «белое». Историк приводит в пример открытый в Орле памятник Ивану Грозному, появление которого, кстати, поддержали почти 73% жителей города.

«Иван Грозный, — говорит Александр Голубев, — создатель нашего государства, первый царь, при нем появилось книгопечатание и судебник, то есть было огромное количество серьезных достижений. Но одновременно период его царствования — это опричнина. Памятник возникает тогда, когда нет серьезных сомнений по поводу исторической фигуры», — заключает историк.

Анна Кочарова, обозреватель МИА «Россия сегодня»