Ситуация на Украине с церковным расколом и созданием псевдоцерковной структуры вполне обычна на фоне всей истории православной церкви.

Церковь устоит, даже если у верующих отберут храмы, отберут лавры, а у священников отберут облачения. Такое уже бывало, — утверждает протоиерей Димитрий Смирнов

Дело не в стенах и не в облачениях, и не в том, как государство постановит именовать каноничную Украинскую православную церковь (УПЦ). Об этом сказал в интервью изданию Украина. ру председатель Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства Русской православной церкви протоиерей Димитрий Смирнов. Однако, по словам отца Димитрия, это ничего не изменит.

Священник также отметил, что украинцам повезло с митрополитом: «Онуфрий — лучший, выбрали лучшего; посмотрите, какой церковный инстинкт». И у народа не такая короткая память, чтобы с помощью манипуляций с названиями окончательно отдалить две части одного народа — украинцев и русских.

— Как Вы оцениваете события в церковной жизни Украины — «объединительный собор», создание новой религиозной структуры «Православная церковь Украины» (ПЦУ)? Это религиозная проблема или скорее политическая?

— Цирк не может превратиться во что-то подлинное… Ситуация в общем обычная. В некотором смысле она была бы даже тривиальная, но со времени последнего подобного действия властей в сторону церкви просто прошло много времени, и никого из участников нет в живых. Все эти расколы организуются, как правило, с помощью государственных властей.

— Последний раскол — это раскол обновленческий?

— Да, обновленческий раскол. Там тоже были фигуранты, ну… совершенно комические. Но, правда, не такие, как сейчас, — совсем простые и наивные. Тут молодой человек, которого сделали руководителем этой псевдодуховной организации (ПЦУ. — Ред.), он вообще такой смешной — даже на вид.

— Епифаний?

— Епифаний. А так… Этому есть очень хорошее название. Вы знаете, что такое параша? Ну, вот. Поэтому параша создала, как она сама выразилась, «автофекалию».

Церковь во веки веков так и останется. А это всё, конечно, не божественного происхождения, это такая имитация, причём наивная и глупая, не учитывающая вообще церковные реалии. С другой стороны, она является, как всякая канализация, очистителем, имеет такое свойство. То есть всё, что обычно скапливается в параше, всё это утечёт из Церкви. Останутся только люди.

— Почему, на ваш взгляд, патриарх Варфоломей поддержал стремление Порошенко создать «национальную» церковь? Варфоломей ведь вполне каноничен, и на Украине многих это сбивает с толку. Почему он сделал такой шаг?

— Во-первых, с начала ХХ века Стамбульские патриархи всё время внутри этой парадигмы существуют (…), устойчивый вывих образовался. Поэтому ему (Варфоломею. — Ред.) как бы и деваться некуда. Он мог стать патриархом только при одном условии — если он будет всё выполнять, любые абсурдные вещи. Что он и делает.

Поэтому очень важно для Вселенской церкви понять, что Стамбульская церковь — это никакой не Константинополь. Это… Ну как человек, летевший на самолёте куда-то на Филиппины, залетел в Сидней. У него ни паспорта нет австралийского, ничего. Он побудет там немного, и его на родину отправят.

Наоборот (в результате украинского раскола. — Ред.), все поймут его (Варфоломея. — Ред.) нелегитимность. А по делам так вообще это просто такой церковный шакал на этой ниве. Поэтому он никакой не канонический. Он именует себя Вселенским патриархом. Святые отцы еще в древние, в Средние века высказывались по поводу иерархов, которые хотят быть Вселенскими. Никто его не уполномочивал. Это просто всё от начала до конца самозванство.

А так как его (Варфоломея. — Ред.) паства умещается на волейбольной площадке, он это распространяет на диаспору. Он раньше работал с греческой диаспорой в США, Канаде, так как много туда перетекло людей. Потом он (Стамбульский патриарх. — Ред.) легализовал один раскол, самосвятов даже принял… А сейчас вообще уже — правда, не без помощи Порошенко — организовал ещё и митрополию.

Всё это настолько рэкетирская ситуация, она просто хрестоматийная. Никто из канонических деятелей такого просто не посмел бы сделать. Потому что, когда речь идёт о канонах, там просто «забор» из канонов прямо запрещает это делать.

— Уточните, действия Варфоломея неканоничны или сам он неканоничен?

— И сам он неканоничен, и действия его неканоничны.

— То есть мы видим тут политическую подоплёку?

— Да.

— Если и дальше этот вопрос с политической точки зрения рассматривать, то сейчас Верховная Рада намерена рассмотреть вопрос о переименовании канонической Украинской православной церкви — например, назвать ее Русской (или Российской) православной церковью на Украине. Понятно, для чего это делается, — чтобы показать украинцам как бы «чуждость» УПЦ, потому что на Украине идёт круглосуточно пропаганда, что Россия — враг…

— Это понятно. Но нельзя же думать о своём народе, что у него такая короткая память. Сейчас многие люди, которые даже были далеки от книг, они кинулись читать и пошли к своим пастырям. И их просветили на этот счёт. Смотрю, даже журналисты стали разбираться, это просто благо, такой стимул к изучению православной каноники. Это очень хорошо.

Есть история — когда мальчик в детском саду дразнил другого мальчика, то говорил: «Называй меня как хош, я на это не похож». Если я назову вас, скажем, Фёдором… Я могу называть как угодно, вы останетесь тем, как обозначены папой и мамой. А может быть, и в крещении так назвали.

Это останется. А так — кто там кого как называет…

— Дело не только в названии. В Верховной Раде есть несколько законопроектов, давно зарегистрированных, один касается названия, другой касается имущества, есть об упрощении перехода общин из одной юрисдикции в другую — просто будут приезжать посторонние какие-то люди и голосовать за переход общины. Это такая законодательная подготовка к массовому захвату храмов, как многие считают. К захвату лавр… Это будет выглядеть не как захват, а как добровольный переход. Но это неизбежно вызовет противостояние, потому что православные верующие будут защищать храмы. Как будет реагировать на это Русская православная церковь, как реагировать самим верующим?

— У Русской церкви нет танков, нет ракет. И поэтому это дело мирян, как защищать или не защищать… Но это ничего не меняет. Несколько раз за историю существования Почаевская лавра претерпела такие нападения. И при коммунистах Киево-Печерская лавра такое же претерпела. Первый раз я в лавру попал молодым человеком, когда она была музеем.

— Как и София Киевская сейчас…

— Да. Я совершенно этого ничего не забыл. И там местные служители благословляли нам прикладываться к мощам угодников Божьих.
Я знаю, до какой степени падения они (представители власти. — Ред.) могут дойти. Но, так как это люди совершенно безнравственные, для них это… Как для Ленина — есть только революционная целесообразность. Поэтому они действуют так. Но есть ещё и Божий суд.

— То есть дело не в стенах?

— Конечно. Церковь как была, так и будет. Пожалуйста, можно отобрать все облачения. Пожалуйста. Мы сошьём новые — из простыней.

— Как вы думаете, какую позицию занимают поместные православные церкви? Некоторые церкви уже выразили своё мнение, некоторые ещё молчат. Нет ли такой возможности, что они признают новую структуру — ПЦУ?

— Я этого не представляю. Потому что всё-таки иерархи — они христиане. Это невозможно.

— Значит, поместные церкви займут твёрдую позицию?

— Я абсолютно в этом уверен.

— Почему вообще такое стало возможно? Наверное, это свидетельствует о не совсем благополучном состоянии общества? Раскол — если бы это делали только один Порошенко и один Варфоломей, но у них есть достаточно много сторонников на Украине. Даже в рядах УПЦ. Как мы знаем, некоторые иерархи участвовали в объединительном соборе. Правда, их оказалось мало, но всё же…

— К сожалению, так бывает. Вот был такой апостол Иуда, который из города Искариот. И для него презумпция любви к деньгам, она несколько превысила любовь к своему божественному учителю. Вот он действовал, исходя из этого. И, несмотря на все усилия Христа деликатно ему на это указать и высказать своё отношение, он всё-таки остался верен денежкам. Но это закончилось тем, что ему пришлось удавиться под ударами собственной совести. Может быть, он не знал такого средства, как выпивка? Вот Порошенко наш — он выпьет, и ему легче. А так… В истории остаться как гад — это, по-моему, очень неприятно. (…)

— Но всё же тут дело не только в Порошенко. Этот раскол церковный, наверное, является следствием политического раскола, и он, мне кажется, является механизмом по дальнейшему разделению двух частей нашего народа. Мы один народ, но вот уже на Донбассе русские воюют с русскими, дело зашло достаточно далеко. А теперь, если ещё и церкви разные, а это постепенно с помощью пропаганды навяжут многим…

— Те существа, которые это затеяли, там во главе ведь не только православные. Парубий — он, как это называется?- греко-католик. Турчинов — фамилия русская, но он является протестантским проповедником. И ясно, что им нанести какой-то щипок в сторону православной церкви — это такая очень приятная вещь, они считают это своим долгом. Они заточены на это. Поэтому что тут ожидать. Весь этот истеблишмент… Юлю Тимошенко мы тоже очень хорошо знаем, как она цепко рвётся. Пока — ну, кроме денег, конечно, — её политическая борьба одни страдания только доставляла.

Ну в общем что сказать? Бедная Украина. Искусственное объединение людей с разной ментальностью и абсолютное отсутствие инстинкта государственного строительства.

— Это так. Но если оставить истеблишмент — они-то, понятно, борются за власть, за деньги, за влияние, — то есть вопрос, что делать простым людям, чтобы преодолеть этот раскол?

— Простым людям? Сказано в Писании — если ты что-то в церкви не поняла, пойди и спроси у мужа, если муж не разбирается, то очень часто мы, священники, играем роль мужей по разъяснению, потому что спросить не у кого. Наша роль такая, мы разъясняем, кто прав, кто виноват.

— Так и разъясните…

— Вот вам на выбор: этот 39-летний мальчонка, которого облачили в митрополита, причём он духовный сын кого? Мишки Денисенко. Это просто от начала анекдотическая ситуация, цирковая, не в обиду будь сказано нашим замечательным циркам. А с другой стороны — совершенно святой человек владыка Онуфрий. Вот — выбирайте, смотрите. У нас же и выборы в наших странах так проходят: выбирают того, кто тебе в данный момент посимпатичнее. Всё же очевидно, какие тут могут быть уговоры. У народа всегда есть инстинкт. Даже если человек недостаточно сведущ во всех этих тонкостях, а тонкостей много, но вот этот инстинкт — он предохраняет.

— И последний вопрос. Вы много занимаетесь проблемами семьи, семейных ценностей. На ваш взгляд, каково сейчас состояние общества и в России, и на Украине, в чём причина того, что вообще стало возможным вот это отдаление друг от друга? Это ведь не на пустом месте возникло. Что нужно людям внутри себя менять, чтобы…

— Менять — это не так-то просто, с этого начну. А так наш народ — и те, кто живет на юге, и те, кто на севере, — они, все люди, утратили понимание, что семья — это не институт. Мы всё время слышим из уст людей разного уровня про институт семьи. Ну не может быть института такого, потому что это же Бог создал — разделение нас на два пола (сделал так. — Ред.), что у нас рождается ребёнок совершенно чистый, ничего не умеющий. То есть мы в него закладываем, мы его учим, развиваем, мы ему прививаем тот опыт, который мы приобрели во время нашего взросления.

Бог создал человека как семью. Поэтому человек — это семья. И все силы ада поддерживают такую идею — расчеловечить человека, сделать Богу всемогущему такую неприятность: Ты создал такое существо, которое способно даже Тебя понять, но мы его у Тебя отберём. Каким образом? Они перестанут быть людьми.

Чем отличается человек от всех остальных млекопитающих? Разум, слово, религия, семья, стыд и совесть. Если человек это утрачивает частично или полностью, он перестаёт быть человеком. Советский человек под влиянием антивоспитания… Ведь задача была создания и выращивания нового человека, а в идеях марксизма было уничтожение семьи как таковой, потому что новый человек должен был быть воспитан государством, то есть специально выделенными людьми, которые будут против семьи. А у нас возникло абортивное сознание и антисемейная ситуация. Вот в этом году в Санкт-Петербурге 90% разводов от всего количества браков.

— Ну, тут советскую власть винить, по-моему, уже поздновато…

— А кто запустил этот механизм?

— Но на практике же от семьи не отказались, наоборот…

— Сейчас-то уже пытаются вспять (повернуть. — Ред.), но абортивное сознание живёт и действует. И мы все платим налог — на ваши, на мои деньги делают аборты бесплатно. Хотя большинство делает аборты в частных клиниках, но всё-таки 700 тысяч ежегодно делают за государственный счёт.

— Семьсот тысяч?

— Да. Семьсот тысяч человек. Аборты ввёл Ленин в 1920 году. Для сравнения: в Америке аборты разрешили только в 1972 году. Пятидесятилетняя фора. Там понадобилась такая многодесятилетняя пропаганда.
А насчёт пропаганды… Занимаясь вопросами семьи, её защиты, я сталкиваюсь с такими случаями, когда богатый папенька увозит детей от маменьки, и их так за месяц перепрограммируют, что они говорят: мама, мы не хотим с тобой разговаривать, ты к нам больше не приезжай.

— То есть сила пропаганды…

— Она влияет на человека. На человека очень влияет слово. На этом такая самоизобретённая пагуба существует, как демократия. Потому что… Президент Академии наук и бомж. Это один голос. Одинаково. Поэтому любой демос можно настроить как угодно. У кого больше денег, у того больше рычагов для этой настройки. Поэтому и смещены были во всех странах христианских монархии, потому что монарх — он вне этого. И поставлена такая… псевдовыборность, понятное дело, в которой никакой народ никогда не участвует. Это всё плоды обработки сознания. И она продолжает действовать везде. Кто больше вложил, тот… Ну бывают, конечно, исключения. Но для этого существуют импичменты, существуют пули, которые решают вопрос. Даже никто особо не собирается ждать четыре года или пять, пока всё это само разрешится. Но это же всё для людей, достаточно начитанных, совершенно очевидно.

— Тем не менее массы на эту уловку демократии охотно пошли…

— Конечно. Потому что всё очень продумано, всё доказательно. У нас массы, хотя на сигаретах пишут уже, что это вредно, они курят. Потому что то, что за табак, — там совершенно другие технологии, они мощнее, они воздействуют на психику. Так же и с колбасой, которую на самом деле человеку незачем есть, это всё равно что есть целую кучку ядов различных. Но человек привык. И по этой же причине человек не хочет Киров в Вятку опять преобразовать. По этой же самой причине. Всё это одного порядка вещи, и одни и те же механизмы. Точно так же в сектах людей обрабатывают.

— Достаточно эффективно обрабатывают, если люди сдают в секты своё имущество…

— Да-да. Поэтому все секты — иеговисты, кришнаиты — они процветают в странах, где эта свобода разрешается. И государство этим (инструментами пропаганды. — Ред.) очень пользуется хорошо.

— На ваш взгляд, какая перспектива у церковной проблемы, назовём это так, на Украине? Большинство верующих устоит или… Вот перед этой мощной машиной пропаганды?

— Ну зачем гадать? Гораздо эффективнее… Вот Василий Васильевич Розанов однажды сказал: в оппозиции стоит не тот, кто бросает бомбы на баррикадах, а кто ходит в церковь к обедне. То есть это зависит от того, как мы будем молиться.

Читайте также: «Знатный троллинг»: календарь Минобороны вызвал ажиотаж в Сети (ФОТО)

Андрей Лубенский, Украина.ру