Донбасский документалист Макс Фадеев, которого читатели «Русской Весны» знают по репортажам из аэропорта, «промки» и других передовых рубежей, опубликовал фронтовую заметку об одном из тысяч защитников.

Этот взгляд на этой войне я встречал десятки, если не сотни раз.

Глаза бойца с позывным «Гроз» вечером перед атакой на Марьинку, взгляд мальчишек из Горловки в подвале школы на посёлке шахты 6–7, безнадежный и какой-то отстранённый взгляд у мужика в Славянске на рынке «Лесном» после артналета, то, как смотрел в никуда уставший боец в блиндаже после боя у разбитого танками и артой блокпоста с надписью на блоках «Добро пожаловать в Ад!» в Семеновке, глаза женщины, полные слез, у порога разбитого дома на Спартаке или глаза избитого и выброшенного из собственного дома старика пришедшего за пенсией на почтампт в Зайцево с «той» стороны.

Щемящий до боли взгляд из-под балаклавы офицера с позывным «Негр» на несущемся по заснеженной дороге бэтээре, и такой же полный печали и мудрости взгляд комвзвода «Востока» в старом терминале ДАП.

— Надоело воевать, строить нужно, — говорил он в далеком декабре 2014 года…

Этот взгляд я видел сотни раз и не знаю, как описать его. Что общего было во взглядах всех этих людей? Боль? Ярость? Безнадежность и отчаяние? Вопрос: да сколько же можно? Отражение смерти или Бога?

Все это есть и в глазах «Тихого», но в них нет ненависти. «Освободители» пришли деоккупировать «Тихого» и убили его дочь, его родные с той стороны ненавидят его за то, что он стал сепаром, но этот боец просит у Бога здоровья для них.

Шаркая кирзачами, боец перемещается по разбитому зданию шахты, превратившейся в важный опорный пункт обороны.

— Вы там это, у окон пригибайтесь на всякий, — поясняет «Тихий», — мы на днях их мешками заложим. Что до нас тут пять лет делали местные сидельцы, непонятно, позиция никакая, крыша шиферная, противника не видно, как обороняться? Мы вот уже полтора КамАЗа земли в мешках на огневую затащили, бойнички установили, укрепляемся помаленьку, — вздыхает боец, поднимаясь по лестнице…

До противника — метров 400, но в низине за разбитыми постройками шахтного двора огневые точки ВСУ не видны. Уже дальше, на склонах террикона соседней шахты, на котором развевается огромный красно-черный флаг УПА*, белеют мешки ДЗОТов с крупнокалиберными пулеметами, с которыми постоянно завязываются перестрелки.

— Вон там маскировочные сети видишь? Там они и сидят, 1200 (метров) примерно до них. «Фиалку» оттуда кошмарят. Они к нашим подошли уже метров на 70, а с этих позиций ДШК и «Утес» во фланг «Фиалку» и долбят. Ну, а мы тут наших пацанов прикрываем, как только крупнокалиберным по ним работать начинают, — поясняет боец, настороженно посматривая в бойничку, — им по нам угол здания мешает прицельно бить, вот они его потихоньку и разбирают, а как разберут — начнут прямо сюда попадать.

— Нам-то хоть ответку давать можно, — вздыхает «Тихий», — а у тех мужиков, что на этих позициях до нас сидели, — цинки опечатаны были! Прикинь! Как воевать?!

Они (ВСУ) вон лезут потихоньку, копают, а мы сидим — ждем чего-то… На днях экскаватор к их террикону подогнали, ОБСЕ приехала, рабочие в жилетках типа водопровод починяют, траншею прокопали до ДЗОТов и справились. Нам приказ: «Огонь не открывать!», такие дела…

Отпилив ржавой ножовкой пару досок, «Тихий» установил их внутри амбразуры, присел рядом с бойничкой, достал сигарету «Донтабака» и о чём-то своем задумался.

— Я работал на металзаводе в кислородном конвекторном цеху, потом женился. Потом война… Служил в «Спарте», на МТЛБ пацанов возил, потом в больнице лежал, как с больницы вышел — в артиллерию пошел, в «Восток», потом в пехоту… На Авдеевскую промзону попал, там отслужил, дома побыл и вот опять…

Сын у меня в Енакиево, первого сентября в первый класс пойдет… Дочь была… Под артобстрелом погибла в 14-м году, 30 марта исполнилось ей тогда одиннадцать, а одиннадцатого сентября снаряд прилетел. Супруга на рынок вышла, а малая с тещей дома были… Бах! — и нету больше дочки…

Меня тогда переклинило, так шо… Так шо вообще… Это первый ребенок! Дочка! … — «Тихий» неторопливо затянулся и через время продолжил… — А это вот сынок, Стасик зовут, сейчас он дома с мамкой «воюет», а я вот тут воюю, — улыбается «Тихий».

Брат в 14-м году погиб в Дебальцевском котле, в ВСУ служил в пятьдесят какой-то там бригаде. Он сидел, его досрочно освободили и в пехоту отправили украинскую… И сейчас родственники с той стороны со мной не общаются. Дай Бог им здоровья! У меня там тетка сестры, сейчас связи с ними нет никакой… Брат вот двоюродный приезжал из Мелитополя, так он со мной не здоровался, единственное, что сказал — «я тебя ненавижу»…

А я тут родился, и мать здесь родилась… Скорее бы все это закончилось, хотел бы сына почаще видеть… Ну, а кто-то должен же землю нашу донецкую защищать…

Читайте также: Под Донецком крупнокалиберным пулемётом уничтожен «Рыцарь Зимнего похода» (ФОТО)

Максим Фадеев

* запрещенная в РФ экстремистская организация.