В августе 1991 года кореянка Ким Хак Сун дала публичные показания о том, что в годы Второй мировой войны она не по своей воле являлась «женщиной комфорта», т. е. обслуживала японских солдат в военных борделях.

До этого момента женщина скрывала свое прошлое, опасаясь осуждения на родине. Для конфуцианской Кореи заниматься подобным неприемлемо.

Спустя 46 лет после окончания войны это было первое публичное признание одной из тысяч женщин, которые оказались в секс-рабстве у японцев.

За Хак Сун последовали и другие, кто выжил: в этом же году 35 граждан Южной Кореи подали групповой иск правительству Японии. Многим из них после войны приходилось скрываться, жить в других странах, они долго не могли найти в себе силы, чтобы вернуться на родину.

В 90-е годы тема «женщин комфорта» приняла широкую огласку и остается болезненной темой сегодня.

Для Японии это — еще одно черное пятно на страницах истории. Но страна восходящего солнца не спешит признавать себя виновной.

Японские власти были настолько уверены, что делали это всё правильно, в общем-то, не нарушая ничего. Поэтому в данном случае японские власти, и нынешние, и предыдущие, говорят, что в этом нет никакого военного преступления.

В 1932 году в руки генерал-лейтенанта Ясудзи Окамуры попали 223 доклада об изнасилованиях женщин японскими солдатами на оккупированной территории Китая.

В связи с этим генерал-лейтенант обратился к командованию с предложением о создании так называемых «станций утешения» ради необходимости не допустить снижения боеспособности солдат из-за появления у них венерических заболеваний.

Первая такая станция открылась в том же году в Шанхае.

Изначально, по планам военно-политического руководства Японии, на «станциях утешения» работали именно гражданки Японии, те, кто раньше на родине своей занимались этим ремеслом.

Это было достаточно приличное здание. Работали там «женщинами для утешения» японские гражданки. И, как правило, они обслуживали офицеров Японии.

Когда японские солдаты стали проявлять повышенный интерес к станциям, их число увеличилось, японских женщин стало не хватать. Тогда на станции стали свозить представительниц других наций, в основном Кореи, Индонезии, Китая, а также Филиппин, Британской Малайи, Бирмы, Таиланда, Новой Гвинеи.

Заманивали их сюда по-разному: выкупали у семьи, которая волочила жалкое существование, обманывали или похищали. Например, предлагали работу на заводе или возможность выйти замуж за японского офицера.

Те, кто соглашались на приличную с первого взгляда работу, на самом деле оказывались в японских борделях. В основном это были незамужние женщины в возрасте 12–30 лет.

Доходили случаи до того, что девочек 12–13–14 лет просто элементарно крали средь бела дня на улице, увозили в неизвестном направлении. Родители не могли найти свою дочь, а потом впоследствии она оказывалась в местах для утешения.

Условия содержания, судя по всему, были довольно жестокими.

Из общего количества «женщин комфорта» выжило не более четверти, может быть, даже 20 процентов. Ну, вы можете себе представить те условия, в которых находились полевые подразделения японской армии в Маньчжурии, на территории Китая, на Корейском полуострове? Т. е. это были казармы, это были бараки, такие же, как и для японских военных, только военные жили даже еще лучше.

Были случаи, например, что места для утешения располагались в обычных палатках в полевых условиях на фронте.

Впоследствии станции стали называться «нигуичи» или «29 к 1». Это был ежедневный норматив одной женщины по обслуживанию солдат. На выходных цифра вырастала до 50.

В случае заражения или беременности женщинам вводили «препарат 606» (сальварсан), содержащий мышьяк, он провоцировал выкидыш, побочный эффект — бесплодие.

Тех, кто отказывался выполнять свои обязанности или пытался бежать, избивали или убивали. В таких условиях каждая не могла выдержать и месяца. Смертность была очень высокая.

По разным оценкам, за 13 лет на станциях побывало от 200 до 400 тысяч женщин.

Дело в том, что этот труд, если можно так выразиться, был не по доброй воле. Это был акт насилия. Немало написано о зверствах японцев на территории Китая и Кореи. Ведь практически корейцы и китайцы являлись людьми второго сорта.

Тот произвол, который творили японские власти, — он практически был узаконен. Ну, вообще, мировым сообществом это признается военным преступлением, потому что здесь присутствует насилие. Если смотреть с точки зрения международного права, то конечно, это военное преступление. Значительная часть из них были несовершеннолетние.

После обнародования в 1991 году признаний Ким Хак Сун, правительство Японии отказалось признавать свою причастность к созданию «станций утешения», ссылаясь на отсутствие подтверждающих документов. В следующем году широкий резонанс вызвала публикация японского историка Ёс Ими Ёси Аки, который обнаружил материалы, свидетельствующие об обратном.

В последующие годы японская администрация придерживалась линии, что императорская армия лишь «в некоторых формах» вовлечена в создание станций и принудительное удержание женщин.

Японцы говорят, что они принимали такое же участие в военных действиях, как и японские солдаты. Что является основой для современного конфликта между Южной Кореей и Японией — это вот такая пугающая организованность всего этого. Потому что это было целенаправленно японским руководством создано для своих солдат.

В наши дни Токио по-прежнему не готов признать юридическую ответственность в проблеме «женщин комфорта». Вероятно, это неудобно нынешним японским политикам, вынашивающим идеи исторического реванша Японии. Например, новое поколение японцев воспитывается на тщательно отредактированных учебных пособиях, в которых нет черных пятен поражения.

В этих учебниках не рассказывается о преступлениях Японии против человечества. Возможно и то, что за непризнанием ответственности на законном уровне скрывается боязнь создать прецедент, ведь тогда последует ряд других исков, со стороны других пострадавших государств, например, Филиппин, Индонезии, Малайзии.

В попытках Японии отмахнуться от исторического прошлого можно увидеть стремление реабилитировать себя в глазах мирового сообщества. Унизительное поражение во Второй мировой войне давно в прошлом, забыто, настоящее Японии в возрождении былой мощи и величия.

Например, это можно проследить в желании Токио пересмотреть 9 статью конституции, которая запрещает Японии создавать сухопутные, морские и военно-воздушные силы, и не признает право вести войну государством. Многие видят в этом попытку Японии встать на путь милитаризма, т. е. наращивание военных сил с целью ведения войн.

Агрессивные действия, заявления определенные — они налицо. История — она циклична, все повторяется как пружина, как спираль. И я все-таки надеюсь, что мы не допустим того, что Япония поднимет голову, так, как это было в период милитаристской Японии.

Читайте также: Отобрать у русских Курилы! Масштабная борьба Японии и антироссийская истерия (ВИДЕО)