ДУГИН Александр
Сегодня 7 ноября — день большевицкого октябрьского переворота.
Дата страшная и важная.
Много, что надо сказать об Октябрьской революции.
Это, безусловно, часть нашей истории, и мы несем за нее ответственность. Поэтому мы просто обязаны понять смысл этого события.
[media=https://www.youtube.com/watch?v=dBjDYYzAemY" width="475"></iframe>
Первое: в советское время Октябрьская революция почиталась, как нечто почти сакральное, как основополагающее событие, положившее начало советскому циклу. В СССР считалось, что это начало бесконечного времени, текущего к коммунизму. Оказалось, это была лишь одна эпоха, которая началась в Октябре 1917 и завершилась в 1991. Значит, советское понимание Октябрьской революции глубоко неверно. Мы приняли одно за другое, и держаться за старое толкование глупо. Мы должны найти этому событию новое объяснение, так как старое, советское, оказалось ложным.
Второе: позитивная героизированная оценка этого события в нашем обществе преобладала и была единственной в течение 70 лет. Это было ложью, а значит, мы должны искать иное объяснение. И здесь важно учитывать позицию второй половины русского народа, которая пошла не за красными, а за белыми. Для белых это был результат чудовищного заговора инфернальной, чисто сатанинской секты, обманом и насилием захватившей власть и радикально порвавшей со всякой легальностью после разгона Учредительного собрания. При этом белые особенно подчеркивали, что большевики состояли преимущественно из национальных меньшинств и опирались на иностранные бригады — латышских стрелков или даже китайцев. То есть это был насильственный захват власти русофобской террористической организацией. Эта чисто негативная оценка, скорее всего, так же далека от истины, как советская. Но именно так же. То есть советский восторг перед Октябрьской революцией столь же неприемлем, как и белогвардейская теория заговора.
Здесь, правда, есть некоторая асимметрия. С ложной коммунистической интерпретацией знакомы все. С сомнительной и упрощенной белогвардейской — гораздо меньшее число наших граждан. Необходимо как минимум исправить эту ошибку и уравнять две эти в одинаковой степени сомнительные теории — то есть красную глупость о социалистической сущности революции (это в аграрной стране с неразвитым капитализмом и почти отсутствующим пролетариатом!) и белую глупость о еврейском заговоре. Но если есть красная глупость, и она запечатлена в тысячах произведений, фильмов и пьес, пусть столько же будет памятников и белой глупости. Если уж мы обязательно хотим иметь глупое объяснение Октября. А то у нас один — коммунистический — тип лжи распространен повсеместно, а попытка опубликовать белогвардейские версии в духе атамана Краснова тут же порождают бурю протестов. Поэтому с точки зрения исторической справедливости белым сегодня надо предоставить абсолютно свободную трибуну. Причем помогать надо именно им, пока не будет восстановлено равновесие. Тем более что, что восприятие Октября как катастрофы, по сути, совершенно оправдано, и наш народ заплатил за это миллионами жизней лучших сынов и дочерей.
Третье: за пределом неверных и упрощенных толкований белых и красных мы должны идти к выяснению истинного, глубинного исторического смысла Октябрьской революции — или октябрьского переворота. Однако здесь мы сталкиваемся с очень важной методологической проблемой. История — это наука интерпретаций фактов, а отнюдь не самих фактов. Факта без интерпретации не существует. Поэтому не существует возможности оценивать идеологическое событие — Революцию или переворот, — не основываясь ни на какой идеологии вообще. У красных и у белых есть идеологическая платформа. И поэтому даже их ложные и противоречивые объяснения и то более достоверные, чем беспомощные версии тех, кто претендует на объективность. Объективности в истории не существует, это лишь риторическая фигура речи. Поэтому пока мы не определим мировоззренческую платформу нашего современного общества, пока мы не осознаем самих себя и сегодня, этот смысл октябрьских событий 1917 года останется для нас просто недоступным и закрытым.
Четвертое и последнее: 1917 год был внутрирусским явлением. Это была чудовищная драма для одних и великое достижение для других. Но что это было на самом деле, как оно соотносилось с общей логикой русской истории, с русским историалом, должны решить только мы сами, русские. Это наше дело и наша революция. Поэтому разобраться с ней предстоит нам самим. И никому дольше.