МОСКВИН Олег
В Хакасии вспыхнул тюремный бунт — самый массовый в этом году. Заключенные-мусульмане потребовали, чтобы им разрешили молиться в любое время, однако внутренний распорядок колоний подобного не предполагает. Это первый случай такого рода за последнее время, но эксперты говорят, что проникновение радикального ислама в тюрьмы уже превращается для России в угрозу национальной безопасности.
Исправительная колония общего режима № 35 находится в пригороде Абакана, поселке Молодежный. Здесь содержатся отбывающие первый срок. Как сообщает Управление федеральной службы исполнения наказаний (УФСИН) по Республике Хакасия, волнения здесь начались в ночь с воскресенья на понедельник и продолжались в общей сложности семь часов. В 22.30 «группа осужденных оказала неповиновение законным требованиям администрации», более 100 человек забаррикадировались в одном из помещений.
На место действия выехало руководство УФСИН по Хакасии, которое в течении шести часов вело переговоры. Они не принесли успеха. В результате была проведена силовая операция. «В 05 часов 50 минут преступники задержаны и изолированы. Пострадавших нет», — сообщает республиканское УФСИН. Там утверждают, что волнения вызвали «отрицательно характеризующиеся заключенные», один из которых недавно вернулся из карантина. Сообщается, что из-за бунта был разгромлен один из корпусов исправительной колонии. Всего в бунте участвовало 242 заключенных. Это примерно половина тех, кто находился в колонии.
На специально созванной пресс-конференции в Абакане подробности бунта журналистам рассказали участники переговоров с заключенными — начальник УФСИН по Республике Хакасия Ярослав Бажан, председатель Общественной наблюдательной комиссии Валерий Доможаков и уполномоченный по правам человека в республике Чистотин. По их словам, заключенные выдвинули массу требований. Некоторые из них участники пресс-конференции охарактеризовали как «дурацкие». Например, заключенные требовали разрешить им курить где захотят, не застегивать верхнюю пуговицу, не иметь на одежде опознавательных нашивок. «Я хочу выйти на крыльцо и курить с чашкой чая», — цитирует слова одного из заключенных информационное агентство «Хакасия».
На пресс-конференции подчеркивалось, что подоплека бунта — чисто уголовная. Колония № 35 — «красная», то есть вся власть там находится у администрации. А бунт, по словам работников УФСИН, пытались организовать недавно прибывшие в колонию — один из Москвы и еще четверо из Горного Алтая и Хакасии.
Тем не менее в хакасском бунте было и нечто новое. Заключенные колонии требовали, чтобы им дали совершать мусульманские молитвы в любое время, а не тогда, когда разрешено распорядком. При этом заключенные кричали: «Аллах акбар!»
Представители УФСИН не склонны видеть в этих требованиях какой-то намек на экстремизм, тем более что половина заключенных — мусульмане, уроженцы Средней Азии и Кавказа. Кстати, инициаторы бунта осуждены отнюдь не за экстремизм, а по чисто уголовным статьям — мошенничество, угоны, кражи. Однако некоторым напоминанием о том, что тюремная субкультура в России меняется, события в Хакасии, безусловно, могут стать. Речь идет о феномене так называемых тюремных джамаатов. С недавних пор осужденные в российских колониях стали группироваться не только на основе уголовных традиций. Это связано с появлением в колониях «идейных» заключенных — приверженцев радикальной националистической идеологии, а также ваххабитов. О том, насколько широко распространены ваххабитские джамааты в тюрьмах, существуют противоречивые данные.
Так, руководитель Приволжского центра региональных и этнорелигиозных исследований Российского института стратегических исследований Раис Сулейманов еще несколько лет назад заявлял в интервью «Интерфаксу», что распространение радикальных религиозных идей среди российских заключенных уже начинает представлять угрозу национальной безопасности страны. В качестве примера он приводил пресеченную деятельность радикалов в колониях Ульяновской области. УФСИН, в свою очередь, существование тюремных джамаатов отрицает.
Правозащитники, как близкие к УФСИН, так и считающиеся его критиками, говорят о том, что жалобы заключенных на нарушение их прав на свободу вероисповедания встречаются наименее часто. «Руководство ФСИН всегда находится во взаимодействии со всеми религиозными официальными конфессиями», — сказал газете ВЗГЛЯД председатель комиссии по безопасности Общественной палаты Антон Цветков. По его словам, «если по этой линии идут нарушения со стороны администрации колонии, их всегда жестко пресекают». Другое дело, что, как утверждает Цветков, вопросы религии иногда используются в колониях «в провокативных целях: когда нет проблемы, но ее пытаются создать» сами заключенные.
Если говорить об исламе, то в колониях и тюрьмах, по данным ФСИН, функционирует 61 мечеть и свыше 200 молельных комнат, а количество мусульманских общин приближается к тысяче. Стоит, разумеется, оговориться — речь идет об официальных общинах. Тюремные власти явно настроены на то, чтобы заключенные окормлялись представителями традиционных религиозных течений и строго под контролем администрации. В том числе и с этой целью постепенно вводится новый для тюремной системы России институт — помощников по делам верующих при управлениях ФСИН.
В последнее время в соцсетях то и дело появляются сообщения о том, что на находящихся в тюрьме мусульман, придерживающихся радикальных взглядов, усиливается давление администрации. В какой-то мере это в начале года признала и сама ФСИН. «С учетом актуальности террористической угрозы подразделения УИС (уголовно-исполнительной системы) ориентированы на активизацию работы в данном направлении. На причастность к деятельности террористических организаций проверяются все лица, независимо от вероисповедания и ранее совершенных преступлений», — цитирует заявление пресс-бюро службы РИА «Новости».
По данным ФСИН, на профилактическом учете как лица, изучающие, пропагандирующие либо распространяющие экстремистскую идеологию, состоят порядка 800 заключенных. Всего же в пенитенциарных учреждениях страны находится порядка 644 тыс. человек.
В тюремных волнениях религиозные радикалы до сих пор никак себя не проявляли. Более того, вопросы соблюдения прав верующих заключенных — участников массовых выступлений в местах лишения свободы, казалось, вообще не волновали. За прошедший год было несколько крупных (с сотнями участников) бунтов в колониях — в Нижегородской, Новосибирской, Смоленской областях и в Башкортостане. Во всех из них какие-либо требования, связанные с религией, со стороны заключенных не звучали. Чаще всего участники бунтов ставят в вину администрации исключительно избиения и жестокий режим содержания, но никак не нарушения их прав как верующих. Так что, чем бы ни были требования бунтовщиков в ИТУ № 35 в Хакасии, это нечто новое для российской тюремной системы.
Источник