14.09.2016 - 8:00

— Скакали там в Киеве, приехали к нам скакать, памятник Ленину повалили. Харьковчане были единодушно против этого всего. А я вместе с ребятами — спортсмены, бывшие военные, милиционеры — собрались в группу и пошли в общее движение очищать город от этих проплаченных правосеков (Правый Сектор*), гомосеков. У памятника отлавливали, так по городу. Из ОГА (облгосадминистрации) выгнали.

Информацию о всем этом беспределе, пришедшем в город с Майдана, собирали. Моя группа УВД называлась, даже шевроны сделали себе.

Начали отлавливать нас, запустили к нам крыс. Первого взяли Спартака. Так и сидит — без суда и следствия. Кого не взяли — отправились в Луганск. Я встретил новый 2015 год еще в Харькове. В январе сказал родителям, что уезжаю работать в Россию, и подался туда же — в Луганск, — делится воспоминаниями ополченец 22-х лет.

Антимайдановцы освобождают ОГА, 2014 год.

«Бандера — не мой герой»

Молодой парень, получивший техническое образование, работавший на заводе ФЭД, строивший планы семейной жизни, без раздумий ввязался в гражданское «побоище».

Он говорит, говорит, вспоминая харьковские события, движение Антимайдана… Наконец-то задаю тот самый вопрос:

— Почему? Зачем тебе это всё нужно было?

— У меня дед воевал с фашистами. И вдруг нам, мне говорят, что, мол, он (задумывается, подбирая цензурное слово) «не хороший» человек, а Бандера — герой. И бандеровцы приходят в мой город. Не получилось защитить Харьков, пошел в ополчение Луганска. Я не мог иначе, не тот характер и воспитание, — не раздумывая, отвечает Чёрный.

Чёрный — студенческое прозвище харьковского пацана, полученное за смуглость. Чёрный — теперь позывной ополченца, прошедшего боевое крещение в Дебальцевском котле в батальоне Шумера.

По приезду в Луганск он прошел проверку, всего четверо суток пробыл в части. Попал вместе с такими же новобранцами-добровольцами в сводную роту с опытными ополченцами, которую отправляли под Дебальцево.

— Я думал тут учебка какая-то будет, инструкторы, о которых все уши на той стороне прожужжали. Но ничего такого не было, с оружием я умел обращаться, так сразу, даже не получив формы, в чем был с вещевой сумкой отправился под Дебальцево. Одевали нас уже на Вергулёвке. В нашей смежной роте были даже уже пожилые мужики, дедушки совсем.

Это был реальный котел, где всё кипело. Жарко стало уже по пути на передовую. При въезде в Зоринск машину накрывают «Градами».

Дебальцевский котел

…Выданные сапоги 48-го размера, почему-то. Потом пришлось снять, чтоб как-то ловчее передвигаться…

…Полуокружение. Одна группа отходит, вторая прикрывает…

…Горящая «броня», из которой успели сделать 4 выстрела. Слаженная работа экипажа: всех успели достать. И командира с оторванной рукой…

…Укропы наконец уходят из Дебальцево. Восемь наших на зачистке попадают в плен к айдаровцам. Полуживых с выдавленными глазами, сорванными ногтями, переломанными костями их отобрали ВСУшники. Четверых потом обменяли: вернулись «овощами»…

Таким остался в памяти Дебальцевский котел. Да и контузия на память.

Прозрение на той стороне

После Дебальцево Черный послужил на 32-ом блокпосту на Бахмутке, где по ним постоянно работали минометы, гранатометы и снайпер. Потом служил в подразделении Хулигана: Лобачёво, Обозное… Но в укропов стрелять уже было запрещено.

Черный на дежурстве в подразделении НМ ЛНР, 2015 год.

— Дежурим мы как-то на Обозном. Звонит мне друг: где ты, как ты? Слово за слово — а он, оказывается, из Счастья звонит, службу несет там. Вышел я на бугорок, помахал ему рукой. Он глазам своим не верил. После этого свалил он оттуда, сказал: “по своим стрелять не буду”.

— Они действительно думают, что с Россией воюют?

— Так их там хорошо прорабатывают. И они идут воевать с наемниками русскими и чеченцами. Это всё проплачено. СМИ обрабатывают, группы СБУ «ходят в народ», распространяют нужные слухи. А так гребут всех на мобилизации: дядьку забрали в ВСУ. У него дети, заплатил прилично, чтоб не забирали в часть и не отправили сюда. Поставили водителем, потом всё равно сюда отправили.

— Общаешься?

— Так родственник же. Нет у нас такой семьи, которой не коснулась бы война…

Бандеровцы на коленях перед харьковчанами. Антимайдан, 2014 год.

— Харьковчан действительно много здесь, в ЛНР, во всех подразделениях встречал. Тогда в 14-ом народ за нас настроен был. Можно посмотреть видео, сколько народа участвовало в акциях Антимайдана. Сейчас им хоть черт, хоть Бог, лишь бы не война. Но терпение заканчивается. У моих бабушки с дедом пенсия на двоих 2 700. Не хватает даже за квартиру заплатить.

Кто поднялся — или сидят, или лежат в земле

Пока нет активных боевых действий Чёрный ушел из подразделения.

— Ждём, — говорит.

— Думаешь, мирно не закончится?

— Какая революция заканчивалась без войны? Харьков, Одесса, Днепр — все встанут. Люди все наши — русские. Обманули, запугали — да. Все, кто поднялся против в 2014-м — или сидят, или лежат в земле. Но бесконечно терпеть не будут.

Когда-то было модно любить Украину. Именно была такая мода. Сегодня этой моды больше нет.

***

О том, что Чёрный воюет в ЛНР, а не ни на каких заработках в России, сперва узнал отец, потом мать, не единожды со слезами спрашивавшая, чего ему не хватало. Узнала и его девушка, сказала, что контуженый ей не нужен. Чёрный не в обиде на нее, зла не держит, зная, что она насмотрелась на отца-афганца и знает, какие следы война оставляет на человеке.

Чёрный говорит, жаль, что в свои 22 оказался на войне, но иначе не мог. Только думал, что это всё быстрее закончится, что через годик будет дома на своей свободной земле.

И будет. Поэтому ждет, как и многие другие, когда начнется освобождение русской земли от фашисткой плесени. Потому отступать никто не собирается, как в песне Александра Маршала: «Наш вопрос простой — дайте дошагать, Не скажите “стой”, чтобы снова вспять. Мы прогнали грусть, смерть потрогали, Чтоб не рвали Русь орды погани».

Беседовала Ольга Викторова

* Запрещенная в РФ экстремистская организация