Не так уж часто я испытываю такое единодушное согласие с предложениями депутатов Госдумы, как в случае с предложением Романа Худякова признать текст гимна Украины экстремистским и запретить на территории России. Ну, или, как вариант, пускай в Киеве переделают слова гимна.

Худяков, аргументируя свою точку зрения, цитировал слова из песни Павла Чубинского, впоследствии ставшей украинским гимном: «Мы дойдем, мы покорим, мы пойдем в кровавый бой до Дона», но ведь проблема куда глубже, на самом деле. Что еще «не так» с украинским гимном? Да всё, практически всё! Это тема настолько глубокая и интересная, что ее можно «копать» на сотни страниц, поэтому ограничимся самым беглым обзором.

Начнем с того, что вообще крайне мутная история — кто же был автором гимна? Долгое время считалось, что Шевченко. Потом, в 1914 году, спустя полвека после появления «Ще не вмерлы» в 1863 году, стали считать, что это таки некто Павел Чубинский — с весьма скупыми на то основаниями, надо уточнить. Словом, кто настоящий автор — вопрос до сих пор открытый, но я считаю достоверной следующую версию: текст был написан коллективно, а Чубинский был не более, чем одним из авторов, даже не ведущим.

Кто же написал текст будущего гимна? Вы таки не поверите в этот секрет Полишинеля, но — поляки. Братья Тадей и Иосиф Рыльские, Паулин Свенцицкий, а также малороссийский импровизатор Николай Вербицкий-Антиох. Дело было на вечеринке, а в активе Вербицкого уже была переведенная на русский «Ще польска не сгинела» («Марш Домбровского»), на ее основе — кое-где дословно, кое-где сюжетно — он «на коленке» сочинил первый куплет новой песни.

Здесь нужно отступить в сторону. Особенность украинского гимна в том, что песня, так названная, так и не сумела «дорасти» в духовном отношении до настоящего гимна, оставшись обычной повстанческой песней. Гимн — это не столько призывающая, сколько прославляющая песня. Сравните боевитый «Интернационал» со словами «Вставай, проклятьем заклейменный!», и более поздний, всем нам памятный гимн СССР — «Славься, отечество наше свободное». Разница ощутима буквально интуитивно, и первое на второе заменили с полнейшим основанием.

Все нормальные, зрелые гимны прославляют. Вот, скажем, немецкий:

Единство и право и свобода

для немецкой Отчизны!

Давайте все стремиться к этому

братски, сердцем и рукой!

Единство и право и свобода —

Это счастия залог.

Процветай в блеске этого счастья,

процветай, немецкая Отчизна!

Ну красота же! Никто никого не зовет умирать, убивать, складывать разные части тела на поле брани, и так далее — просто благородная вдохновляющая тема. Кстати, обратите внимание, ни слова о врагах!

Но то — в нормальных странах. Состоявшихся. А есть страны, перманентно наклоненные в неудобную позу, из которой они пытаются как-то вывернуться — Польша, Украина. Прославлять им нечего, ничего ведь пока еще и нету. Можно только вечно звать куда-то борьбу.

И получается какой-то бред: давно уже есть и независимая Польша, и незалежная Украина, а гимн все еще остается на уровне «походной партизанской» песни, где полтекста — о клятых ворогах.

И так получается, что вместо нормальной мирной созидательной жизни, в этих странах — «вечный бой, и покой там только снится». Чуть чего — все, кричим караул, начинаем петь алармистско-отчаянный гимн, накручиваем себя им, и потом на адреналине хоть майдан устраивай, хоть стачки «Солидарности». А все потому, что с детства гимном приучены жить с врагами на горизонте.

Идем дальше. Когда точно был написан текст — черт его знает, но дата его первой публикации известна точно — первая половина 1863 года. А что же это за времечко? А это разгар Польского восстания 1836 года! И так понятны становятся слова в тексте песни:

Наши братья славяне

Уже взялись за оружие;

Не дождется никто, чтоб мы

Позади остались.

Теперь, надеясь, ясно, кто имелся ввиду — какие-такие «братья славяне», которые «взялись за оружие»?

А песней стих коллективного «Чубинского» стал вообще великолепно — музыку для нее экстренно написал западноукраинский священник Михаил Вербицкий: «Уже в декабре, на собрании Громады Перемышльской семинарии, прозвучала впервые „Ще не вмерлы“.

Ректору настолько понравилась песня, что он рекомендовал семинаристам распространять ее среди прихожан, а о. Вербицкого попросил сделать из соло хорал. И вот на праздник Ивана Крестителя, перед многотысячной толпой перемышльцев прозвучал могучий хорал в исполнении сводного городского хора».

Как видим, песня быстренько «форсилась» для ее распространения по сети «громад» — украинских свидомых ячеек, которые с галицийской территории Австро-Венгрии будоражили малороссийские умы в Российской империи.

Момент, учитывая полыхавшее польское восстание, был выбран стратегически верно — если к польской проблеме добавить еще и малороссийские бунты, есть шанс масштабно нагадить России.

Тогда, правда, ничего не срослось, поляков быстро научили уму-разуму, но Чубинский, как подписавший песню своим именем, на всякий случай поехал в ссылку в Архангельскую губернию. А «песня-на-экспорт» надолго так и прописалась в австрийской Галиции, где весьма странно звучали слова:

Ой, Богдан, Богдан,

Славный наш гетман!

Зачем отдал Украину

Москалям плохим?!

С чего бы, казалось, австрийско-подданым беспокоиться не о себе, давно и прочно угнетенным Австро-Венгрией безо всякой надежды на какую-то «незалежность», а о тех, кого «Богдан отдал москалям поганым»?

Так что я совершено согласен с Худяковым: современный гимн Украины имеет совершенно конкретное русофобское, подрывное, идейно-диверсионное происхождение и значение. Экстремизм как он есть. И на территории России эта антирусская поделка, звучать, конечно, не должна.

Григорий Игнатов

Журналистская Правда