Казалось бы, когда в рамках визита в Белград Владимир Путин пообещал в случае необходимости обеспечить российским топливом все экспортные европейские направления, включая украинские газопроводы, в Киеве должны были посчитать это как минимум сигналом к началу переговоров.

Основания для этого имеются. Российский «Газпром» уже только в недавно закончившемся 2018 году установил третий подряд рекорд по объемам годового экспорта своей продукции в страны Европы и Турцию. Туда за год ушло более 200 миллиардов кубометров голубого топлива, и тренды достаточно очевидны: отечественный газовый гигант имеет шансы еще больше увеличить свою долю европейского рынка.

Во-первых, очевидно падает сама европейская добыча. Норвежские месторождения, за исключением реально богатого, но весьма сложного с точки зрения логистики Тролля, уже прошли пиковую добычу, и она там естественным образом сокращается. Норвежский директорат нефти 10 января даже был вынужден незначительно сократить свой прогноз по экспорту газа.

Есть очень серьезные проблемы и с базовым для западноевропейских рынков голландским месторождением Гронинген. Из-за хищнической добычи операторами проекта в лице Shell и ExxonMobil в регионе резко возросла сейсмоактивность. Как результат, два серьезных землетрясения — сначала в 2012-м, потом в 2018 году. И распоряжение правительства Нидерландов о сокращении добычи сначала до 12 миллиардов кубометров к 2022 году, а далее и полное ее прекращение. Просто напомним, что рекордная добыча на Гронингене в 2013 году составила 53,8 миллиарда кубометров.

Предупреждает о сокращении экспорта в юго-западную Европу и Алжир.

И все это на фоне роста спроса.

Казалось бы, было бы вполне логично, если б украинские газовщики, проведя необходимые аналитические и предпрогнозные работы, а также трезво оценив новые возможности, начали искать свое место на вновь открывающихся рынках.

Но происходит нечто прямо противоположное: страна-транзитер все больше и больше осложняет отношения с единственно возможной для нее страной-поставщиком, что, разумеется, не может не дать вполне прогнозируемый результат.

Но тем не менее украинская сторона с упорством, достойным лучшего применения, пытается не договориться с продавцом, а фактически принудить его к торговле. Причем исключительно на своих, неприемлемых для поставщика условиях.

Иногда даже возникает такое ощущение, что Украина не ведет переговоров, а собирается продиктовать условия капитуляции. В минувшую пятницу «Нафтогаз Украины» заявил: он надеется, что Румыния, председательствующая сейчас в Совете Европы, вынесет на рассмотрение Европарламента поправки к Газовой директиве ЕС, которые могут остановить «Северный поток — 2» и продолжение «Турецкого потока» в европейские страны.

Читайте также: Порошенко в гневе: ОБСЕ ставит на место Киев, пригласив Россию на Украину

Если серьезно, то транзитные проблемы Украины заключаются отнюдь не в российско-европейских потоках, а в утрате собственного суверенитета. После чего, собственно, и случилось то, что случилось.

Кстати. Украинская ГТС, по замыслу кураторов, умереть должна была изначально — и борьба тут идет исключительно за то, кому замещать выпадающие объемы.

Русские с европейцами полагали и полагают, что это должны сделать их совместные новые газовые потоки, а американцы, реально контролирующие сейчас все более или менее живое на деградирующей территории, что их собственный СПГ. И если, а этому вряд ли сейчас сможет что-то помешать, «потоки» таки будут достроены — это всего лишь ускорит разрушение украинской трубы.

При этом, кажется, ситуация с «европейскими газовыми коридорами» становится уже настолько разогретой, что это начинают понимать и на самой Украине. По крайней мере, как заявил на брифинге в минувшую пятницу глава украинской госкомпании Андрей Коболев, возглавляемый им «Нафтогаз» вовсе не исключает, что «Газпром» полностью прекратит транзит топлива через Украину с 1 января 2020 года, когда истечет действующий контракт.

Дмитрий Лекух