Один день на базе ОМОН: почему во время «маски-шоу» бойцы думают о футболе
Зачем преступники при задержании ОМОНом берут в руки мобильники, а не пистолеты, что самое главное в тренировках бойцов, почему во время «маски-шоу» омоновцы думают о футболе, узнал корреспондент РИА Новости, проведя один день на базе ОМОНа Главного управления Росгвардии по Москве.
Лучшая защита — тайна
Есть в Москве недалеко от станции метро «Щукинская» комплекс невзрачных на первый взгляд зданий, в которых и располагаются знаменитые «люди в масках» — ОМОН Главного управления Росгвардии по городу Москве.
На въезде машину проверяют не только на наличие разрешения. Досмотр багажника, обследование днища авто, документы пассажиров. Все эти меры безопасности — важный элемент антитеррористической защиты базы. Тем более что, по словам омоновцев, счет желающим отомстить им идет даже не на десятки. За историю подразделения кого только не брали бойцы: и воров в законе, и высокопоставленных лиц, и террористов.
«Вот вы спрашиваете, почему без имен и лиц? Так каждый уголовник Москвы многое отдал бы, чтобы узнать, кто его вязать будет. Эта информация почти на вес золота.
И надавить на бойца можно, и отомстить его семье. Пусть уж лучше будем безымянным „маски-шоу“. Форма, корочка, умение постоять за себя и поддержка всей Росгвардии — все это хорошая защита для бойца. Но лучшая — все же тайна», — объясняют сотрудники.
Поэтому и нет бойцов в социальных сетях. Когда ты знаешь, что после пары хвастливых снимков с задержания или тренировки к тебе домой могут кинуть бутылку с зажигательной смесью, желание выставлять свою личную и рабочую жизнь напоказ очень быстро исчезает. К тому же можно лишиться работы.
«Если вы видите, что кто-то хвастается в интернете, что он такой крутой „омоновец“, значит, скорее всего, врет. Даже родным далеко не все рассказывается», — утверждают омоновцы.
Впрочем, иногда женам и родителям во время новостей по телевизору показывают кадры со спинами с надписью ОМОН. Мол, вот смотри, где вчера был. Поэтому и поздно домой пришел.
Мобильники, нервы, адвокаты
Соцсети у столичных омоновцев не в почете и по другой, весьма весомой причине. Как можно относиться нормально к ресурсам, где твою профессию постоянно поливают грязью. Но ненависти к желающим рассказать «всю правду» об ОМОНе у бойцов нет.
«Эти люди не понимают ни специфики профессии, ни то, как на самом деле проходит наша служба. Они считают, что мы тут как волки злые и на всех бросаемся.
От этого становится и смешно и обидно одновременно. Написать злобный комментарий считается чуть ли не подвигом. А вот попробовать тянуть нашу лямку никто не хочет. Тут же стреляют, тут же жизнью рискуют», — говорит один из сотрудников отряда. Про себя я называю массивного парня с добродушным лицом Медведем.
К современным масс-медиа у бойцов свои претензии, не связанные с периодически появляющимся негативом в их отношении. Скорее рабочие.
«Преступники больно умные пошли. Раньше пистолеты вытаскивали, теперь — мобильники и диктофоны.
Скоро они даже на дело будут ходить с камерами и адвокатами, чтобы потом рассказывать в суде, как их несчастных „грубо и неправомерно“ задерживали», — отвечая на вопрос о главной проблеме в работе современного омоновца инструктор по спецподготовке бойцов отряда даже не задумывается.
Инструктор, конечно, не жалуется. Раньше уголовники не любили камеры, но любили пострелять в группу захвата. Теперь стало легче. Те же девяностые научили криминалитет, что омоновцы ребята не разговорчивые и к компромиссам не способные. Поэтому стрельбу и драки опытные преступники предпочитают не допускать.
«Поодиночке все эти „авторитеты“ трусливы. Никто не хочет драться с подготовленными бойцами. Зато, не поверите, очень любят резать себя, глотать острые предметы и прочее самовредительство. Чтобы их не в камеру, а в больничку отправили. На самом деле, иногда больше труда оттого, что мешаем им вскрыться, чем от самого ареста.
Вот те, кто с криминальным миром не связан был никогда, они гораздо опасней. У людей планку рвет, и сделать могут все что угодно», — усмехается омоновец.
При этом передо мной, на первый взгляд, стоит далеко не «Рэмбо». Да, взгляд властный, но невысокий рост, телосложение из разряда «далеко не Шварценеггер». Фактически человек из толпы. Судя по всему, мой скептический взгляд не остался незамеченным. Мне тут же предложили во всем убедиться самому.
Почти олимпийцы
Что такое стандартный рабочий день ОМОНа? Спорт, спорт и еще раз спорт. С восьми утра и до шести вечера ежедневно. Перерыв на обед и разговоры — ровно час. Остальное время на тренажерах, полосе препятствий и борцовских матах. По сути дела, вся база — это огромный спортзал с административным блоком и оружейкой в качестве бонуса.
«Иногда так устаешь тренироваться, что хочется, чтобы тебя отправили на выезд побыстрей. Там разнообразие и правое дело. На базе тренажеры и тренировки, будто к Олимпиаде готовишься. Видимо, чтобы не расслаблялись», — шутят бойцы.
При этом каждый готов в любую минуту загрузиться в машину и вперед на рабочую операцию, где все уже по-настоящему. И эти же ребята после такого дня, возвращаясь домой, идут не в кино или кафе, а опять же в спортзал.
«У нас кто-то занимается в клубах по боевым искусствам, кто-то альпинизмом, кто-то атлетикой», — говорит инструктор.
Для совмещения тренировок и развлечения у омоновцев на базе есть даже крытая хоккейная площадка с искусственным льдом, на которой можно играть в свое удовольствие. Понятно, что с таким графиком и нагрузками выпить или погулять — только в отпуске. Но, по признанию бойцов, и желания особого на это нет.
«Иногда вроде и собираешься пропустить пару кружек пивка на море, а потом думаешь — зачем? И так отдыхается хорошо.
Расслабляет сон, жена или подруга, возня с детьми. Алкоголь не расслабляет, наоборот», — вразнобой делятся впечатлениями ребята.
Философия ОМОНа
После показательного прохождения полосы препятствий собираемся в теньке, чтобы обсудить более серьезные темы, чем спорт. Например, что должно быть в человеке, чтобы желать идти в ОМОН. Храбрость, тяга к службе?
«Человек, чтобы идти в ОМОН, должен для начала любить других людей.
Иначе под пули за них не полезешь, гражданского во время операции не прикроешь. Иначе собой не рискуют. И кто бы ни говорил, что такая служба подходит скорее тем, кто любит насилие или адреналин, на самом деле это не так. Тут именно любовь к человечеству, пускай моментами и безответная. Желание защищать», — перебивает меня инструктор.
«Пускай кто-то видит в нас государственный инструмент, но в действительности мы именно защищаем людей. Карьера, деньги, все это уже более второстепенно. Не веришь? А ведь это правда», — поддерживает инструктора один из бойцов, про себя я зову его Политик — перед тренировкой он как раз обсуждал новости.
«Карьера тоже многое значит. Омоновцы — ценные кадры, которые со временем становятся только ценней. Так что карьеру сделать можно очень неплохую. Особенно для тех, кто призвался на службу из дальних регионов. Но эта работа действительно требует, чтобы в душе тоже что-то было», — встревает в диспут Медведь.
Остальные бойцы отряда скромно отмалчиваются в сторонке. Зачастую омоновцы предпочитают свои мысли вслух не высказывать. На политические темы в отряде тоже не особо болтают. Во-первых, по работе иногда наслушаться приходиться на полгода вперед. А во-вторых, не любят они такие темы.
«У нас есть приказ, есть задачи, в конце концов, мы опять же людей защищаем и поэтому думать о политических нюансах нам и некогда, и не хочется.
Конечно, люди разные бывают, но зачастую сотрудников интересует только то, что относится именно к нашей работе. Например, изменения в законодательстве», — уточняет Политик.
«А рабочие переживания какие? Ну, страшно ли вам во время выезда? Все же опасная работа», — интересуюсь я.
Впервые с начала беседы мужики в камуфляжах улыбаются от души.
«Знаешь, журналист, какое самое страшное переживание у омоновца в голове, когда он едет на задачу? Что домой к ужину не успеет и футбол пропустит», — говорит Медведь.
Читайте также: ВАЖНО: Разведка ополчения взяла в плен высокопоставленного офицера ВСУ (ВИДЕО)
Илья Горбунов
Источник - Русская весна
