«Русская Весна» продолжает знакомить читателей с ходом контртеррористической операции и с поцессом восстановления мирной жизни в Сирийской Арабской Республике.

Одним из примеров движения Сирии к миру является история шейха Амира Халида Мохаммеда, который взял на себя ответственность за соплеменников и подписал мирный договор с правительственными войсками.

О том, как это происходило, и о результатах он рассказал лично в интервью специальному корреспонденту РВ в Сирии Петру Кириллову.

Добрый день, господин Мохаммед. Благодарим Вас за то, что согласились побеседовать с представителями «Русской Весны».

Здравствуйте, мне очень приятно внимание со стороны российской прессы, это мой первый опыт интервью, добро пожаловать.

Вы являетесь шейхом племени. Традиционно термин «шейх» ассоциируется у наших людей с Востоком, богатством, властью, умением править, повелевать. Расскажите, пожалуйста, что значит слово «шейх» сегодня, что представляет собой ваше племя и кто такой шейх Мубарак.

Я являюсь сыном человека, которого наше племя, называющееся «Бени Халида», избрало много лет назад своим руководителем, лидером. Моему отцу уже 85 лет, и с 2010 года я исполняю его обязанности. Племя передало эти полномочия мне.

То есть Вы наследный шейх?

Да, я — наследный шейх. Если моих соплеменников все устраивает, они не назначают выборы, и должность переходит от отца к сыну. Так было в моем случае. Мой отец два срока подряд находился в сирийском парламенте, где также представлял наши интересы, был в хороших отношениях с отцом нынешнего президента. Этим он заслужил уважение нашего народа.

Племя «Бени Халида» проживает на территории двух провинций — в Хаме и Идлибе. Численность точно назвать трудно, но это около 350–400 тысяч человек, живущих в 54 деревнях. В основном, наше племя занято животноводством — разведением овец.

Какова Ваша основная функция?

Нельзя выделить что-то одно. Как правило, это решение вопросов, которые не являются настолько сложными, что их нужно выносить на светский, государственный уровень.

Люди сообщают мне, что нужна помощь, я приезжаю, и мы совместно с ними решаем те или иные проблемы. Чтобы вы понимали, о чем я: недавно мы своими силами восстановили подачу электроэнергии во всех населенных пунктах, где проживает племя.

То есть первична для вас все-таки государственная власть, я правильно понимаю?

Да, конечно, мы все живем в Сирии, это наша Родина, и мы все признаем государственную власть. Просто исторически сложилось так, что многие вопросы принято решать внутри своей общины, а для этого ей необходимо руководство.

Мы не скрывали, что основная часть нашего интервью будет связана с военными действиями, происходившими на территории, где живут ваши соплеменники, и с войной в Сирийской Арабской Республике.

Да, я отвечу на интересующие вас вопросы.

Не будем забираться в политические дебри, но, тем не менее: война обнажила ряд внутренних противоречий сирийского общества, и те, кто пришел к вам с оружием, отлично на этом сыграли. Расскажите, пожалуйста, как происходило вовлечение граждан в военные действия?

— Первое, что пытались сделать боевики, придя к нам — это нарушить нашу дисциплину, подорвать мой авторитет и авторитет законной власти. Вы должны понимать, что люди сами избрали моего отца и назначили меня в качестве своих руководителей.

Мое слово для них — закон. Террористы пытались призвать людей к тому, чтобы игнорировать их собственный выбор, они пытались посеять анархию в нашей общине.

Насколько им это удалось?

Поначалу удавалось, но я сумел переубедить людей.

Каким образом?

Я встречался с ними, разговаривал, устраивал собрания, на которых говорил о том, что Сирия — это наша Родина, что мы должны ее защищать, защищать наши традиции и сохранять наши порядки, в том числе в вопросах выполнения воли наших старейшин и шейхов.

Наше государство держалось на этом веками, и мы не должны идти на поводу у тех, кто хочет это разрушить. Я разговаривал с теми, кто перешел на сторону боевиков ради денег, и многих сумел убедить вернуться обратно.

Мы знаем, что между Вами и правительственными войсками при посредничестве российского Центра примирения враждующих сторон два года назад было подписано соглашение о том, что все 54 населенных пункта, где проживают люди племени, присоединяются к режиму прекращения огня. Расскажите, пожалуйста, о том, как это происходило.

Я тогда связался с офицером службы безопасности аэродрома в Хаме, зная, что там расположен ваш Центр примирения. Он передал мою просьбу о встрече, я приехал, рассказал, что представляю племя «Бени Халида», и мы хотим убрать террористов со своей территории.

Для этого нам нужен мирный договор с правительственными войсками и их поддержка. Когда договор был подписан, я рассказал об этом своим старейшинам и объявил о том, что боевикам не место на нашей земле.

Вы вытеснили их своими силами?

Да, после того, как произошло подписание, они были изгнаны из наших деревень.

Это было условием договора?

Да, мы брали на себя такие обязательства. Те, кто хотел вернуться к мирной жизни, мог остаться, остальных мы выгнали силами ополчения.

Были серьезные трудности?

Да, некоторые группировки после того, как покинули наши земли, угрожали нам. Меня самого несколько раз пытались похитить, но мои соплеменники меня у них отбивали.

Для террористов это было сильным потрясением, когда их не принял собственный народ, зачастую их же семьи, поэтому какое-то время они пытались вернуть свои позиции.

На чем Вы сосредоточились потом?

Потом мы стали налаживать инфраструктуру. Сейчас основной вопрос — это электроснабжение. Несмотря на то, что оно восстановлено во всех населенных пунктах, почти везде требуется замена проводов. Я уже отправил прошение об этом властям.

Все государственные учреждения в наших деревнях сохранены в хорошем состоянии. Школы, больницы — все продолжало и продолжает функционировать, но война наложила отпечаток на них. Везде нужен ремонт, везде требуются вложения.

Когда Вы ожидаете возвращение региона к довоенному уровню?

Вы знаете, многое будет зависеть от решений нашего руководства. Сейчас очень много открытых вопросов. В частности, будет ли, и если будет, то в какой форме, объявлена амнистия? Очевидно, что она нужна.

Безусловно, на определенных условиях и не всем подряд, но она требуется. Если людям в ближайшее время дадут вернуться к мирной жизни, не боясь за свое будущее, то возврат к довоенному уровню возможен уже к концу этого года. Это мое мнение, и я сейчас говорю только о своем племени, разумеется.

Что нужно делать, чтобы люди поскорее забыли ужасы войны и не брали в руки оружие? Мы ведь понимаем, что вооружены сейчас очень многие, и, например, в случае племени «Бени Халида», это и помогло победить террористов. Люди хотят вернуться к мирной жизни, это я знаю точно.

Они устали за семь лет противостояния. Количество оружия обязательно нужно сокращать. Я надеюсь, что государство объявит амнистию по этому поводу, и люди начнут постепенно от него избавляться, когда осознают, что оно им больше не нужно.

Как вы видите будущее вашей страны?

Блестящим. Сирия выбирает хороших людей. Я надеюсь, что страной на всех уровнях продолжат управлять перспективные энергичные люди, которые приведут ее к процветанию.

Большое спасибо Вам за ответы, мы желаем успехов в Вашей деятельности и процветания племени «Бени Халида».

Спасибо вам, всегда рад вас видеть у себя.

Читайте также: