Продукция корпорации «Тактическое ракетное вооружение» (КТРВ) активно используется с самого начала военно-воздушной операции России в Сирии. Об испытаниях продукции в условиях реальных боевых действий, импортозамещении и планах созданиях новых видов вооружения рассказал гендиректор корпорации Борис Обноcов.

— В сирийской кампании были задействованы изделия, произведенные на ваших мощностях. Какие выводы для себя сделали по итогам их применения?

— Я считаю, что опыт, который был приобретен во время реальных боевых действий, просто бесценен. Тот, кто считает, что можно провести госиспытания какого-либо изделия и тем самым обеспечить его безошибочное применение на любом театре военных действий, не всегда прав. Это показали все вооруженные конфликты последнего десятилетия: будь то «Буря в пустыне», будь то события в Югославии… Да, при реальном применении оружия определенная специфика, хотите или не хотите, но проявляется. Вот в Сирии, например, другая климатическая зона, другая влажность, другая подстилающая поверхность… Возьмем лазерную подсветку: никто не знал, как она себя будет вести при пуске в утреннее время, когда относительно прохладно, но от земли поднимается марево, а как днем, когда воздух разогревается до 40 градусов. Все требует апробирования в реальных условиях. И та информация, которую мы получили, повторюсь, бесценна для нас как для разработчиков.

— Правда, что некоторым предприятиям КТРВ пришлось перейти на работу в три смены?

— Да. Это связано с выполнением гособоронзаказа и освоением производства новых изделий. Так, например, работает наше конструкторское бюро «Деталь» в Каменск-Уральске или Смоленский авиационный завод, имеющий крайне напряженные задания.

— С какими изделиями вы связываете наибольшие перспективы по линии ВТС?

— Почти все наши изделия обладают хорошим экспортным потенциалом. Мы обновили линейку продукции для инозаказчиков: например, противокорабельные ракеты Х-35Э и Х-35УЭ — дальность второй примерно в два раза больше, чем у предыдущего аналога. Она полностью цифровая, имеет повышенную помехозащищенность, может подходить к цели с различных направлений. Несмотря на то что внешне они похожи, Х-35УЭ является принципиально новым изделием. Или противорадиолокационная ракета Х-31ПД с увеличенной до 250 км дальностью, что позволяет осуществлять ее пуск вне зоны действия ПВО противника и тем самым повышает живучесть самолета.

Большим спросом у наших инозаказчиков пользуются также ракеты «воздух-воздух» различной дальности. Мы расширяем предложение и по корректируемым авиационным бомбам. В ближайшем будущем включим в него бомбу калибра 250 кг, а у остальных изделий калибром 500 и 1500 кг существенно повысим дальность и точность доставки. Стабилен интерес к береговым комплексам «Бастион» и «Бал-Э» оперативно-тактического и тактического действия соответственно.

— Проект Brahmos для России и Индии одинаково интересен?

— Уверен, что у этого проекта очень большое будущее. Это образец взаимовыгодного сотрудничества двух стран. Мы находимся сейчас на стадии адаптации этой ракеты к авиационным носителям, думаю, что в течение года-двух эту работу с коллегами завершим.

— Сложно идет процесс?

— Он идет так, как должен идти: и мы, и наши индийские коллеги понимаем, что такого рода работу нельзя провести за неделю или за месяц. Согласован график, и он выполняется.

— В каком состоянии находятся сейчас гиперзвуковые проекты? Лет десять назад этой теме не уделялось практически никакого внимания.

— Это правда. Поэтому, собственно говоря, мы и подняли этот вопрос перед руководством страны. Тема гиперзвука возникала в разное время в зависимости от состояния экономики, науки и техники, однако в годы перестройки была практически забыта. Но я считал и считаю, что гиперзвук — это та тема, развитие которой могло бы дать огромный положительный эффект всем отраслям науки. Будь то аэродинамика, вычислительные методы, двигателестроение, материалы. Мы очень плотно сотрудничаем с академическими вузами и РАН. Рассчитываю, что в ближайшее время проведем совещание с ведущими учеными, посвященное фундаментальным проблемам разработки и создания гиперзвуковых технологий.

Сейчас этому направлению уделяется должное внимание, что не может не радовать. Ведется ряд проектов и с Фондом перспективных исследований при Военно-промышленной комиссии. Поверьте, у нас уже есть интересные результаты по этому направлению.

— Отставание от других стран велико?

— Если сравнивать с США и Китаем… Что-то у них лучше, что-то у нас. Просто нужно понимать, что данная тема требует основательного и комплексного подхода. Знаете, как у нас иногда считают? Придумаем асимметричный ответ, быстренько что-то из загашников достанем и — бах! — все нормально, враг повержен. С гиперзвуком так не получится: здесь нужно вкладывать большие ресурсы в исследовательскую работу и натурные эксперименты. Но ожидаемые результаты будут того стоить.

— И когда у России может появиться гиперзвуковое оружие?

— Думаю, что в начале следующего десятилетия.

— Как идут испытания первых образцов?

— Не могу раскрывать всех деталей, но кое-какие наработки у нас уже есть.

— Вы использовали наработки СССР? Я имею в виду НИР «Холод» и «Холод-2».

— Конечно — тот, кто не помнит прошлого, обречен на провал. А в СССР этой тематикой занимались с 1960-х годов.

Мы все прекрасно понимаем, что сделать с нуля гиперзвуковое оружие было бы просто невозможно, хотя технологии достигли необходимого уровня. Представьте, как должна работать головка самонаведения при скоростях в 8–10 Махов (1 Мах — около 300 м/с)? При таких условиях у поверхности ракеты образуется плазма, температурные режимы запредельны. Никто не знал, как это будет влиять на функционирование систем и агрегатов. Сейчас такие вопросы прорабатываются.

Неслучайно в США в начале этого века появилась «Стратегия молниеносного удара», где предусматривается достижение любой точки земного шара в течение 60 минут с целью нанесения урона инфраструктуре противника. В рамках ее реализации Пентагоном было образовано объединенное управление по гиперзвуку, к работе подключены крупнейшие промышленные компании. Американцы уделяют огромное внимание этому вопросу: их аппарат Х-51 Waverider на протяжении 240 секунд удерживал скорость в 5,1 Маха. Солидный показатель.

— Украина ввела запрет на поставку продукции оборонным предприятиям РФ. КТРВ закупала там двигатели и компоненты для головок самонаведения. Этот вопрос закрыт сейчас?

— Идея подобного запрета — не лучшая для двух стран. Совместно с «Мотор-Сич» мы могли бы зарабатывать серьезные деньги и для России, и для Украины. На ракете Х-35Э стоял украинский двигатель, а на Х-35УЭ — уже стоит движок рыбинского «Сатурна», который превосходит украинский вариант. С головками самонаведения ситуация следующая: приобретали их у киевского «Арсенала», а теперь переориентировались на продукцию Азовского оптико-механического завода, входящего в состав КТРВ. То есть состоялось не просто импортозамещение, а переход на изделия принципиального нового качества. Больше никакой кооперации с Украиной у нас нет: с директорами украинских предприятий у меня всегда были отличные отношения, но вы поймите — не мы делаем политику. Если какая-то страна не хочет сотрудничать, то насильно мил не будешь.

— Санкции отразились на модернизации станочного производства?

— Появились определенные сложности: мы хотели заказать один тип станка за рубежом, но получили отказ. А нам станок нужен не через год и не в единичном экземпляре, а как можно скорее и серия. Как говорится, можно и блоху подковать,- но кому она нужна одна? Есть другая проблема. Ранее мы закупили, например, 20 станков за рубежом. Необходимо еще три, но санкции сделать этого не позволяют. Покупаем отечественные аналоги — и сразу же сталкиваемся с проблемой их обслуживания. Но лед в этом направлении тронулся. На московской выставке по станкостроению в мае этого года было продемонстрировано интересное оборудование по механообработке российского производства. Надеюсь, что данная область будет развиваться ускоренными темпами.

— Запрет на поставки микроэлектроники из США и Евросоюза на КТРВ как-то сказался?

— Это серьезнейшая проблема. Года два назад мощности предприятий были недостаточны для того, чтобы компенсировать те закупки, которые мы производили за рубежом. Благодаря определенным запасам мы пережили переходный период, а предприятия вышли на нужный темп. Хотя задержки в поставках пока еще ощущаются, да и над качеством нужно поработать. Но движение в правильном направлении очевидно.