Политолог Дмитрий Евстафьев — о том, как российское участие способно повысить уровень повестки саммита G20 в Ханчжоу.

Начинающийся 4 сентября в китайском городе Ханчжоу саммит G20 относится к тем мероприятиям, которые принято называть знаковыми. Современный мир вступает в полосу активной перестройки, когда казавшиеся незыблемыми глобальные институты утрачивают свое влияние, а магические ранее слова — «глобализация», «демократия», «права человека» — уже не гипнотизируют.

Конечно, никакой «практической многополярности» сейчас нет, но система глобальных институтов, в том числе институтов развития, ориентированная на обеспечение глобализации, явственно сдает позиции.

«Семерка», отказавшаяся от сотрудничества с Россией, превратилась в светскую тусовку.

В некогда обожествлявшемся МВФ каждый следующий руководитель уходит с поста с большим скандалом, чем предыдущий. Во всемогущество НАТО верят, видимо, только на Украине и слегка в Прибалтике. БРИКС пока не состоялся как полноценное глобальное объединение.

Это понятно: комфортный мир глобализации, державшийся, как выяснилось, на американском силовом доминировании, системе глобальной технологической ренты и, что немаловажно, на наборе пропагандистских идеологем, постепенно уходит в прошлое. Вместе с ним деградируют и его институты.

А вот «двадцатка» на общем фоне становится все более привлекательной. Причина проста: «двадцатка» вполне удачно приближает «небожителей» из числа промышленно развитых стран Запада и Японии к реальной глобальной экономической действительности, охватывающей большую часть человечества и далекой от тех монетарных и идеологических, по сути, изысков, которые обсуждаются, скажем, на саммитах «семерки».

Так что саммит «двадцатки» в Ханчжоу является важной площадкой для «предъявления» того потенциала, который может стать важным фактором организации посткризисного мира, ключевыми участниками современной системы международных отношений.

Но есть и серьезная проблема. Изначально «двадцатка» была той уступкой, которую геоэкономические «небожители», промышленно развитые страны сделали развивающемуся миру, желавшему получить свою долю влияния (в действительности — всего лишь участия) в процессах глобализации.

Соответственной была «повестка дня» — борьба с бедностью, продовольственный кризис в Африке, миграция, беженцы и т. д. Если говорить совсем цинично, это была «повестка дня» «второго сорта»: важные вопросы, но не определяющие суть развития мировой экономики и политики. И пока, увы, нет однозначного ответа на вопрос, насколько «двадцатка» смогла перерасти эти специфические рамки.

Именно поэтому саммит в Ханчжоу и является весьма важным эпизодом в развитии современной системы международных отношений. Не только видимые результаты, которые у такого рода мероприятий бывают, как правило, скромными и пропагандистскими, но и сам ход форума должен показать степень геополитической зрелости данной площадки.

Иными словами, либо саммит Ханчжоу подтвердит право условно «развивающегося» мира на глобальное влияние и участие в формировании повестки дня «первого сорта», либо «двадцатка» будет еще некоторое время существовать в нынешнем формате, где главное будет происходить «на полях».

Как это и было на концептуально пустоватых встречах «двадцатки» в Брисбене в 2014 году и в Анталье в 2015-м. Кто-то помнит, чему, кроме давления на Россию в связи с гражданской войной на Украине, они были посвящены?

Нет сомнений, что гостеприимные китайские хозяева используют все предоставленные им возможности, чтобы еще раз обозначить свои претензии на статус «второй сверхдержавы». Вероятно, в Ханчжоу полемика между КНР и США о видении не только двусторонних отношений, но и будущего мира выйдет на новый уровень.

Это обстоятельство существенно повышает шансы на то, что «двадцатка» пока сохранится в прежнем формате, ориентируясь на свою традиционную «повестку дня». Особенно учитывая, что следующая встреча «двадцатки» запланирована на 2017 год в Гамбурге, и там, очевидно, доминирующей — если не единственной — темой будет миграция. Так что, если в Ханчжоу не произойдет «прорыва», приобретение «двадцаткой» нового статуса будет, вероятно, отложено надолго.

Россия смогла, несмотря на все проблемы, подойти к саммиту в Ханчжоу с вполне серьезным потенциалом для разговора о будущем мировой экономики. Это и начавшая приобретать вполне осязаемые формы концепция логистического коридора «Север-Юг», и система договоренностей об интенсификации сотрудничества прикаспийских государств, и концепция гармонизации развивающихся в Евразии экономических проектов: «Великого шелкового пути» и ЕАЭС.

Конечно, пока не удалось в полной мере реализовать потенциал ЕАЭС. Однако учитывая все обстоятельства, Россия уже сейчас вполне может говорить о будущем, в том числе и экономическом, по существу. Причем именно по наиболее важным вопросам: по логистике, торговле, инфраструктурным изменениям, ресурсам.

Пресловутые 3% от мирового ВВП, которые имеет Россия, оказались «там, такие и тогда», что, будучи подкрепленными политическими и силовыми возможностями, они сделали нашу страну реальным игроком не только в мировой политике, но и в мировой экономике.

Более того, как это ни странно, именно Россия способна обеспечить сосредоточенность «двадцатки» на глобальной повестке дня «первого сорта», поскольку единственная из стран «двадцатки», которая не относится к «промышленно развитому Западу», обладает реальным опытом формирования и управления глобально значимыми институтами. Особенно в тех вопросах, где политические аспекты тесно переплетаются с экономическими. А таких вопросов в глобальном развитии будет все больше и больше.

Парадоксом современной ситуации является и то, что Россия, находящаяся под жесткими международными санкциями и подвергаемая откровенному пропагандистскому шельмованию, практически единственная сохранила потенциал глобального посредника и переговорщика.

В том числе и в экономических вопросах. И было бы правильным в ходе форума «двадцатки» этот потенциал обозначить. Собственно, это и будет вклад России в дискуссию в Ханчжоу.

Что же касается глобальных геоэкономических проектов, то, вероятно, это неплохо, что Россия получит дополнительный ресурс времени для доработки своих идей и совершенствования своих практических возможностей. А на полемику претендентов на глобальное лидерство лучше посмотреть «из партера», благо российские политические, военные и экономические возможности это уже позволяют.

Дмитрий Евстафьев, профессор НИУ ВШЭ