СТЕШИН Дмитрий

Военкор Дмитрий Стешин, не так давно вернувшийся из Сирии, — о подвиге русского офицера Александра Прохоренко под Пальмирой
В последнее десятилетие в России стали активно переводить и издавать мемуары немецких солдат и офицеров младшего и среднего командного состава. Они оказались правдивее на порядок, чем книги битых генералов, где все причины поражения вермахта сводились к «растянутым коммуникациям» и «генералу Морозу».
В одних окопных мемуарах я наткнулся на странную фразу, которую поначалу списал на сложности перевода: «в наступлении и обороне — нечувствительность и полное равнодушие русских к своим потерям, низкая ценность жизни, в том числе и своей».
Потом уже понял ее суть. Так заковыристо европеец объяснил простое и короткое слово «подвиг», понятное в России всем без исключения и не нуждающееся в расшифровке или дополнительных пояснениях.
Но, достаточно злая книга бывшего врага, изначально писалась для западных читателей сильно послевоенного поколения. А им, уже многое непонятно.
Мир серьезно изменился за последние пятьдесят лет. Героизм заточили под современную религию — гедонизм.
Заметьте, в клишированном кинематографом современном западном сознании, Герой не погибает никогда. В конце фильма его всегда ждет триумф, признание заслуг, выдача неких наград — государственных, денежных или просто, с Героем расплачиваются натурой красивые женщины. Враги повержены все без исключения, недоброжелатели раскаиваются.
По-сути, это модель тех же торговых отношений, в которых риск хорошо оплачивается. Смерть проходит тенью через весь фильм, но никогда не выходит на передний план. Смерть нерациональна. Зачем нужна смерть в мире, где берут кредиты, чтобы отдохнуть на курорте или сделать себе операцию по омоложению?
Жертвенность ушла из коллективного бессознательного вместе с христианством, которое и начиналось с абсолютно бескорыстной Жертвы. Но, христианство высмеяли, вытолкнули на обочину жизни, и так и не поняли, что без Веры, свои герои перестают рождаться на свет. И остается лишь восхищаться чужими героями, да их подвигами.
В России, которая 70 лет варилась в собственном соку и все-таки худо-бедно, но жила по христианским заповедям, чуть перелицованным в «Кодекс строителя коммунизма», эти процессы идут с большим опозданием. Есть надежда, что они нас вообще минуют стороной.
Поступок Александра Прохоренко весомое тому подтверждение.
Я хорошо представляю себе этот серо-желтый пустынный пейзаж под Пальмирой, чужой и тоскливый. Корреспонденты КП были там, совсем недавно, на высоте 612.
И я четко вижу этот пыльный холм и груду камней, в которые вжался авианаводчик, слышу как цокают по ним пули, рикошетят с визгом. И с трудом, но могу представить, как тянется цепь мучительных секунд, когда приходится самому взвешивать и оценивать свою жизнь.
Подвиг бессмыслен, да и не нужен, когда нет тех, кто будет этот подвиг наследовать. В пограничных состояниях бывают провидческие откровения.
Александр понял то, о чем мы только догадывались. И сделал свой выбор.
И нам, унаследовавшим этот подвиг, теперь с этим выбором жить.
Источник