В начале февраля секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев провёл совещание по вопросам стратегического планирования. Отмечалось, что на фоне значительного количества отдельных принимаемых документов единая стратегия социально-экономического и пространственного развития России по-прежнему отсутствует.

Поэтому была поставлена задача перейти к формированию системы стратегического планирования, направленной на развитие и обеспечение национальной безопасности страны.

Предлагаем вниманию читателей беседу доктора экономических наук, профессора МГУ Елены Ведуты и референта Правительства РФ, председателя Рабочей группы по созданию и развитию национальных и международных систем цифровой экономики Сергея Евтушенко, посвящённую российскому стратегическому планированию в условиях цифровой трансформации.

— Елена Ведуга: Сергей Николаевич, сейчас много говорят о цифровой экономике. Вы, как практик, можете объяснить, что это такое? При каком понимании цифровой экономики мы можем конструировать будущее в интересах наших людей?

— Сергей Евтушенко: Лидерами цифровой трансформации являются США, Великобритания, Германия. У каждого из этих государств есть определённая стратегия. Например, США создали в Китае гигантскую систему, которая производит дешёвые сотовые телефоны, планшеты и тому подобное. По сути дела, за счёт моря этих устройств Запад уже всех погрузил в новый мир цифровой трансформации.

Ещё пример: США пытаются сделать «реинкарнацию» своей валютной системы ФРС, оцифровывают её. Более того, США стараются оцифровать всё, что есть в мире: полезные ископаемые, транспортную инфраструктуру и так далее.

И этим всем в дальнейшем управлять. Для этой цели они по всему миру создают сеть передачи данных.

Не секрет, что, начиная опять же от простого сотового телефона, любой мобильной связи всех операторов, всё оборудование, всё программное обеспечение (ПО), все цифровые платформы, на которые оно ставится, а также и системы управления базами данных (СУБД) — это всё разработки США.

И практически все СУБД, применяемые в России для хранения данных как в коммерческом, так и в госсекторе, имеют американское происхождение.

Большинство разработчиков СУБД в США либо тесно связаны, либо напрямую финансируются спецслужбами и Министерством обороны США, так как СУБД являются стратегическими системами, от которых зависит работоспособность и безопасность систем управления и информационных хранилищ. К сожалению, в нашей стране подобные разработки в последние тридцать лет практически не велись.

В случае блокировки работы или отзыва лицензий на американские СУБД российские пользователи не смогут хранить и обрабатывать данные.

В США под контролем АНБ системные решения для Интернета объектов разрабатываются компаниями «Cloudspanner» (Google) и «Cosmos DB» (Microsoft) на базе СУБД пятого поколения. Эти продукты приобретут форматы альфа-релиза в 2020 году. В последующем развитие инфраструктур Google и Microsoft за 2-4 года обеспечит внедрение продуктов до объектного уровня повсеместно.

При этом встраивание Интернета объектов Соединёнными Штатами в другие страны по последствиям будет равносильно созданию на их территориях военных баз США и НАТО, но с существенно меньшими расходами со стороны Штатов и с полной потерей странами управления и суверенитета.

Даже отказ этих стран от доллара в мировой торговле, при использовании Интернета объектов, не обеспечит их защиту, так как под контролем АНБ на замену доллару придут крипто- и другие цифровые валюты: токены и так далее.

Разработка в США Интернета объектов ориентирована на роботизированное создание цифровых двойников всех его пользователей, а также на управление рисками и угрозами шантажа социальными конфликтами в странах и надгосударственных международных объединениях. Боевое применение Интернета объектов Соединёнными Штатами и их союзниками направлено на индивидуализированные динамические вычисления двухуровневой системы риск-факторов, обеспечивающие гибкость принятия решений и боевую корреляцию людей и роботов.

— А есть ли в России подобные разработки?

— В России существует своя на 100% национальная технология «Одант», имеющая в основе объектно-ориентированную экосистему (СУБД 6-го поколения: блок-чейн, туманные вычисления, голосовое и графическое управление роботизированными системами, криптование, моделирование и т. д.), способная обеспечить внедрение Интернета объектов раньше, чем он будет запущен США, и тем самым обеспечить безопасность и суверенитет России.

— Среди лидеров вы упомянули Великобританию и Германию…

— Великобритания сейчас стремится вернуть своё былое влияние и роль, которые она в последние десятилетия потеряла, особенно в отношении бывших колоний. Великобритания создаёт и становится держателем стандартов по самым разнообразным технологиям.

Германия идёт, наверное, самым безболезненным для нас путём. Там идёт индустриализация 4.0, немцы исправляют логистику, транспортные коридоры и так далее.

Во всех этих странах давно вводятся стандарты. Нужно понимать, что их технологии и стандарты — 4-6-х поколений, а технологии, которые мы хотим реализовывать в ближайшее время, в лучшем случае 2-го поколения. То есть у западных стран есть представление, куда они движутся в своём развитии.

— А у России?

— Мы в России пока не ответили на вопрос: куда мы движемся? Будем ли мы вписываться в тот контекст, который уже создали ведущие западные страны, или мы предложим миру новый проект? Нет понимания, с помощью каких технологий мы будем проводить цифровую трансформацию, а это очень важно. Нужно осознать, что цифровая трансформация неизбежна.

Мы должны выстраивать свои правила игры, свои регламенты и стандарты. Но для этого нужно создать «архитектуру», определить стратегию и выработать комплексный план мероприятий с управлением изменениями, с контролем, с реальной и существенной для исполнителей ответственностью на всех уровнях, с миграцией существующих наработок, компетенций, систем (Геоинформационной системы (ГИС), Нормативно-справочной информации (НСИ), Системы межведомственного электронного взаимодействия (СМЭВ), Информационных источников сложных структур (ИИСС) и т. д.), с подготовкой инфраструктуры и населения, а также с предусмотренным финансированием на 10, 20, 50, 100 лет. Любой дом строится, начиная с понимания, куда мы хотим переехать жить.

Недавно наш президент сказал, что контроль за реализацией цифровой трансформации ляжет на Объединённый народный фронт (ОНФ) и Федеральную службу охраны (ФСО) России.

Но если не нарисована будущая «архитектура», модель, то что же они будут контролировать? Где мерило и эталон? С чем сравнивать? Достигли ли того, что хотели, сколько осталось ещё реализовать?

— Кроме того, каждый гражданин нашей страны вправе и должен понимать суть и стратегическую цель происходящего…

— Конечно, он должен понимать суть национальных проектов, пространственного развития его населённого пункта, региона, страны в целом. Требуется внесение изменений в образовательные программы школьников и студентов, чтобы и они понимали, куда движутся национальные проекты и государство в целом с горизонтом планирования в 10, 50, 100 лет.

— А к каким положительным результатам может привести цифровая трансформация?

— В первую очередь это прозрачность процессов и данных, исчезновение тех буферов, которые искусственно создаются между покупателем и производителем.

Цифровая трансформация должна дать сквозную оптимизацию производственных, финансовых, логистических и других цепочек.

Она должна дать оптимизацию налогов и обязательных государственных сборов, обеспечить переход бизнеса на государственные безопасные платформы, создать механизмы «единого окна», онлайн-сборов, отслеживания цепочек от добычи, выращивания и производства продукции до потребителя.

— Иначе говоря, исчезает коррупционная составляющая, исчезают «дельцы»-перепродавцы — балласт между производителем и потребителем?

— Совершенно верно, цены уменьшаются, реальная выручка производителей увеличивается, и они могут модернизировать своё производство, перестраивать производственные цепочки согласно запросу покупателей.

Но для того, чтобы по всей стране и по всей экономике заработала в полной мере такая цифровая трансформация, нужно пройти процесс реинжиниринга всех технологических процессов. И самое главное — нужно создать кибернетические модели для повышения эффективности управления экономикой.

— Ведь в словосочетании «цифровая экономика» главное — не «цифра», а «экономика».

— Конечно! Что сегодня делают, например, США? Они создают свои экономические модели, потом обставляют их цифровыми технологиями: данные с различных датчиков, сквозные персональные данные, информация с сотовых телефонов, позиционирование и так далее.

Всё это привязывается к их моделям, внутри которых уже заложены экономические аспекты, например, получение цифровой ренты, цифровой прибыли с конкретных людей, с каждого человека, с каждой страны.

— Разумеется, для себя, для США?

— Конечно, для себя! Наш президент, наше Министерство обороны делают всё для нашей безопасности. Мы видим, что производится новая техника, современные системы вооружения…

Но мы упускаем противодействие так называемой мягкой силе, когда западные страны совместно со Всемирным банком и их ставленниками, находящимися у нас в стране (например, аудиторскими, консалтинговыми, цифровыми компаниями), нечто разрабатывают и регулируют, вкладывают огромные средства в стратегии и стратегические управляемые ими риски, в наше государство, в наши цифровые платформы, технологии, в знания, в предприятия — и всё за наш счет!

Они тихо и мягко зашли на нашу территорию, выстроили под себя информационные сети, цифровую инфраструктуру, образование, подсадив на консультантскую и технологическую иглу.

Физически весь бизнес, вся инфраструктура нашей страны базируется на западном программном обеспечении, западных СУБД, западных автоматизированных системах управления технологическими процессами (АСУТП), западных датчиках.

— Запад может отключить какие-то системы?

— Нет, никто не будет их отключать! Потому что в полный рост на том конце работает разведка, осуществляющая тотальный сбор данных с наших технологических процессов, процессов в гражданском обществе и государстве, и управление ими на всех уровнях. Всю нашу картину со всеми процессами, всю экономику Запад видит у себя.

На наших предприятиях Запад полностью снимает весь технологический и бизнес-процесс и может удалённо влиять на всё, может вмешаться в производство или в контроль качества товаров.

Глобальная цифровая трансформация, реализующая их стратегии в их же интересах, уже глубоко зашла в Россию. И мы не контролируем процесс этого внедрения, этой беспрепятственной экспансии за наш счёт.

США и Китай готовятся получать и выводить из России цифровую ренту со всех и всего, с каждого гражданина, с каждого бизнеса и полностью получать данные о жизнедеятельности государства.

— То есть наша Россия как таковая может исчезнуть!

Но у нас есть другой путь. Я давно изучаю цифровые стратегии Великобритании, США, Китая, Сингапура и других ведущих стран, но при этом знаю отечественный опыт, самый передовой в мире опыт Советского Союза по работе с информацией.

Я имею в виду наше стратегическое планирование экономики, учитывающее прямую и обратную связи в согласовании плановых расчётов «затраты-выпуск» всех уровней управления для выполнения стратегических задач, стоящих перед страной.

Этим планирование в СССР принципиально отличается от современного индикативного («мёртвого») планирования, в котором вместо согласования плановых расчётов «затраты-выпуск» примитивно лоббируются чьи-то интересы. Советский Союз был ведущей страной, которая впервые в мире разработала и внедрила механизм живого планирования, согласующего желаемое с нашими производственными возможностями.

Мы, по сути, приступили к разработке киберэкономики — управления экономикой с использованием обратных связей в режиме скользящего планирования (реального времени). Наш план представлял собой алгоритм последовательных расчётов плановых показателей «затраты-выпуск», которые продолжались до тех пор, пока не получится сбалансированный план для обеспечения пропорционального (бескризисного) развития экономики.

Благодаря планированию Советский Союз, намечая грандиозные задачи в индустриализации экономики, смог их осуществить практически, обеспечивая научно-техническое мировое лидерство.

В отличие от США, механизм которого «купи-продай» по перераспределению доходов в свою пользу за счёт получения торговой и банковской маржи нарабатывался больше тысячелетия, опыт СССР по созданию механизма планирования экономики исчислялся лишь десятилетиями. Поэтому наши ошибки в планировании экономики были неизбежны. Но сейчас мы говорим не об ошибках, а о принципиальном отличии двух механизмов управления экономическими и политическими процессами.

Нашим людям свойственно стремление самим производить то, что нам нужно, справедливо определять доходы каждого в зависимости от его вклада в общее дело и честно жить, устремляясь к реализации высокой мечты посредством стратегического планирования нашей совместной деятельности.

И сегодня мы хотим, чтобы цифровая экономика, иначе говоря, киберэкономика, помогала нам вычислять именно такую траекторию развития, чтобы наши дети также участвовали затем в расчётах и практической реализации этой траектории, то есть сами созидали своё будущее для себя, чтобы они были уверены в завтрашнем дне, были счастливы и говорили: «Я горжусь, что я живу в России».

Более того, если Россия не выполнит свою миссию по внедрению цифровой экономики, позволяющей выйти на траекторию роста общественного блага, то этого уже не сделает никто, будущего уже не будет ни у кого.

— Елена Николаевна, проблема в том, что сегодня в России, да и в мире, цифровизация напоминает «цифровую лихорадку». По сути дела, нет единых и понятных правил игры, нет регламентов, стандартов и так далее. Те немногие, у кого есть определённое понимание колоссальных возможностей всеобщей цифровизации и есть средства (финансовые, лоббирующие), они сейчас создают российский «цифровой олигархат»: определяют и делят между собой основные куски, где будет получаться рента со всех граждан и организаций нашей страны.

Эти потоки будут уходить в определяющиеся сегодня структуры-операторы. Кроме того, часть государственных функций переходит к некоторым, зачастую новым, структурам с неясными конечными хозяевами. То есть государство теряет контроль и управленческие функции.

При этом «цифровые олигархи» ничего не создают и не строят (например, эффективные предприятия, обеспечивая тем самым новыми рабочими местами население), а выхватывают у государства лакомые куски и сбор цифровой ренты в свои закрома, контроль над транспортными коридорами, прослеживаемость товаров и грузов, маркировку товаров и так далее.

Однако, как вы правильно говорите, у нас остались знания поколения наших дедов. Они строили СССР, у них был мощный инструмент — Госплан. Например, академик Виктор Глушков занимался созданием общегосударственной автоматизированной системы управления (ОГАС), ваш отец Николай Ведута занимался межотраслевыми балансами.

Они создавали модели управления народным хозяйством, модели балансов в производстве, между предприятиями, производственные цепочки выпуска товаров и так далее. Всё это входило в огромную государственную, как мы сейчас называем, платформу, то есть связанную систему информации и процессов.

Нам сегодня очень важно восстановить эти знания и понять, какие компетенции, какой опыт у нас ещё сохранились. Некоторые деды ещё живы, они могут помочь трансформировать свой опыт стратегического планирования в цифровое управление экономикой, иначе говоря, в киберэкономику.

Вот живой пример. Все говорят, что нам нужно развивать «Шёлковый путь», транспортный коридор… А давайте подумаем с учётом горизонтов, что будет происходить через 10-20 лет. Для этого у нас есть МГУ имени Ломоносова, МГТУ имени Баумана, Физтех, РАН, лучшие научные центры… Они нам помогут понять, нужно ли нам строить эти транспортные коридоры, создадут модели, карты рисков…

Кроме того, очень важно понимать, как это будет увязано с потребностями и возможностями граждан нашей страны. Потому что цифровая экономика, как и любая новая технология, несёт в себе опасность появления большого количества безработных. Значит, нам заранее нужно понимать, что делать с этими высвобождающимися людьми, нужно ли и чему их переобучать. Для этого опять-таки требуется планирование развития экономики страны с учётом полной занятости.

Однако сегодня цифровизация идёт другим путём, отнюдь не для целей повышения эффективности управления экономикой. Людям совершенно не разъясняют подробности идущей полным ходом цифровизации.

Например, как только гражданин подписывает разрешение на дальнейшее использование персональных данных, то это означает, что они будут приносить ренту, прибыль какому-то зарождающемуся российскому «цифровому олигарху», но не этому гражданину. Представьте, сколь разнообразные доходы можно извлечь из доступа к телефону, почте, личным предпочтениям, медицинским данным и так далее.

По большому счёту разрешение на обработку персональных данных вообще не требуется, поскольку почти все сегодняшние устройства работают на иностранных технологиях, на западных системах управления и ПО, то есть мы все прозрачны и полным ходом добровольно двигаемся в цифровое рабство. Поэтому нам нужно срочно остановиться и переосмыслить, куда Россия движется.

Я уверен, что Россия сейчас может создать новую модель управления экономикой, то есть настоящую цифровую экономику, и разрабатывать её на основе отечественных цифровых технологий. Нам на самом высоком уровне нужно принять, что цифровизация — это прозрачность всех процессов в экономике и что цифровая трансформация у нас должна строиться только на российских технологиях, на российских СУБД и так далее.

Более того, за счёт советского опыта, научных знаний, нестандартных решений и кулибинского мышления мы можем и другие страны вовлекать в свою орбиту, предлагать им вводить наши стандарты. Даже необязательно создавать международные консорциумы.

Поясню на примере. Торговая площадка «Алибаба» спокойно зашла в Россию без всяких проблем, без всяких границ, и сейчас огромное число граждан России ей пользуются. Но «Алибаба» — это часть американской цифровой системы, так же как «Амазон» или «Гугл». Они реализуют стратегию цифровой экономики США, развивая международную коммерцию без границ и увеличивая прибыль в интересах американских корпораций.

— Что касается российского «цифрового олигархата», я уверена, что он обречён довольно быстро сдать свои позиции по снятию с нашего населения ренты более крупному глобальному «цифровому олигархату». Нашим новоявленным «цифровым олигархам» будет трудно устоять перед продажей наших информационных баз более богатым западным олигархам.

И получается, какой выбор будет у наших «цифроолигархов»? Первый вариант, что мы вместе переосмыслим стратегию цифровой экономики, её цели и механизм их достижения, начнём использовать отечественные цифровые технологии для внедрения киберэкономики, выстраивающей независимое движение России к улучшению жизни в стране; и в этом, по сути, демократическом процессе, будут участвовать все граждане страны: от них будет поступать информация об их предпочтениях, которая с учётом данных, поступающих от производителей, будет аккумулироваться, обрабатываться и помогать принимать эффективные государственные, корпоративные и общественные решения. Второй вариант — будет нам альтернатива по западным лекалам, на западных технологиях тотальной цифровизации, и все мы вместе с российскими «цифровыми олигархами» окажемся в цифровом рабстве хоть у Китая, хоть у США.

— Я бы не сказал, что нам предлагается альтернатива. Это наступающее цифровое рабство, так называемая цифровизация, преподносится как данность, как эволюция. Это просто уже физически навязывается на всех уровнях. Эта западная управляемая стратегия внедряется через компьютерные игры, через обучение и внедрение их стандартов и технологий с реализацией их готовых «кейсов», конкурсов лидерства и так далее.

На деле российский «цифровой олигархат» обустраивает абсолютно всё для тех, кто в Россию войдёт победителями.

Ведь этот сорт олигархов не строит заводы, предприятия, не развивает наши технологии. Посмотрите, на своих предприятиях и в организациях они спокойно внедряют западное программное обеспечение, тащат сюда западные технологии. Поэтому они физически строят здесь базу для победителей с Запада, то есть это временщики.

Вместе с тем, наш президент чётко сказал, что цифровая рента должна оставаться в России, что вход в Россию должен быть контролируемым и управляемым. Исходя из этого, мы должны сейчас полностью пересмотреть огромные пласты своих представлений и обеспечить возможность запуска мобилизационной экономики.

Истинная цифровая экономика — это не только прозрачность, но и единая огромная платформа, по поводу которой все предварительно садятся за один стол и договариваются о дальнейших правилах нашей общей жизни.

При этом необходимо решать чрезвычайно важный вопрос безопасности и суверенитета России. Наши спецслужбы должны получать финансирование, чтобы обезопасить наших граждан, чтобы обезопасить нашу страну от внешних и внутренних воздействий и угроз, создавая продуманные на перспективу условия усиления безопасности. Например, создавать соответствующие цифровые войска, полицию и так далее.

— Но, к сожалению, пока мобилизационной модели экономики у нас нет, а угрозы нарастают. Так называемые либеральные принципы жизни, насаждаемые из одного центра финансового диктата, влекут за собой нарастание финансовых спекуляций, за разгулом которых начинается слом этой либеральной модели и переход к полицентризму. А как показывает история, следом за полицентризмом идёт война как выход из неразрешимых мировых противоречий. Таков западный опыт, таково мышление «западных режиссёров». Однако, учитывая наш ядерный потенциал, военного конфликта не будет. При идущих процессах тотальной цифровой экспансии Запада, особенно США, им война для нашего порабощения уже и не нужна. Если мы сдадим информацию о себе, нас оккупируют без всякой войны.

Вместе с тем Совет безопасности, я уверена, начинает всё глубже понимать необходимость разработки мобилизационной модели. Уже многие губернаторы понимают это. Недавно губернатор с Дальнего Востока заявил, что нам требуется координировать, планировать развитие экономики Дальнего Востока, иначе мы не справимся с проблемами. Отчего же Совет безопасности громко и чётко не объявит стратегической задачей номер один разработку мобилизационной модели, конечно же, с учётом наличия у нас динамической межотраслевой модели для организации нашей цифровой экономики, то есть киберэкономики, и с использованием отечественных современных цифровых технологий? Ведь без решений Совбеза дать этот старт на возрождение России невозможно!

— Акцентирую, что только национальных безопасных передовых (4-6-х поколений) цифровых технологий и знаний.

— Да, исключительно национальных! Ведь «цифровизация по-западному» ведёт все государства к катастрофе, это конец истории. Однако историческая миссия России в том и состоит, чтобы изменить вектор развития цивилизации, направленный сегодня на «всемирный потоп», — изменить в сторону оптимистичного будущего. И это нужно всем людям Земли.

— Совет безопасности — это, действительно, тот орган, который отвечает за суверенитет и безопасность нашего государства. Уверен, что они понимают: нам нельзя останавливаться. Мы сейчас имеем возможность в общем мировом крахе сделать рывок в неожиданный верх и вытащить всех желающих за собой.

Нас пытаются успокоить со всех сторон, что у нас всё хорошо, тем самым пытаясь остановить и усыпить бдительность. Если мы будем слушать этих гипнотизёров, то окажется, что через пять лет Запад будет уже очень далеко впереди.

Скажу два слова, как именно двигаться России по спасительной стратегии настоящей цифровой экономики. Что у нас есть: технологии, порядок их дальнейших разработок и внедрения, научные знания, опыт стратегического планирования, огромные ресурсы, вузы и специализированные центры с разнообразными компетенциями.

Что нужно: создавать Нормативно-цифровой кодекс, который со временем поглотит Налоговый, Таможенный, Земельный и другие кодексы. Он будет архитектурно описывать правила игры для всех, регламентировать и структурировать цифровизацию, нормативно выстраивать модель киберэкономики, то есть сегодняшнюю мобилизационную модель.

— Причём для разработки и отладки этой мобилизационной модели, то есть модели цифрового управления экономикой, не нужен никакой «эксперимент над людьми». Для этого существуют сегодняшние мощные компьютеры и технологии — проверяйте, вводите любые данные и условия, отлаживайте алгоритмы, сколько хотите!..

Обращаю внимание на то, что США находятся в условиях глубокого экономического кризиса и насаждаемого ими же «цифрового хаоса». В своё время у Рузвельта была возможность взять за основу своего курса для выхода из Великой депрессии кодекс честной конкуренции, который был сформулирован на принципах планирования СССР. Мы все живём на единой планете. И наш опыт передаётся друг другу, как вода по сообщающимся сосудам. Тогда опыт планирования экономики в СССР помог США выбраться из той ямы, куда они попали. Сейчас же нам связали руки, мы не можем помочь выбраться из кризиса и хаоса не только самим себе, но и другим странам. Тотальная оцифровка, создание цифровых двойников всех и вся на фоне растущего хаоса, сопровождаемая всеобщим превращением людей в оболваненных рабов, никогда не вырулит к развитию и созиданию. Цивилизация просто исчезнет.

— Абсолютно согласен. Нам нужна «могучая кучка» архитекторов, экономистов, математиков, инженеров. Нужно отбросить все свои эмоции: кого-то люблю, кого-то ненавижу, кто-то с такой-то предысторией…

Нужно с холодной головой обсуждать и писать стратегию развития. Складывать множество сложных пазлов в единую картину, включать регионы, формулировать новые стандарты. Дальше переходить к созданию единой национальной цифровой платформы.

Ещё следует отметить, что у нас осталась очень хорошая школа рисков. Рисков не финансовых, на которых все зациклены в угоду финансовым глобалистам, а рисков техногенных, которые под надзором Совета безопасности. Есть огромная карта рисков! Рискоориентированная модель должна прорабатываться параллельно и сопровождать модель экономическую. Мы должны думать с опережением, как дальше будет выглядеть, например, финансовая система. Возможно, через 10 лет не будет банков, потому что любой банк — это посредник между физическим и юридическим лицом, и он берёт свою маржу, очень не малую. Возможно, Центробанк сможет переключить на себя все физические и юридические лица и выдавать напрямую эти же средства.

Мы должны также создавать полностью национальные цифровую платформу и прикладные, сервисные ПО и СУБД. Сейчас мы зациклились на прикладной якобы отечественной системе 1С, тогда как 1С сделана по западным лекалам, но стоит даже дороже, чем западные аналоги.

Вместе с тем, у нас есть прикладные решения, которые не востребованы, которые разработали наши Кулибины. Там заложены совсем иные, сетецентрические принципы, не облачные, а туманные технологии, что является новаторством. Но эти решения не востребованы, более того, прозападные ставленники и лоббисты их даже атакуют.

— На мой взгляд, должно быть громко и ответственно с самых высоких трибун заявлено, что именно Россия берёт на себя ответственность за выстраивание новой стратегии цифрового развития, то есть истинной цифровой экономики, конструирующей будущее, ответственность за помощь миру по созданию такой цифровой экономики, которая работает не на киберрабство с погружением людей в нищету и несчастья, а на рост реальных доходов граждан, гармоничное развитие стран и помогает миру выйти из глобального кризиса.

Мы со своей стороны готовы приглашать на форумы самых выдающихся специалистов Запада по цифровой трансформации и с ними конструктивно обсуждать нашу уникальную модель цифровой экономики.

— И, обсуждая, «перепрошивать» им мозги и подспудно встраивать в нашу модель киберэкономики.

— Я знаю, нормальные западные люди к этому готовы. Они прекрасно понимают, что никакой кибербезопасности не будет нигде, поскольку хаос способствует росту кибератак. В конечном счёте хакеры заберут власть у национальных и глобальных цифровых олигархов. Это уже начинает понимать и этого боится мировая финансовая олигархия. Поэтому никто не должен мешать России создавать киберэкономику в интересах людей.

Читайте также: В Порошенко вживили загадочную штуку (ФОТО)

Елена Ведута