Второе мая. Эта дата разделила мою жизнь, и жизнь многих моих соотечественников на ДО и ПОСЛЕ. Два года назад, в точно такой же теплый майский день мы, горстка одесситов, встретились лицом к лицу со значительно превосходящей числом толпой нацистов, убийц и просто моральных уродов.

События в Одессе очень многое изменили в сознании русского народа. Одесса показала, что пока мы равнодушно смотрим на происходящее вокруг нас и заботимся лишь собственным благополучием, то никто из нас не может быть в безопасности. Русский народ не может быть в безопасности.

Поэтому в этот скорбный день мне хотелось бы представить вам воспоминания простого парня, который сражался за свой город, за своих друзей и любимых. Он есть на этой оперативной съёмке, из которой сделали пронзительный клип.

Знакомьтесь — Калиниченко Михаил Григорьевич, 1995 года рождения

Воспоминания простого одессита о «Доме профсоюзов» 2 мая.

В здание дома профсоюзов я вошел с товарищем Березовским Леонидом. Мы поднялись на второй этаж и зашли в большую комнату, которая расположена над главным входом. Ко мне подошла женщина и попросила помочь выбить закрытую дверь в левой (правая, если смотреть на фасад) части здания. Я решил помочь. Леонид остался, а мы с этой женщиной направились в левою часть здания.

По коридору мы дошли до последней комнаты на этаже. Выбив дверь, мы зашли в небольшое помещение с двумя окнами. Уже внутри мы услышали громкий хлопок, после него через пару минут весь второй этаж окутал чёрный дым. Следом за нами в комнату вошли другие люди.

Они стали блокировать дверь, из под которой почти сразу пошёл какой-то бело-зелёный дым. Он стелился по полу, воздух из лёгких вышибло моментом. Дышать стало не чем. Очень скоро всю комнату окутал густой чёрный дым. Во рту был привкус какой-то химической дряни и металла.

Отодвинув баррикады, я открыл дверь и пытался прорваться в коридор, но из-за густого дыма у меня ничего не вышло. Ничего не было видно, а на лице начала плавится медицинская маска, стало сразу невыносимо жарко. На мне уже начала плавится синтетическая куртка, а глаза слезились. Я понял, что выбраться никак не получится, так как в коридоре была высокая температура. Пришлось вернулся назад в комнату. Вместе с теми, кто был со мной в комнате, мы снова забаррикадировали двери и начали разбивать окна. Нас было где-то человек 5.

Возле окна стоял письменный стол. Я облокотился на него. Ноги немели, в глазах начало темнеть, начало клонить в сон.

В наше окно майдановцы закинули бутылку с какой-то чёрной смесью. Бутылка залетела в центр комнаты и разбилась об пол. Содержимое, слава Богу, ни на кого не попало. Смесь из бутылки, как кипящая вода, покрылась пузырьками, начала пениться и шипеть. Только спустя минуты две пена осела.

Позже в наше окно кто-то из майдановцев кинул коктейль Молотова, но бутылка, не долетев, разбилась об стену снаружи рядом с окном.

Очевидно, я начал отключаться, потому что вдруг пришел в себя от того что мне на лицо положили что то мокрое и холодное. Открыв глаза, я увидел женщину, которая была со мной в одной комнате. У неё с собой в сумке были откуда-то детские памперсы и маленькая бутылка минеральной воды. Она смачивала водой памперсы и клала их всем на лицо. Дышать стало сразу легко. Сколько мы там находились не знаю — может минут сорок, может час. Но мне казалось, что целую вечность. Помню, подумал тогда что как то странно — двери были закрыты, окна выбиты, а дым все никак не рассеивался.

Шум с улицы начался усиливаться. Я выглянув в окно и увидел, что на Куликовом поле уже догорели палатки и только сейчас, спустя столько времени, приехала милиция.

Милиционеры оттеснили майдановцев от здания примерно метра на два. В окно я увидел, что на Куликовое поле, спустя где-то час, заехала пожарная машина. Но майдановцы пожарников к зданию не подпускали.

Я отошел от окна, но спустя минут десять высунулся снова. Из окна и я видел, как с третьего этажа выпрыгнул мужчина. Но едва он упал на асфальт, его начали добивать майдановцы. Милиция на это никак не отреагировала. Просто стояли и смотрели, как его добивали битами, палками и арматурой.

Минут, приблизительно, через пятнадцать-двадцать пожарников всё-таки пропустили к зданию. Притащили металлическую конструкцию, похожую на строительные леса. По ним стал подниматься какой-то мужчина в военной форме и бронежилете. На бронежилете у него висела украинская лента — отличительный знак майдановца. Добравшись до нашего окна он стал уговаривать нас спускаться вниз по этой конструкции.

Мы наотрез отказались спускаться — все уже видели, чем нам это грозит. За дверью стали слышны крики «Слава Украине», в коридоре стали слышны ещё голоса. Мы понимали что там уже не так жарко и к нам направляются майдановцы. В окно к нам залез пожарник и мы поняли, что если мы останемся, двери рано или поздно выбьют и нас всех тут и убьют. А если спустимся, то есть ещё хоть какой-то шанс остаться в живых.

Когда мы начали спускаться, через окно по металлической конструкции, пока мы спускались, в нас кидали камни бутылки с зажигательной смесью, самодельные дымовые шашки. Когда мы спустились нас, начали избивать. Милиция с большим трудом вырвала нас из рук майдановцев и усадила под стенку здания. Я осмотрел здание с улицы и увидел, что та комната, где остался Леонид, была вся охвачена огнём. Выжить у тех, кто там остался, просто не было шансов.

Под стеной на улице на асфальте лежали изуродованные трупы людей, которых добили майдановцы. Там были трупы как мужчин, так же женщин разных возрастов. Под стеной здания стояли деревянные стенды, за которыми прятались выжившие люди. Те, кого ещё не забили. Мы укрылись тоже за один из таких стендов. На этих стендах наши активисты вешали всякие объявления на Куликовом поле. Под стендом, за которым мы укрылись, уже лежали мертвые люди.

Чуть позже на нас сверху, на стенд, за которым мы укрылись, упал мужчина. С какого он выпал этажа мы не видели, но я запомнил, что у него была перебинтованная голова. Когда он упал, к нему подошёл один из майдановцев и за шиворот стащил его со стенда на асфальт. Поставил его на колени и со всей силы с ноги ударил его в шею в область кадыка. Мы услышали хруст и мужчина упал. Он там так и остался лежать, не подавая признаков жизни. Не знаю, выжил он после этого или нет.

Позже к нам подошёл милиционер и сказал, что сейчас подъедут «автозаки» и нас будут эвакуировать. Когда автозаки подогнали, милиция нам сделала «коридор» и, прикрывая нас щитами, стала проводить в машины. Но майдановцы раз разом прорывали оцепление и на нас сыпались градом удары. Нас избивали цепями, битами арматурой. Некоторые даже пытались вцепиться в ноги и кусать, словно в фильмах про зомби.

Некоторые люди так и не смогли дойти через этот коридор — их забили прямо там. Нас разделили по машинам. Некоторых увезли в другие города. Автозак, куда меня посадили, отвёз нас в Одесское ГУМВД, где нас закрыли в камерах СИЗО и вручили нам уведомление, что на нас открыты уголовные дела по статье 294 ч. 2 и нам светит от 7 до 15 лет лишения свободы.