Фан-клуб режиссера Сенцова ужасен.

Эти люди тщательно имитируют нравственную озабоченность, они профессионально рыдают и заламывают руки, они говорят о милосердии, о сострадании, о свободе для узников и несправедливо осужденных, и хорошо говорят, пылко, но стоит только задать им один тихий вопрос, как все меняется самым сокрушительным образом.

— Скажите, а Евгений Мефедов…

— Скажите, а Кирилл Вышинский.

— Скажите, а когда Удальцов сидел…

И даже:

— Скажите, а Надежда Савченко?

Мгновенно куда-то деваются узники, милосердие, правозащита, свобода и слезы.

Глаза сухие.

Голос самодовольный, интонации самые скучные.

— Это не наше дело.

— Это другая страна.

— Мы об этом не слышали.

— Вам это нужно, вы об этом и думайте.

Так, буквально в одну секунду, спасители заключенных превращаются в зевающих теток в бюрократическом окошке.

Потому что понимать надо.

Сострадание — оно как колбаса, которую кому попало резать не стоит.

Сострадание полагается тем, кто против Путина. Ну хорошо, возьмем шире: тем, кто против русских.

А всякие там, которые лезут без разрешения за нашим политически выверенным нравственным чувством, за нашими ценными слезами и нашей ювелирно избирательной правозащитой, — сидите и не гундите.

Тут, повторяю, понимать надо.

Это так кажется, что люди в Ганди и Льва Толстого играют. Нет, у них «борьба против империализма» и «подписка на голодающих режиссеров Германии».

Очень мило. Но только без нас.

Читайте также: «Заткнуть бабулькам рты»: актёр-каратель Пашинин поведал, зачем воюет за ВСУ на Донбассе (ВИДЕО)

Дмитрий Ольшанский