05.06.2018 - 9:21

Арабский стал вторым по распространённости языком в Швеции, пишет шведское издание Expressen со ссылкой на лингвиста Микаэля Паркваля в Svenska Dagbladet. По словам учёного, такой сдвиг имеет поистине историческое значение, так как с момента формирования Швеции как нации вторым по популярности языком в этой стране всегда был финский.

В 2015 году Паркваль выпустил книгу под названием «Языки Швеции», в которой попытался нанести на карту ареал распространения в этой стране различных языков, так как тогда не было никаких официальных данных на этот счёт.

В апреле 2016 года Паркваль предсказал, что арабский в течение короткого времени займёт второе место по количеству людей в Швеции, которые считают его родным. Тогда, по оценке учёного, в Швеции проживало около 200 тыс. финоговорящих и 155 тыс. арабоговорящих.

По мнению Паркваля, с высокой степенью вероятности арабский уже обогнал финский по распространённости. Этот вывод учёный сделал по двум причнам.

Во-первых, в страну прибыло много новых людей, а во-вторых, средний возраст финоязычного населения в Швеции повысился. В своей статье учёный подчеркнул, что мы имеем дело с «исторической вехой».

Мусульмане поджигают флаг Швеции

«Дело, по сути, не только в том, что финский был вторым по распространённости языком в Швеции „долгое время”, — фактически он был таковым на протяжении всего времени существования шведов как нации», — объяснил эксперт.

Однако оценки лингвиста использовались также и в пропагандистских целях правыми экстремистами.

«Всё это заметили правоэкстремистские сайты, для них это стало окончательным доказательством того, о чём они любят говорить, — о „Еврабии”, и „теперь они видят, что произошло”. Поэтому меня цитировал каждый второй правоэкстремистский безумный сайт», — отметил Паркваль.

Тем не менее учёный считает, что говорить об изменении языковой картины необходимо.

«В то же время я думаю, что это своеобразный непреложный принцип — говорить о том, как обстоит дело. Вне зависимости от того, используют ли это подозрительные силы или нет. Учитывая, что то, о чём я говорю, я считаю правдой, это можно использовать как в благих, так и злонамеренных целях», — подытожил Микаэль Паркваль.

А другое шведское издание Aftonbladet печально констатирует, что шведы за последние несколько лет привыкли ко всему: и к горящим мечетям и к факельным маршам.

В тот же день, когда в коммуне Хеслехольм в южной шведской провинции Сконе подожгли мечеть, на площадь одноимённого города на демонстрацию вышли нацисты.

Развернув свои знамёна, они встали у статуи девочки, носящей красивое имя Весна; атмосфера вокруг была неприятная. А спустя несколько часов мечеть уже пылала. Шведская полиция не нашла никакой связи между этими двумя событиями, пишет Петер Кадхаммар для Aftonbladet.

Кто-то совершил поджог жилого дома, который по совместительству выполнял функции мечети. В опасности оказались жизни находящихся там людей. Подобное происшествие должно было вызвать споры, возмущение, политические комментарии и интенсивное медийное освещение.

Пару лет назад всё так бы и было. Однако пожар в Хеслехольме остался в Швеции незамеченным: новостная заметка в Svenska Dagbladet, пара сообщений агентства TT и колонка в Aftonbladet. В национальных СМИ больше ничего об этом не написали.

Марш шведских националистов

«Когда я летел в Сконе, чтобы посмотреть на мечеть, я встретил в аэропорту Арланда двух руководителей ведущих СМИ — двух человек, которые постоянно следят за новостями и которые различными способами задают повестку дня в нашей стране. Ни один из них о пожаре не слышал: «Что? Кто-то поджог мечеть? Где? Когда?» — делится автор статьи.

Это произошло вечером Троицкой субботы, 19 мая. Заведующий исламского культурного центра Исмаил Дарраги услышал звонок. На проводе был его друг Алла, который жил в том же доме, где располагалась мечеть.

«Исмаил! Исмаил! Пожар!» — крикнул он в трубку.

Когда Дарраги подошёл к мечети, он увидел клубы дыма. Вдохнув гарь, он как будто вновь оказался в родном Ираке. Американская бомба угодила прямо в его дом в Самарре. Четверо сыновей погибли, а у дочери остались ужасные ожоги по всему телу. Та бомбардировка была ошибкой — тем, что военные в докладах называют «сопутствующим ущербом».

Американские военные отвезли Дарраги, его жену и дочь на вертолёте в Дубай. Там о нём позаботились. Затем для дальнейшего лечения его отвезли в Германию, после чего тот вместе с семьёй перебрался в Швецию. Спустя 15 лет после падения бомбы его дочь по-прежнему регулярно посещает врач.

Служба спасения уже прибыла на место происшествия и потушила пожар. Дарраги заглянул в разбитое окно: сквозь него он увидел огонь, дым и битое стекло. Всё, что Исмаил построил с момента своего приезда в Швецию, было уничтожено.

«Это короткое трагичное описание можно было бы развить до рассказа об угрозах (нацисты) и ненависти (горящая мечеть), — замечает Кадхаммар. — Но это было бы неправдой. За восьмилетнюю историю исламского культурного центра Исмаил Дарраги не получил ни единого враждебного письма и не имел ни одного неприятного разговора».

Как будто в подтверждение слов Исмаила, проходящая мимо сгоревшего здания местная жительница сказала: «Это было ужасно, просто ужасно. Почему люди не могут ужиться друг с другом»? И в этот же миг послышался крик ещё одной женщины с балкона этажом выше: «Я христианка! Они мусульмане! У нас друг с другом никогда никаких проблем не было!»

Эту женщину звали Алина, и она приехала в Швецию из России пять лет назад.

На основе этой сцены можно было бы с таким же успехом выстроить повесть о толерантности и единстве. Но и это не было бы правдой. «В Швеции сгорело много мечетей. Но я никогда не думал, что это случится здесь», — сообщил Дарраги.

«Крайность стала рутиной. Как же это произошло?» — задаётся вопросом автор.

Исмаил Дарраги не знает шведского. Объясняться ему помогает его 11-летний сын Заид — мальчик удивительно способный и сообразительный. «Но его папа не может общаться на языке своей новой родины. Он прожил здесь 12 лет», — отмечает Кадхаммар.

Дарраги с женой родили в Швеции трёх детей — Заида и ещё двух дочерей. Старшая дочка, которая всё ещё страдает от ожогов, учится в университете. Заид собирается стать врачом. Но отец Исмаил не работает — после той бомбардировки он до сих пор страдает от звона в ушах и головокружений. Семь месяцев назад из-за инфаркта он оказался на операционном столе.

По описанию автора, это сильный человек с хорошим чувством юмора. Он рассказал, что у себя на родине был крестьянином. «Когда я спрашиваю его о подробностях, он рассказывает о 80 рабочих и о четырёх фермах, о выращиваемых помидорах, огурцах, баклажанах, кукурузе и сундуке с деньгами — и всё это в буквальном смысле обратилось в прах.

И вот теперь он слабый человек, зависящий от помощи шведского общества, он вынужден присесть на тротуар, потому что у него закружилась голова», — пишет журналист.

Мимо проходит девушка. Надпись на её сумке гласит: «Моё тело — мои правила». На этой улице постоянно соприкасаются две культуры. Хеслехольм, как и большинство шведских коммун, принял очень много беженцев.

По оценке муниципального советника Лены Валлентейм, 25% жителей коммуны родились за пределами страны. Приток беженцев во время кризиса 2015 года привёл к напряжённости и проблемам, особенно в школах, однако, по большому счёту, с ситуацией удалось справиться.

Тем не менее иногда, по словам её коллеги Ларса Йонссона, железнодорожная станция превращается в совсем неблагополучное место. Бездомные. Наркоманы и алкоголики. Банды мигрантов. Коммуна наняла охранников правопорядка, потому что полицейских не хватает.

«Здесь всё, как и в остальной Швеции. Конечно, есть проблемы, но нет никакого острого кризиса. Когда есть возможность пообщаться с муниципальными советниками, люди хотят обсудить не мигрантов. По большому счёту, общество работает как надо. Люди привыкают к переменам и проблемам. Так параллельные реальности существуют бок о бок. С одной стороны, это страна с высокой конъюнктурой, в которой уровень жизни большинства населения вырос до рекордного уровня», — пишет автор.

Но это и страна с различными культурами, где даже нет общего языка. Горит мечеть — и национальные СМИ даже не обращают на это внимание, продолжает Кадхаммар.

«Мы также привыкли к нацистам на площадях», — добавляет журналист. Северное движение сопротивления изредка собирается в этом месте — где-то каждый второй месяц. Они разворачивают свои знамёна и раздают листовки. Если их больше 20, они ходят маршем.

19 мая их было всего лишь 5–10 человек. Заведующая обувным магазином Анн-Бритт Альберг видела, как они стояли около «Весны». Клиенты, которые заходили к ней, казались раздражёнными и напуганными. Затем приехала полиция и попросила нацистов показать документы.

«Всё как обычно. Люди привыкают. Мы все к этому привыкли», — подводит итог Петер Кадхаммар.

Читайте также: Русские в Молдове загоняют себя в НАТО