Внимание! Я не являюсь украинофобом. Я самый настоящий укрофоб. А это две большие и принципиальные разницы.

Ура, товарищи! Сгодня важный для каждого свидомого украинца день. Второй после Дня нэзалэжности, соборности и самой прости… Эээ… Конституции.

«Всемирный (ржунемогу) день вышиванки — праздник, призванный сохранить исконные народные традиции создания и ношения этнической вышитой украинской одежды. Дата проведения — каждый третий четверг мая. Праздник не привязан к государственным или религиозным памятным датам. В этот день каждый желающий может приобщиться к празднику, надев вышиванку на работу, в университет, школу или детский сад», — Википедия вещает.

А вот укроСМИ вещают, что «кожен третій четвер травня щороку єднає українців» и вообще «вишиванка — це твій генетичний код». Отак, хлопцы.

Когда вышиванка стала модным трендом, многие говорили, что це «гасло перемоги» над олигархами. Я бы сказал, что перемога над рассудком, но речь немного о другом.

Конкретнее о том, что вышиванка как культурное явление ни в чём не виновата, а из неё делают целый национальный фетиш.

Суть у этого фетишизма более глубинная, и о ней дальше речь и пойдёт. Поэтому начну с базовой информации.

Впервые вышиванку я увидел в школе, когда учитель по украинской литературе демонстрировала свою любовь до Нэньки, читая нам стихи Кобзаря. Это был вступительный урок литературы для пятиклассников на 1 сентября. Ведь до этого мы учили только русский, и то, как «чтение» и «правописание».

Дальше беззаботное время закончилось и появились серьёзные физики, геометрии и т. д. Поэтому напряг я получал вроде как на каждом уроке. И сказать, что мне не нравится только украинский и история я не мог. Мне не нравилось сразу всё.

Но со временем каждый ученик стал разделять предметы по собственной степени отторжения. Лично я не любил даже русскую литературу, но украинская мне не нравилась больше. Это можно было списать на конкретного учителя, но, забегая вперёд, позже я понял, в чём была причина.

Украинская литература была не менее унылая, чем история. А обе истории нам преподавала Нина Павловна — бойкая и живая женщина. Таким, как наша Нина Павловна, нужно специально платить надбавку за правильную подачу информации. Всемирную историю я худо-бедно полюбил, но историю Украины как-то не очень. Казалось бы, один учитель преподаёт обе истории, но так по-разному.

Загогулина крылась в самой информации, ведь будучи юным лентяем я не знал других вариантов истории.

В отличие от всемирной истории, украинская была составлена в каком-то депрессивном ключе. И если вывести всю предметную программу в общий знаменатель, то складывалась картина из непрерывной борьбы Украины с Российской империей за свою независимость.

Да и пусть так. Если кому-то нужно было вбивать в детские умы такой вариант правды, тогда нужно было разбавлять мрачный тон событий яркими моментами. А такие моменты безусловно были.

Но больше всего мне запомнился только Голодомор. Этому термину было уделено наибольшее число часов. И складывалось такое впечатление, что истории специально придавали такой свинцовый окрас, от чего я не мог дождаться перемены.

Уроки украинской литературы были не менее скучны. Однако по русской литературе и языку и их украинскому аналогу были разные учителя.

Украинская литература была не менее унылая, чем история. Самые значимые произведения складывались в очередную грустную мозаику, а отдушиной были только произведения ранней программы для детей помладше. Иными словами, детская сказочная литература была единственным позитивным творчеством ранней Украины.

А сказки в основном создавал народ, но не украинизаторы. Поэтому, подчёркиваю: простые украинцы ни в чём не виноваты.

Из более серьёзных произведений я практически ничего не помню. Но помню основной авангард нытья взрослых мужиков того периода. Швачка (швея) Павла Грабовського рассказывала о том, что бедная крепостная барышня работает, не покладая рук, и проклинает своих панов.

Лично мне было невдомёк, на что жаловалась Швачка. Если сидячая работа швеёй настолько тяжела и изнурительна, тогда почему не пойти работать со всеми в поле, где беременные женщины рожали прямо во время пашни? Времена ведь были такие. Причём во всём мире, а не только в Российской империи.

Это примерно тоже самое, что сейчас написать стих а-ля 90-е, когда зарплаты не платили, но люди ишачили за кусок хлеба. Потом обвинить в этом Россию, в которой творилось тоже самое, только вдогонку провести параллель с Голодомором.

Если обратиться к русской литературе, то земледельцы там практически воспевались как кормильцы и никто не жаловался, хотя жили в том же крепостном праве, только панов звали помещиками. В общем, контраст литератур был разительным.

Ещё большее недоумение у меня вызывало произведение Панаса Мирного «Хіба ревуть воли, як ясла повні?» (пер. Разве ревут волы, когда ясли полные?). Метафорически название я определяю как: народ не возмущается, когда его не угнетают.

Это целая крестьянская эпопея со всесторонним изображением жизни украинского села, которое, снова-таки, ничем не отличалось от русского.

Роман прозвали «великой историей об украинском сельском бунтаре», но на самом деле я был с этим не согласен. Чипка (центральное лицо истории) — это отморозок с искаженным восприятием мира. Он, под предлогом того, что вокруг «тотальна несправедливість і злидні», ухудшал своё жизненное положение: пьянствовал, буянил, занимался разбойничеством и убивал.

Далее, по инерции, всё катится в ещё большую дыру тупости и бреда: главный герой разрушает жизнь не только себе, но и дорогим ему людям.

Автор пытался показать сложную жизнь простого украинца того времени и заставить читателя сопереживать Чипке. Но из сложного для восприятия и растянутого романа не получилось украинского Робина Гуда. Судя по всему, этого и добивался Мирный. Но скрытая цель была заложена немного иная.

Собственно, практически любую украинскую книгу можно проанализировать примерно так же: «Жить невыносимо, поэтому нужно бунтувати (читай — майданить)».

Современные реалии Украины будто отыгрывают книжный сценарий Панаса Мирного уже сегодня. Если проанализировать события за годы украинской незалежности, то именно так и происходит.

Вся литература будто подготавливала нас к бунту и писала свой сценарий задолго до нынешних событий, а история Украины говорила, что майданить мы имеем полное право.

Иван Франко, написавший своё гимн-стихотворение «Вічний революціонер», наверное ставил жирную точку и заканчивал мысль всех литераторов. Как можно понять из названия, это был явный призыв к постоянным революциям, которых на Украине было пока две. Стих готовился украинизаторами прошлого как гимн, ведь не зря заглавное название так и записано: «Гімн». Но их современные представители наверняка сочли призыв слишком явным и заменили его на более политкорректный. Ведь украинцы тогда были совсем другими.

В общем, грузно, дурно и с тяжёлым скрипом давалась мне украинская хрестоматия. Она была исполнена жалости к себе и развивала в детях какой-то синдром жертвы. Всё плачут, прибедняются, рассказывают про тяжкую долю и обречённость. Привязанность к такому прошлому просто не могла внести правильные ориентиры. Благодаря такому ментальному настрою, Украина страдает и будет страдать до последнего своего титульного адепта.

Свидомиты — это поколение воспитанное в духе жертвы. Может ли жертва быть победителем?

Если человеку постоянно говорить, что он идиот, то в конечном итоге так он и будет считать. В нашем случае, идиот — это тытульный представитель. Потом из этого титульного вырастает титулованный националист, который из истории запомнил только одно: «Ненька страждала через москалiв та коммуняк». В подтверждение он вспомнит Нечуй-Левицького и прочих Кобзарей, которые все как один писали про «ізвічні страждання українського народу».

Потом ты ему хоть веслом выбивай этот титул обратно, хоть фрезой вырезай, но он будет твёрдо уверен в том, что ему все вокруг чем-то обязаны. Не в истории, так в культуре, не в культуре, так в территории.

А если среди таких людей, как в Галиции, вырасти и подпитываться идеологией в школе, то «титул» такой части нации будет гораздо выше и привилегированней. Это примерно то же самое, что родиться и вырасти в среде добреньких каннибалов. Волей-неволей, но окажется, что убивать людей ради еды, конечно же, плохо, но отрезать кусочек можно. Язык, например. Особенно, если этот язык русский.

Для националистов нация понад усэ, поэтому они не считаются с нормальными украинцами. По их мнению, одна жизнь — ничто по сравнению с нацией. Но когда речь заходит о них, то сразу всплывают равные права и прочее.

Им можно лишать остальных языка, веры, праздников, а другим нельзя — «Вони люди іншого сорту».

То есть, в Украине есть равенство, но оно для избранных. Даже на купюре 500 гривен написано «Неравное вс? мъ равенство». Автор слов Григорий Сковорода — ещё один «письменник того часу».

Вот они себя и ведут как хозяева — заставляют любить мову, не цитировать Конституцию, не вспоминать про права человека, «життя i здоров`я, честь i гiднiсть, недоторканнiсть i безпеку», которые «визнаються в Українi найвищою соцiальною цiннiстю. Утвердження и забезпечення прав i свобод людини є головним обов`язком держави». Про нацию и вышиванки там не написано.

Даже в 64 статье Конституции Украины сказано, что во время введения в стране чрезвычайного положения и даже в случае войны всё равно недопустима языковая или этническая дискриминация ее граждан. Но если эта статья ежедневно нарушается, значит в стране происходит нечто большее, чем какая-то война. Даже как-то лестно получается, если додумать: пацаны из Донбасса, взявшие оружие, — это не война, это апокалипсис.

Но вернусь всё же к главному украинскому канону — к вышиванке, которая теперь будет раз в год показывать, кто правильный украинец, а кто сепар. Не наденешь сорочку — значит ворог. Это своего рода расстройство сексуального предпочтения, но с особым уклоном к насилию.

Ведь любовь к неодушевлённому, в особенности к одежде (вышиванке) — это фетишизм, а когда любишь демонстрировать (вышиванку) — это уже эксгибиционизм.

Представьте себе извращенца, который заявляет: «Я фетишист и эксгибиционист, поэтому усі навкруги повинні бути фетишистами и светить цюцюрками. Кто не разделяет моих чувств — чемодан-вокзал-Росія!» — ведь так не бывает? А вот в Украине бывает. Они даже говорят, что это конкретно их страна и все должны быть такими, как они. Как будто остальные — не граждане, и они какие-то неправильные налоги платят. Поэтому их нужно учить любви к Родине.

Остальные «второсортные» жили на одном месте всегда. Не приезжие они. Это только потом появилась Украина. Не они в ней родились, а Украина в них и при их участии. И не Украине их учить, и тем более не свидомитам.

И не один титульный не думает, что «твоя» Украина — это те 50 квадратов бетона, что записаны в твоём паспорте на странице с пропиской. Только там ты можешь диктовать свои условия, да и то честь знать, и гостей принимать тоже.

Англичан, французов и немцев — ужь будь ласка уважь и не кидайся своим «пані не розуміє» и «я в своїй країнi маю право чути українську мову». Нет у тебя такого права! Есть право самим говорить на родном языке или суржике, но не слышать. Вот я и говорю: сексуальное расстройство с манией насилия.

И это всё несмотря на то, что Украина довольно дружелюбная страна. Она действительно приветливая и уютная, как маленький дружный хуторок. Ведь только жизнерадостные люди могут назвать дело своей жизни уменьшительно-ласкательными названиями — «Садочок», «Рум'яночка» и другими няшными производными. И даже зайдя в «Магазинчик» за туалетной бумагой, можно обнаружить приветливый «Папірчик», вместо русского и хлёсткого «Богатырь».

Но, благодаря українодумним адептам, современная Украина уже не совсем такая. Все вроде бы топят за некую перемогу, но уже лет 15, как появилась всеобщая хатоскрайность. Страна всегда была в гораздо большем сплочении, и, несмотря на привычные разногласия, это куда-то ушло в погоне за мовой и вышиванками.

Нет больше той Украины. И она не совсем сгорела в Одессе 2 мая. Она начала тлеть за долго до этого. Весь старый гостеприимный колорит теперь лишь титульная часть, как та часть нации или какой-то рекламный пузырь.

Современная Украина, она как вышиванка изнутри: вроде бы такая забавная и по-своему колоритная. Но хозяин в спешке прикрывая срам, одел рубаху лохматыми швами наружу, отчего та стала похожа на смирительную, а не этнический наряд.

Кстати, если её надеть не «титульной» стороной, то она действительно выглядит как смирительная рубашка, отчего пресловутая свобода слова показывает свою истинную сущность, а надпись «made in China» на одёжной бирке намекает на то, что и этого у Нэньки нет. Нет уже ничего своего: ни своего сала, ни своих вышиванок. Даже демократия и та — экспортная и с браком.

Да и весь титульный канон — это мир наизнанку. Живя в таком вывернутом мире, нормальный человек становится ненормальным. Он в общем патриотическом угаре становится фанатичным адептом секты, и начинает верить в общие идеи о нелюдях Донбасса и прочие абсурдные причуды. Придумывает себе врага и даже в гимне зовёт его, как тот «папірчик», вороженьком, и сравнивает с росой на солнце. Будто каким-то дезодорантом пытается прикрыть свою зловонную ненависть, борется не пойми с кем.

Вот только борется он на самом деле не с кем-то конкретным, а с русским внутри себя. Потому что где-то глубоко понимает: «он русский, а не хохол». От этого глубинного понимания становится ещё хуже и винить можно только тех, кто остался русским не покидая «их Украины» — адекватных и настоящих украинцев. А тех, кто не захотел больше и Украиной зваться, заклеймили террористами и хотят закрыть в гетто.

А оранжисты после первой революции, по Панасу Мирному, два раза покинули Русь, так и не переехав. Даже уравновешенные по отношению к России свидомиты ведут себя как эмигранты. Если пообщаться хоть с одним эмигрантом, то станет понятно, о чём я.

Думаю, в этом мировой кризис виноват. Только в 2009 кризис прошёл, а вот крыза осталась. Причём глубоко и надолго. Всё это мутировало в подобие холодной войны. Только это всё не холодная война, а холодная этническая чистка. Чистка настоящих и добрых украинцев.

Подозреваю, что не скажи своё слово Крым и Донбасс, психоклимат на Украине был бы куда невыносимее нынешнего. Потому что этот русский, сидящий внутри каждого патриота, постоянно бьётся с титульным идолом, которого они себе создали. И когда Донбасс станет полностью недосягаем, вся ненависть ещё больше хлынет и накроет нормальных украинцев. Тех украинцев, которых я действительно люблю. И кто знает, что тогда случится.

Но одно я знаю точно: если русских вообще не станет, останется лишь один — тот, что живёт в подсознании свидомых. Вот тогда Украину окончательно разнесёт на куски, потому что свидомые созданы для вражды, и бороться можно будет только с собой. А это то же самое, что деление на ноль: калькулятор выдаст только ошибку.

И ни мова, ни история, ни Кобзарь не смогут объединить полиэтническую страну.

Только одна, единая идея сможет сотворить это. Живая идея, которая способна развивать, а не поднимать из могил предков и лепить дидухив из соломы, надевая устаревшую рубаху.

Даже ненавистная мне американская мечта — от того и мечта, что смотрит в будущее, побуждая развивать себя вместе со страной.

Вот это и есть национальная идея, а не тот её кастрированный образ, что заставляет рушником подвязывать тарасовы иконы и прыгать через костёр на Купала.

Поэтому День вышиванки и призывает надеть этот канон хотя бы раз в год. Напялив один раз смирительный инвентарь, русский подвергается какому-то обряду или взлому генетического кода. Не зря ведь гласит праздничный слоган: «Вишиванка це твій генетичний код».

И мне очень жаль, что безобидная народная одежда стала оружием уничтожения Украины. Той Украины, которую я помню.

Читайте также: СРОЧНО: Украина срывает Минские соглашения

Алексей Гумилёв, специально для «Русской Весны»