Украина живёт бедно. Но в ДНР и ЛНР живут ещё беднее. Это невесёлое сравнение может оказаться главным аргументом в «войне миров». Убедившись, что в Россию их не возьмут ни при каких обстоятельствах, донбасский обыватель в конце концов махнёт рукой и попросится обратно на Украину. Цвет борща для обывателя важнее, чем цвет флага.
Почему бедствует Донбасс? Виновата война, никто не спорит. Но война течёт слишком вяло и стала слишком привычной, чтобы списать на неё затянувшийся экономический кризис в регионе. В головах далёких от политики граждан рождается закономерный вопрос: почему один из самых богатых регионов Украины (Донецкая область занимала третье место в рейтинге доходов, после Киева и Днепропетровской области), отделившись от Украины, стал самым бедным? Не в отделении ли дело? Ответить на этот вопрос трудно уже сейчас. А будет ещё труднее.
Экономисту причина депрессии на Донбассе видна с первого взгляда. До войны продукция региона находила сбыт на следующих рынках: процентов 40 на Украине, процентов 20 в России и процентов 40 во всём остальном мире. Сейчас Украина для донбасских товаров закрыта — блокада. Закрыт и весь остальной мир — непризнание, подкреплённое санкциями со стороны США и Евросоюза. Для сбыта открыта только Россия. Вот поэтому предприятия в ДНР и ЛНР загружены в среднем только на 20 процентов.
Удушающая экономическая блокада, ничего не скажешь. На это и рассчитывает Киев со своими зарубежными покровителями. Они действуют, как похитители невесты в «Кавказской пленнице»: посидит голодная — сама откроется как миленькая!
Но, казалось бы — российский рынок велик. Почему бы донецкой и луганской экономике не интегрироваться туда? Для этого же не требуется воссоединение на государственном уровне?
Для того, чтобы поднять остановленные предприятия и покорять российский рынок, нужны инвестиции. А им, опять-таки, взяться неоткуда. Собственная экономика Донбасса обескровлена, собственную прибыль в развитие не вложишь, поскольку прибыли нет. Частный бизнес вкладывать в Донбасс боится. Как минимум, боится западных санкций, не говоря уже о прочих рисках — война, правовая неопределённость и т. д. и т. п.
Помощь можно ждать лишь с одной стороны — от государства Российского. Для России поддержка Донбасса — не просто благотворительная акция. В противостоянии с Западом это чуть ли не решающее поле боя. Нет, не военного боя — тут с русскими вряд ли кто сравнится. Речь идёт про экономическое соревнование. Сравнение Украины и Донбасса превращается в такой же пробный эксперимент, как в своё время сравнение ФРГ и ГДР.
Экономическое отставание ГДР от ФРГ стало ахиллесовой пятой всей социалистической системы, что привело к поражению СССР в «войне миров». Экономическое отставание Донбасса от Украины также толкает Россию к глобальному поражению. Пример работает не в нашу пользу.
Правда, российское правительство нельзя упрекнуть в безразличии к судьбе Донбасса, которая отныне тесно связана с собственной судьбой РФ. Гуманитарная помощь на Донбасс идёт, и не такая уж маленькая. Но всё это именно гуманитарная помощь, а не вложения в экономику. Россия даёт Донбассу «рыбу», в то время как нужна «удочка».
Скажете, Россия сама страдает от санкций и не имеет средств на «удочки» для Донбасса? Как бы не так! Только в 2017 году российские международные резервы выросли на 55 миллиардов долларов. По большей части эти средства вложены в ценные бумаги западных стран, наших геополитических противников. А ведь одной десятой доли этой суммы хватило бы, чтобы поднять ВВП ДНР и ЛНР на четверть! Такой рост — не просто спасение для сотен тысяч бедствующих людей. Это был бы такой же решительный перелом в мирном соревновании, каким был военный перелом после Иловайского котла.
При этом, — подчёркиваю, — речь не идёт о том, чтобы подарить ДНР и ЛНР миллиарды долларов. И не о том, чтобы дать в долг под проценты, как даёт Украине МВФ. Нет — речь об инвестициях в российские госпредприятия на базе разрушенных донбасских. Эти предприятия останутся российской собственностью (полностью или в долевых пропорциях), они будут давать России прибыль, их строительство и функционирование позволит загрузить заказами не только донбасскую, но и российскую экономику. Здесь реально совместить приятное с полезным — успех в идеологическом соревновании за умы людей с экономической эффективностью проектов. Тем более, что на Донбассе объективная стоимость рабочей силы ниже, чем в России, а правительства республик вряд ли будут против льготного налогового режима для такого солидного инвестора как РФ. В этом случае российские инвестиции могут стать выгодными для самой России.
Кажется, — гордиев узел донбасской депрессии можно разрубить одним ударом. Но в чём же тогда проблема?
А проблема в том, что Российское государство не только в своих братьев на Донбассе — а в собственную страну уже 27 лет ничего не инвестирует. Точнее, инвестирует только в «рыбу», а не в «удочки». В дороги, больницы, школы — пожалуйста! Но вкладывать государственные деньги в производство строжайшим образом запрещено. Это противоречит самому строгому табу либеральной религии. Как большевики напрочь отрицали частные инвестиции, так либералы не признают государственных. Поэтому огромные средства, которые могли бы двинуть вперёд и экономику России, и экономику Донбасса, и других дружественных регионов и стран (с пользой для России, конечно, как с пользой для России работало долгие годы «Вьетпетро»!) — эти огромные средства, этот очевидный потенциал страны не используется. Либеральные экономисты предпочитают скирдовать миллиарды в западных ценных бумагах, а не вкладывать в развитие.
Блокада Донбасса, отрезавшая от него западные и украинские рынки — большая проблема для трёх или четырёх миллионов людей. Но блокада мысли либеральными догмами — это уже проблема для ста пятидесяти миллионов. Если мы эту блокаду не прорвём — можем потерять и Донбасс, и Россию.