СОКОЛОВ Максим
В рождественской телебеседе с Д. К. Киселевым Патриарх Московский и всея Руси Кирилл коснулся темы, на первый взгляд, совсем не проходящей по его епархии.
Святейший сказал: «Церковь очень обеспокоена тем, что современные технические средства способны тотально ограничить человеческую свободу. Приведу простой пример. У нас есть горячие головы, которые с восторгом говорят о необходимости ликвидировать наличные деньги и перейти исключительно на электронные карточки. Это обеспечит прозрачность, контроль — ну, все те аргументы, которые многим хорошо знакомы. Все это так. Но если вдруг, в какой-то момент исторического развития, доступ к этим карточкам будет открываться в ответ на вашу лояльность?.. Вот об этих опасностях Церковь сегодня говорит во весь голос».
Одни просто не отреагировали на слова Патриарха — мало ли что он там сказал, другие истолковали их в соответствии со своей верой, согласно которой первосвященником движет исключительно любоначалие и сребролюбие и только так, а не иначе надлежит интерпретировать любые его высказывания. Он-де боится прозрачности в церковных финансах и все такое прочее.
Проблема в том, что Патриарх не изобрел ничего особенно нового. Если взять высказывания клириков Русской Церкви, то на ту же тему высказывались, например, протоиерей Димитрий Смирнов и диакон Андрей Кураев.

О. Димитрий говорил: «По поводу того, что нельзя будет ни покупать, ни продавать, могу сказать: мы приближаемся сейчас к такому времени, когда… люди будут покупать на рынке или в магазине только через электронные деньги. А все электронные деньги управляются из одного центра, поэтому все эти карточки у христиан будут заблокированы, и они не смогут ни продавать, ни покупать. Они смогут выжить, только если кто-то пожелает дать им пищи».
Можно, конечно, заметить, что протоиерей — всем ведомый мракобес, но диакон Андрей Кураев такой репутацией вроде бы никогда не пользовался, между тем в статье еще 1995 г. «О нашем поражении» он полностью предвосхитил рождественскую беседу Патриарха. О. Андрей писал: «При электронной торговле малейшая покупка может стать легко контролируемой. В обществе потребления покупка и продажа — самая важная часть человеческой жизни. И электронные деньги сделают ее полностью прозрачной… И вот представим себе, что антихристово тоталитарное царство решает для торжества единомыслия воспользоваться современными средствами контроля за публичной и частной жизнью граждан.
Когда государство снова открыто станет антихристианским, тогда оно сможет вычислить христиан по электронным деньгам… Если человек не будет в обществе антихриста исповедовать соответствующую идеологию, то ему не дадут работать. Как это было в советские времена: ты не согласен с партией — и многие профессии тебе закрыты. Но в те времена люди могли подавать милостыню, а при электронных деньгах кусочек кредитной карточки на милостыню оторвать будет невозможно… Электронная память, в определенных кодах хранящая все данные о жизни гражданина, электронные деньги, фиксирующие все покупки человека, позволят государству следить за такими мелочами частной человеческой жизни, которые ускользали из-под контроля даже советской материалистической идеологии. Так можно ли быть уверенным, что на эти реально существующие и все более прочные рычаги власти не лягут недобрые руки?».
Это было написано двадцать с лишним лет назад, в те уже кажущиеся былинными времена, когда до нынешних успехов и цифровых технологий, и нового Единственно Верного Учения было очень далеко. Экстраполируя, еще через двадцать лет возможны такие успехи, что страшно и подумать.
Впрочем, рассуждения и Патриарха, и попа, и дьякона восходят к довольно давнему источнику — Откровению св. Иоанна, где сказано: «И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их, и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его» (Откр. 13,16–17).
Можно возразить, что Откровение — книга темная и вообще религиозный дурман, тогда как желание сократить, а в перспективе вообще упразднить налично-денежное обращение продиктовано чисто техническими и вполне понятными соображениями.
«Нам, наверное, нужно все-таки подумать о сокращении расчетов наличными деньгами. Многие страны идут по этому пути — особенно посмотрите сейчас, в Индии широкомасштабная атака пошла на расчеты наличными деньгами. Это очень правильно, поскольку это элемент обеления экономики», — говорит глава Минфина А. Г. Силуанов. То есть увеличится собираемость налогов, будет придавлена теневая экономика, а равно терроризм и организованная преступность — да еще не будет расходов на Гознак и инкассацию. Силуанов-то явно счетовод, а вовсе не зверь из бездны.
Точно так же желают обеления экономики и его зарубежные единомышленники — гарвардский профессор Кеннет Рогофф и фискалы из шведского и датского правительства, которые уже планируют полный отказ от наличности.
Только забота о публичном благе — и никаких зверей с семью головами и десятью рогами.
Вроде бы и так, но человек с подлинно либеральным миросозерцанием замечает, что не все так просто и гладко.
Ведь упраздняется отчеканенная свобода — как еще именуют деньги. В эпоху перестройки либеральный журнал «Новое время», объясняя преимущества рыночной свободы, приводил в качестве примера средневековую Германию, где на заведении то ли торговли, то ли общепита была надпись, гласившая: «Кто бы ты ни был, монах, разбойник или жид — если у тебя есть деньги, заходи». То есть достаточно обладать всеобщим эквивалентом стоимости, чтобы покупать и продавать по собственному разумению, не давая никому отчета в своих верованиях и убеждениях. В 1990 г. считалось, что так и есть в свободном мире — и это хорошо весьма.
Теперь в свободном мире дело идет к тому, что отчет — и все более подробный — давать придется. То есть деньги — не безусловный эквивалент, а весьма и весьма условный. Но между отчеканенной свободой и отчеканенной условностью есть большая разница, нам, бывшим советским людям, хорошо известная.
Конечно, золото — не абсолютное благо. Об этом можно прочесть еще у Шекспира:
«Тут золота довольно для того,
Чтоб сделать все чернейшее — белейшим,
Все гнусное — прекрасным, всякий грех —
Правдивостью, все низкое — высоким…
Да, этот плут сверкающий начнет
И связывать и расторгать обеты,
Благословлять проклятое, людей
Ниц повергать пред застарелой язвой,
Разбойников почетом окружать,
Отличьями, коленопреклоненьем,
Сажая их высоко, на скамьи
Сенаторов…
Ступай назад, проклятая земля,
Наложница всесветная, причина
Вражды и войн народов…».
В 1990-е гг., когда в России появился всеобщий эквивалент стоимости («Наложница всесветная»), те, кому эта наложница досталась, стали вытворять такое, от чего бы и Тимон Афинский удивился. Но abusus non tollit usum. Безобразия скоробогачей не отменяют той автономии личности, которую дают деньги на предъявителя. А ведь автономия может быть использована и на благое дело. Если же упразднить эту автономию, что является неизбежным следствием отмены наличных денег, то является дело благим или неблагим, дозволенным к оплате или недозволенным, будет решать не сам человек, а непонятно кто.
Но опыт — причем многовековой, от Ромула до наших дней — говорит, что следует оценивать не намерения, а возможности. Любая инновация почему-то в первую очередь используется в целях, далеких от благочестия и человеколюбия. Взять хоть энергию ядерного ядра, впервые практически использованную 6 августа 1945 г. в Хиросиме.
Где уверенность, что всемирная (и при этом монопольная — других денег не будет) электронная платежная система будет использована исключительно на благо и самое холодное из холодных чудовищ не пожелает использовать напрашивающееся средство тотального контроля над душами подданных?
У христиан такой уверенности нет. Стоит ли удивляться тому, что при виде безоглядного энтузиазма продвинутых экономистов «У мнorиx пpaвocлaвныx, кaтoликoв и eвaнгeликoв cтaли вoзникaть cepьeзныe oпaceния и aнтипaтии. Eвaнгeльcкиe и aпocтoльcкиe тeкcты, гoвopившиe o князe вeкa ceгo и oб aнтиxpиcтe, cтaли читaтьcя внимaтeльнee и oживлeннo кoммeнтиpoвaтьcя».
Причем комментироваться в совершенно либеральном духе.

Источник