Опубликован полный текст нашумевшего письма против «ненависти к мужчинам», которое подписали 100 француженок, включая писательницу Катрин Милле, актрис Ингрид Кавен, Катрин Денёв и других. Письмо было опубликовано в номере газеты Le Monde за 9 января.
Перевод цитируется по изданию Thedevochki.
«Изнасилование — это преступление. Но настойчивое или неуклюжее ухаживание — не преступление, как и галантность — не агрессивный мачизм.
Дело Вайнштейна привлекло заслуженное внимание к сексуальному насилию в отношении женщин, особенно на рабочем месте, где некоторые мужчины злоупотребляют своей властью. Это было необходимо. Однако снятие табу с темы приводит сегодня к обратным результатам: ситуация заставляет принять исключительно „правильную позицию“, несогласных заставляют замолчать, а те, кто отказывается соблюдать такие правила, считаются предателями и соучастниками!
Характерно, что этот всплеск пуританства использует аргументы о защите женщин и их освобождении, на самом деле еще больше привязывая их к статусу вечных жертв и представляет маленькими и слабыми бедняжками в лапах презирающих и считающих женщин существами низшего порядка демонов-фаллократов, как в старые добрые времена охоты на ведьм.
Увольнения и обвинения
Фактически, #MeToo вызвал в прессе и в социальных сетях кампанию публичных доносов и импичмента людей, которые, не имея возможности ответить или защищаться, были уравнены с сексуальными преступниками. Жертвами такого „восстановления справедливости“ пали мужчины на рабочих местах, которые вынуждены были уйти в отставку, лишиться статуса и т. д. Не отрицая того, что они были неправы, когда позволили себе коснуться колена коллеги, попытались неуклюже поцеловать, завели „интимную“ тему во время бизнес-ланча или отправили сексуально откровенное сообщение женщине, которую они попросту не интересовали.
Эта лихорадка для отправки „свиней“ на бойню (отсылка к французскому эквиваленту хештега #MeToo — #BalanceTonPorc, который можно перевести как „разоблачи свинью“ — RN), далека от того, чтобы помогать женщинам в расширении их прав и возможностей, и фактически служит интересам противников сексуальной свободы, религиозных экстремистов, реакционеров и тех, кто верит в некую концепцию всеобщего блага и викторианской морали, диктующей, что женщины — это „отдельные“ существа, дети со взрослым лицом, требующие защиты.
От мужчин требуют признать свою вину и найти в глубинах сознания „неуместное поведение“ в прошлом, которое они проявили десять, двадцать или тридцать лет назад, и теперь должны покаяться. Общественное порицание, вторжение самопровозглашенных судей в частную жизнь является признаком тоталитарного общества.
Кажется, что волна „очищения“ не знает предела. То требуют подвергнуть цензуре постер Эгона Шиле (австрийский график — Прим. Ред.) с обнаженным телом; то призывают убрать картины Бальтюса из музея, потому что они „пропагандируют“ педофилию; то просят запретить ретроспективу Романа Полански в Cinematheque, то снимают с показа фильм Жан-Клода Бриссо. Кто-то называет фильм Микеланджело Антониони „Фотоувеличение“ „женоненавистническим“ и „неприемлемым“. На этом фоне Джон Форд („Искатели“) и даже Никола Пуссен („Похищение сабинянок“) выглядят почти невинно (Джон Форд — американский режиссер, Никола Пуссен — французский художник — Прим. Ред.).
Издатели уже просят некоторых из нас сделать мужских персонажей менее „сексистскими“, говорить о сексуальности и любви с меньшей диспропорцией или сделать так, чтобы „травма, испытываемая женскими персонажами“ была более очевидной! С насмешкой обсуждают законопроект в Швеции, согласно которому мужчина обязан перед сексом получить согласие женщины. Еще немного, и двое взрослых, которые захотят переспать, сначала примут через приложение на своем телефоне документ, в котором будет по пунктам указано, что и как они будут делать.
Основополагающая свобода оскорблять
Философ Рувен Ожьен защищал свободу оскорблять, необходимую для художественного творчества. Точно так же мы защищаем свободу раздражать, незаменимую для сексуальной свободы. Мы теперь достаточно предупреждены, чтобы признать, что сексуальное влечение по своей природе является оскорбительным и диким, но мы также достаточно понимаем, чтобы не путать неуклюжий флирт и сексуальные домогательства.
Прежде всего, мы осознаем, что человеческая личность не монолитна: женщина может в один и тот же день возглавить команду профессионалов и наслаждаться тем, что она является сексуальным объектом для мужчины, не будучи при этом ни „шлюхой“, ни подлой пособницей патриархата.
Как женщины, мы не признаем такой феминизм, который, помимо разоблачений злоупотреблений властью, провоцирует ненависть к мужчинам и сексуальности. Мы считаем, что свобода сказать „нет“ сексуальному предложению может вызвать раздражение. И мы считаем, что должны знать, как обращаться с этой свободой, чтобы отказывать, злить, но не замыкать себя в роли жертвы.
Мы хотим пояснить это нашим дочерям, чтобы они были осведомлены — и достаточно осведомлены, чтобы жить своей жизнью без запугивания или ощущения вины.
Унижения и насилие, которые могут повлиять на женщину физически, не обязательно ударяют по ее достоинству и не должны, как бы тяжело это ни было, сразу же сделать ее жертвой на всю жизнь. Потому что мы — это не только тела. Наша внутренняя свобода неприкосновенна. И эта свобода, которую мы ценим, не лишена рисков и обязанностей».