В годы после мирового финансового кризиса 2007–2008 годов именно Китай тащил на себе мировую экономику, демонстрируя и Соединённым Штатам, и Европе преимущества своей системы товарно-денежных отношений. Тем не менее едва оправившись от последствий кризиса, Запад торопится указывать Пекину, «как делать деньги».
Голоса финансовых экспертов стали ещё громче после пекинского Форума международного сотрудничества «Один пояс, один путь», прошедшего в мае 2017 года, и сейчас о «жёсткой посадке» китайской экономики взахлёб до пузырей пишут едва не все западные СМИ, отмечает австралийский Гражданский избирательный совет (The Citizens Electoral Council). Те же экономисты и финансовые эксперты, чьи рекомендации привели к финансовому кризису 2007–2008 годов и последовавшему за ним глобальному экономическому спаду, теперь объявляют, что «китайский пузырь» лопнет не сегодня-завтра.
Кстати, уже через десять дней после пекинского Форума «Один пояс, один путь» рейтинговое агентство Moody’s понизило финансовый рейтинг Китая (впервые с 1989 года) и предупредило о «продолжающемся увеличении объёма долга в масштабах всей экономики на фоне замедления потенциального роста». Тогда же The Australian писала, что китайское правительство «продолжает действовать так, как будто именно оно, а не рынок, лучше всего может определить стоимость риска».
С либерально-рыночной точки зрения это нонсенс, когда «государство приказывает принадлежащим ему банкам давать в кредит отпечатанные центральным банком деньги местным органам власти, которые оно полностью контролирует, а те, в свою очередь, берут взаймы ещё больше денег, продавая облигации другим банкам, и затем отдают деньги государственным предприятиям, национальным и местным, чтобы расходовать их на инфраструктурные проекты». Вполне допускаю, что и The Australian, и западные экономисты искренни.
Просто они верят, что их система, при которой правительство, принадлежащее крупным корпорациям и банкам и управляемое политиками, которые начинают карьеру в тех же корпорациях и банках, а потом возвращаются в них после завершения политической карьеры, распродаёт инфраструктурные объекты и предприятия тем же корпорациям и банкам, верят, повторяю, что такая система лучше. Конечно, банковскому капиталу это лучше — получать комиссионные за сделку по продаже и бессрочную возможность извлекать из этих активов прибыль… Однако остаётся вопрос: а как же остальная, не банковская часть страны? Чтобы избежать ловушки, в начале 1990-х годов, когда Европа, а затем и США похоронили регулирующий деятельность банков закон Гласса-Стиголла, Китай подобный закон ввёл.
Запад бурно радовался сумасшедшим прибылям от финансового бизнеса, граничащего с мародёрством, а Китай, чтобы сократить объём спекулятивных операций и направить инвестиции в производство и развитие, отделил розничные банки, предоставляющие финансирование для реальной экономики, от спекулятивных инвестиционных банков, дающих «быстрые деньги» под грабительский процент. Это была программа «реформ и открытости» Дэн Сяопина.
Народный банк Китая (НБК) получил полномочия контролировать коммерческие банки и продолжает непрерывно уточнять и укреплять нормативно-правовую базу финансового сектора, чтобы обеспечить защиту банковских функций, имеющих важнейшее значение для экономического роста всей страны, а не финансового сектора только. Чем и отличается НБК от МВФ, ЕЦБ и прочих финансовых институтов Запада. Всего ничего: не дать банкам, которые должны кредитовать реальную экономику, заниматься азартными играми.
Кроме того, председатель КНР Си Цзиньпин ввёл жёсткие меры против спекуляций с недвижимостью и более строгие правила по борьбе с незаконной финансовой деятельностью. Безнадёжные долги теперь регулируются до наступления банкротства, а основные финансы инвестируются через кредитование программ развития инфраструктуры общественного сектора. В мире нет экономики без долгов, но есть очевидные приметы растущей экономики, способной кредитовать собственное будущее: за три года — с 2011 по 2013 г. — в Китае было залито больше бетона, чем в США за весь ХХ век, подсчитала The Australian.
«Строительство дорог, туннелей, мостов и новых городов не только приводит к возникновению необходимой новой инфраструктуры, оно и создаёт очень нужные новые рабочие места. Австралии, где уровень безработицы выше 20 процентов в реальном выражении, пошло бы на пользу применение китайского подхода. Кредит, если он используется правильно, это просто аванс за работу по переустройству экономики, а его отдача происходит через развитие страны и рост объёма её производства, преобразование населения и рабочей силы, а также строительство инфраструктуры, которая преображает возможности всех отраслей и компаний, которые затрагивает».
Такой завистливый взгляд на гигантского соседа понятен: китайское проникновение в экономику Австралии всеобъемлюще, его уже не преодолеть и по приказу из Вашингтона. Пожалуй, американское присутствие здесь обозначено только секретной разведывательной базой «Пайн Гэп» в центре австралийской пустыни. Не надо думать, что австралийцы не видят, а западные финансисты выдумывают проблемы для Китая. Проблемы есть. И именно для их решения Пекин решил опоясать полмира своей инициативой «Пояс и путь».
«Многие страны на маршруте „Пояс и путь“, — пишет Project Syndicate, — срочно нуждаются в масштабных инфраструктурных инвестициях — примерно таких, какие обещает Китай… Инициатива „Пояс и путь“ обещает помочь странам преодолеть существующие ограничения через предоставление внешнего финансирования для строительства портов, дорог, школ, больниц, электростанций и энергосистем. В этом смысле инициатива может действовать, как американский план Маршалла после 1945 года, который все восхваляют за его вклад в восстановление экономики послевоенной Европы». И точно так же, как план Маршалла подчинил Западную Европу интересам американских авторов этого послевоенного проекта, должен действовать пекинский план «коридора» из Азии в Европу.
Парадоксально, что в отличие от разжиревших на войне в Европе Соединённых Штатов Китай готов потратить на свою инициативу те самые 4 триллиона американских долларов, конвертированных в гособлигации США, на которых Народный банк Китая зарабатывал в год меньше 1 процента. Вот почему, пишет Project Syndicate, «инвестиции в „Пояс и путь“ не будут особенно дорогими для Китая, если учитывать отдалённые бенефиции, которые они принесут». Есть и другая причина того, что закредитованные, как считают западные экономисты, китайские предприятия переварят долги. Рост благосостояния в этой недавно ещё очень бедной стране хорошо виден даже из-за Атлантики. Как сообщила «Жэньминь жибао», в прошлом году коэффициент Энгеля в Китае составил 30.1 процента. Напомню, что этот коэффициент определяет удельный вес расходов населения на продукты питания в общих потребительских расходах.
При увеличении заработной платы в семьях уменьшается доля средств, идущих на покупку продуктов питания. По этому принципу ООН утвердила стандарты жизненного уровня для разных стран мира. Если коэффициент Энгеля составляет 60 процентов, то население бедно. Если 50–60 процентов — едва удовлетворяет потребности. 40–50 — это уже среднезажиточное общество. 30–40 процентов — сравнительно богатое. А 20–30 процентов, к которым поднимается Китай, — это страна с состоятельным населением. И чтобы удовлетворить состоятельное население,
Поднебесной надо вливать и вливать финансы в расширение производства и инфраструктуру. Вливать, не боясь пузырей. Как пишет в Project Syndicate о китайском «Поясе и пути» профессор финансов и экономики Колумбийского университета Чан Джинвэй, «анализ эффективности затрат показывает, что экономическая перспектива очень сильна — так сильна, что кто-то может спросить, почему Китай не стал делать это раньше».

По материалам