ЛИМОНОВ Эдуард
Мы ждали, что ровно в 19:00 (по-московскому) Пюичдемонт выйдет на трибуну парламента и закричит: «Независимость!»
Вдохновенно, как в дни Великой французской революции. И побегут, стреляя навстречу друг другу, дымы из стволов, две толпы: каталонские полицейские les mosses и гражданская гвардия Испании. И рванутся в едином порыве национальных страстей гражданские сторонники независимости и юнионисты, красивые девушки в джинсах и юноши в шортах, будут падать раненые, дым, крики, рёв торжествующих каталонских глоток.
Ничего такого. И в 19:40 ничто не началось.
Показывали на две третьих пустые ложи в парламенте, затянутые вишнёвым бархатом, как в театре, по-старомодному. Немирович-Данченко какой-то, антураж для «Трёх сестёр», а не для каталонской независимости, не для национальной революции.
Парламентарии совещались за кулисами, в зал не выходили, потом потихоньку потекли ручьём в

зал: обыкновенные тётки, бородатые дядьки, озабоченные, выглядящие обыденно и не храбро, ну совсем не храбро… Ручей был не быстрый и не густой. Опять-таки, как зрители в театре.

Около 20 часов стали циркулировать первые утечки.
Внутри коалиции за независимость, оказывается, раскол. Пюичдемонт приготовил мягкую, по мнению социалистической партии, речь. И соцпартия Каталонии возражает, поскольку текст недостаточно радикален.
В это время народ стекается к парламенту, но сотнями и тысячами, а не сотнями тысяч.

Стекаются как сторонники независимости, так, нам сказали, и противники.
А он всё не выходил.
Пришли ещё сведения либо слухи. Якобы он проводит переговоры с Жан-Клодом Юнкером и якобы с председателем правительства Испании.
Одновременно поступили опровергающие утечки. Якобы испанские власти отказываются говорить с Барселоной, если им звонят по телефону. Сами гордые испанцы не звонят.
За несколько минут до того, как он вышел на трибуну, каталонская полиция закрыла автомобилями доступ к парламенту. Прикрыла к нему доступ. Не то для того, чтобы туда никто не вошёл, не то чтобы никто не вышел.
А из аэропорта прибыли дополнительные подкрепления к Гражданской гвардии, к испанской полиции. А евро вдруг стал тихо пока ещё, но расти.
Потом всё же он вышел где-то уже далеко за 20 часов по московскому.
Очки, интеллигентские лохмы вокруг очков, похож на молодого Ив-Сент-Лорана, кутюрье покойного.
Читает по листкам, быстро меняя листки.
Моложавый, нет, совсем молодой. Опять-таки очки, лохмы вокруг очков, крупные завитки средиземноморских волос.
«Как продемонстрировал референдум, миллионы жителей Каталонии считают, что она может быть независимым государством…»
Однако дальше вдруг: «Необходимо снизить напряжение в Каталонии…»
Не этого ждали. И каталонцы, и мы во всём мире.
Показывают толпу на площади.
Пальмы… Толпа к нам, смотрящим, расположилась спинами. Полосатые, жёлто-красные, как матрацы, флаги Каталонии, накинутые на спины десятка или двух собравшихся. Сотни спин без флагов. Не так многолюдно, как следует. И совсем не яростно, как 1 октября. Затянули с независимостью.
Видимо, за неделю страсти поутихли.
Надо было сразу наутро после избиений, которым подвергли каталонцев испанские полицейские, объявлять независимость. И призвать народ прийти к парламенту, всех кто за независимость.
Нет, даже не наутро, той же ночью, нет, вечером, сразу же после референдума…
Тут бы, дрожа от гнева, кричали бы сотни тысяч… А то тянули и достукались до впечатляющей контрдемонстрации против независимости, увальни каталонские…
Пюичдемонт предлагает Женералитету приостановить объявление независимости Каталонии!

В эти самые минуты «евро» растёт уже бурно, цинично, и ничего тут удивительного, никаких сюрпризов. Деньги не любят национальных революций и не любят революций вообще.
В эти самые минуты Пюичдемонт перестаёт быть вождём движения за независимость Каталонии. Он ещё на трибуне, ещё договаривает успокаивающие фразы, но его уже нет в Истории. Прощай, Карлес! (Через «е».)
Вот, и никакая 155-я статья Конституции Испании не понадобилась, позволяющая «принять меры, необходимые для принуждения соблюдения обязанностей…»:
«В случае, если население автономии не соблюдает своих обязанностей, к выполнению которых Конституция или другие законы его обязывают, или если оно (население, ЭЛ) ведёт себя так, что наносит серьёзный ущерб общим интересам Испании…»
Все эти запугивания 155-й статьи оказались не необходимы. Каталонцы сами, без статьи, с собой расправились.
Говорил Пюичдемонт около сорока минут. Последними словами его мягкой речи было резюме её:

«Сегодня Женералитет сделает жест щедрости и ответственности. Призываем к тому, чтобы конфликт между Каталонией и Испанией был решён путём переговоров».
В итоге 72 депутата парламентского большинства, сам Пюичдемонт, его заместитель Жункерас, председатель парламента Форкадем подписали декларацию, что учреждают Каталонскую Республику как независимое, правовое, демократическое государство.
НО, ОДНАКО, довеском к Декларации приняли позорный ЗАКОН О ПЕРЕХОДНОМ ПЕРИОДЕ, во время которого у них эту отложенную республику уничтожат.
Совершив политическое самоубийство, Пюичдемонт, видимо, не ожидал, что Мадрид не захочет переговоров.
А Мадрид не хочет их.
Согласно данным газеты El Pais, премьер Испании Мариано Рахой не хочет переговоров, он, вероятно, хочет, чтобы каталонцы распростёрлись ниц перед испанским троном и по очереди перецеловали туфлю короля Фелипе.
Испанское правительство называет результаты референдума 1 октября «незаконными и мошенническими».
Сегодня правительство Испании соберётся на экстренное совещание по независимости Каталонии. Ходят слухи, что в Каталонии будет введено чрезвычайное положение и прямое управление регионом.
А затем Рахой, возможно, применит и статью 155-ю.
Что касается национальных интересов России, то, разумеется, мы заинтересованы в разделении ведущих традиционных европейских государств на мелкие государства. Нам с ними будет легче работать.
А мне лично хотелось, чтобы такое важное историческое событие, как отделение Каталонии от Испании, произошло бы во время моего земного существования. Не получилось. Подвёл Пюичдемонт.

Источник