Чьи интересы стоят за терактами в Иране? Я всегда был сторонником того, чтобы не множить сущности без необходимости. Ответственность за теракт взяло на себя так называемое «Исламское государство» — следовательно, оно их и совершило.
Во-первых, Иран обвинил в соучастии при организации терактов Саудовскую Аравию. У меня нет оснований не доверять публично сделанному заявлению такого масштаба. Во-вторых, и так никто не скрывал, что Саудовская Аравия принимала участие в финансировании ИГ, и в этом отношении она, безусловно, несёт за теракты ответственность.
Дальше можем отмотать ситуацию немножко назад и посмотреть, что, например, Катар, который тоже финансировал ИГ, в соучастии не обвинён, потому что недавно у Ирана с Катаром начали налаживаться отношения. Зато они резко испортились у Катара со всеми остальными монархиями Залива. Идёт политическая борьба, и поэтому в оценке участия или соучастия разных государств в данном событии Иран выбирает то, что ему удобнее для озвучивания. Но так же делают все и всегда. Зачем же обижать своих людей, даже если они друзьями стали вчера, а до этого были врагами?
Например, сейчас США, а вслед за ними их союзники стали обвинять именно Иран в спонсировании терроризма. Это блеф или не совсем блеф? Ни для кого не секрет, что Иран поддерживает различнейшие организации на Ближнем Востоке. В том числе и те, которые занесены в список террористических. Тут тоже ничего удивительного нет. Я хочу напомнить, что в своё время Советский Союз поддерживал Ясира Арафата, а Арафат — личность неоднозначная. Его вначале считали террористом, а уж потом, при поддержке СССР и благодаря собственным адекватным действиям, он сумел выбиться в рукопожатные политики. Так что на каком-то этапе даже Советский Союз тоже поддерживал террористов — но тех, которые ему были выгодны.
И это относится к любому государству. Мы своих союзников террористами не считаем, потому что они борются за справедливое дело. Но кто-то не считает каких-то других террористов таковыми. Для Ирана шииты априори не террористы, а борцы за свободу. Точно также для Саудовской Аравии суннитские террористы — не убийцы, а борцы за чистоту ислама. Вопрос в том: с каких идеологических позиций к этому подходить? Другое дело, что есть организации, такие как Аль-Каида, как ИГ, которые уже всем миром признаны террористическими. Конечно, с такими иметь дело не комильфо. Поэтому сейчас все начинают отмежёвываться от них. Саудовская Аравия возлагает вину на Катар, Иран на Саудовскую Аравию и так далее. А США говорят Ирану, который они не любят: вы на себя посмотрите, у вас, мол, тоже рыльце в пушку.
Политика вообще цинична. Есть организации и структуры, которые либо выходят из-под контроля, либо доходят до неприличной степени оторванности, «отмороженности» — от них открещиваются. Но против законной власти в Сирии воюет большое количество разных организаций. Некоторые из них признаются террористическими даже США, и Саудовская Аравия тоже признаёт их террористами, хоть и финансирует.
А некоторые вооружённые формирования признаются рукопожатными даже Россией, которая ведёт с ними переговоры в Астане. То есть не все, кто воюет против сирийской власти, признаются террористами. На этом базируется последующее мирное урегулирование. Если ты против кого-то воюешь, это ещё не значит, что ты террорист. Террористом ты становишься, когда ты совершаешь совершенно определённый набор действий. Например, Хезболлу, которую поддерживает Иран, обвиняют в терроризме не потому, что она воюет в Сирии на стороне законного правительства, а потому, что она совершала соответствующие действия против граждан Израиля. А в Европе она бомбы не взрывала. Трудно однозначно выяснять, кто террорист, кто не террорист?
Если вас отправить в Сирию и оставить там наедине с неблагородными суннитами, с благородными шиитами, даже с рукопожатными оппозиционерами и с некоторыми сторонниками сирийского правительства — то вы не разберётесь, кто из них кто, потому что они очень похожи друг на друга, а в тонкости их религиозных и политических предпочтений вы вникнуть даже не успеете.
Сейчас в иранско-катарском случае мы как раз и сталкиваемся с ситуацией, демонстрирующей весь цинизм политики. Да, Катар финансировал террористов, в частности из ИГ. Да, об этом все знали. Да, Иран начал с Катаром договариваться. Кстати, и мы с катарцами вели переговоры — они же не были занесены в какие-то проскрипционные списки. Когда Иран начал с ними договариваться — обиделись союзники Катара, монархи Персидского Залива. Начали изолировать Доху.
Параллельно ИГ устроило взрывы в Иране. Иран тут же послал ответное сообщение: он обвинил Саудов и пригрозил, кстати, ответными мерами. Причём намекнул на возможность вооружённого воздействия, но совсем не на объявление войны. А каким образом он будет совершать эти ответные меры — мы ещё посмотрим. Значит, Иран послал ответ Саудовской Аравии, проигнорировав Катар, который тоже финансировал ИГИЛ. Вот я и предлагаю хорошо посмотреть на треугольничек Иран-Катар-Саудовская Аравия (квадрат, если туда ещё добавить ИГ). И вы увидите: не просто с одной стороны хорошие ребята, которые борются с мировым терроризмом, а с другой стороны отвратительные мерзавцы, которые поддерживают мировой терроризм. Есть три государства, каждое из которых преследует свои интересы и которое готово ради этих интересов общаться с кем угодно и договариваться с кем угодно, главное — договориться.
Любые теракты преследуют цель ослабления действующего режима, где бы они ни происходили: хоть в США, хоть в Иране, хоть в Японии. Основной целью являются не жертвы теракта — основной целью всегда является политический режим. Таким образом населению пытаются доказать, что режим слаб, беспомощен, значит, надо бы его поменять на какой-то более адекватный. Так вот, эта серия терактов каких-то долгосрочных последствий, безусловно, иметь не будет — если она не продлится. И если под неё не будут подвязаны ещё какие-то действия. Потому что сами по себе изолированные теракты слабо воздействуют на общественное мнение. В 1977 году был теракт Степана Затикяна в московском метро. Н и кто по большому счёту уже через несколько лет об этом помнил?
Никто, потому что это был единичный акт. А вот когда случились теракты в метро, взрывали самолёты и дома в Москве на фоне Чеченской войны, было совершенно другое воздействие на общество. Потому что люди понимали, что, во-первых, это не разовое мероприятие; во-вторых, оно привязано к конкретному событию — к продолжающейся войне. Значит, воздействия этого события будет продолжаться. Соответственно, и полоса терактов может продолжаться.
Следовательно, в обществе наблюдалось значительно больше признаков психической неустойчивости. Поэтому я и говорю, что если в Иране у террористов нет возможности организовать какое-то более или менее долгоиграющее мероприятие (где-нибудь в пустынных районах какой-нибудь свой вилайет устроить), если они не смогут организовать цепочку терактов на протяжении нескольких месяцев — то единичный случай не сможет действовать как системный фактор. Вот если они смогут придать этой цепочке характер системы, тогда будет и власть дестабилизироваться, и общество раскалываться. А если 7 июня всё закончится — тогда Иран успокоится.
Как ситуация вокруг Ирана, его диффамация «международным сообществом» отразится на СНГ, на России? Опять-таки давайте подойдём к этому делу цинично и вспомним, что в своё время у нас с Ираном были далеко не блестящие отношения. Сразу после исламской революции Хомейни провозгласил США «большим сатаной», а СССР «малым сатаной». И сказать, что на протяжении десятилетий отношения плодотворно развивались, было бы сложно. Вообще Иран достаточно сложное государство — тем более, что он претендует на региональное лидерство и там постоянно живёт память о своей великой истории. Сейчас у нас существуют противоречия с Ираном на Кавказе, и они всегда будут объективно существовать.
У Ирана есть интересы и в Средней Азии, и на Ближнем Востоке, не всегда совпадающие с нашими. Но почему у нас сейчас, в общем, конструктивные отношения с Ираном? Потому что Иран находится под сильным давлением США. Не надо забывать, кто является стратегическим оппонентом России последние 25 лет, а то и дольше — те же самые США. Понятно, что Россия — государство в военно-политическом и экономическом плане значительно более устойчивое, чем Иран. Хоть Иран тоже демонстрирует значительную устойчивость, но Россия устойчивее просто потому, что у неё мощнее экономика, она является кладовой всех полезных ископаемых, поэтому страна самодостаточна.
Также Россия уже вышла на самообеспечение продовольствием. Наконец, у нас есть ядерное оружие, поэтому воевать с Россией — себе дороже. У Ирана всех этих позиций нет. Поэтому Иран для сохранения своего суверенитета сейчас заинтересован в союзе с Россией на Ближнем Востоке, в вытеснении оттуда США. Кстати, я думаю, что после того, как США будут вытеснены с Ближнего Востока или после того, как удастся достичь какого-то компромисса с США по Ближнему Востоку, у нас с Ираном будут далеко не лёгкие отношения. Кстати, у нас совершенно разные позиции по Израилю. Для нас кроме Ирана есть Турция, которая тоже претендует на региональное лидерство и которая тоже вроде бы наш ситуативный союзник, но персы и турки всегда были конкурентами. Есть проблема сирийских курдов, которую Асад хочет решать одним путём, Эрдоган другим путём, а Иран третьим путём и вообще он курдам меньше всех мешает, потому что они скорее всего дестабилизируют его соседей и увеличают вес Ирана.
Очень большое количество проблем, по которым у нас будут расхождения. Неизвестно как мы сможем эти расхождения свести к какому-то разумному компромиссу. Поэтому надо знать, что нынешнее сближение с Ираном связано с совершенно объективными обстоятельствами — с взаимной заинтересованностью именно потому, что у нас общие враги. И это не только США, с которыми ещё как-то можно договориться. Это и исламский экстремизм, который благодаря тому, что его поддерживают и направляют суннитские монархи из Залива, в равной степени направлен и против шиитов Ирана, и против наших интересов на Ближнем Востоке.

По материалам