В исследовании не учтена перспектива военной поддержки Новороссии со стороны неведомых таинственных сил из РФ, поскольку точность и достоверность такого анализа не поддается проверке, как и сама возможность этой помощи. Это отчасти ослабляет прагматический пессимизм автора. Одако статья дает полноценную картину реального потенциала украинских войск.
Итак, очередное наступление украинской армии оказалось самым продолжительным и масштабным с начала боевых действий.
ВСУ сумели:
а) срезать лисичанский выступ, впрочем, всё равно обречённый после падения Славянска
б) взять Дзержинск и вплотную подойти к Донецку, практически деблокировав аэропорт
в) захватить и зачистить ключевую транспортную развязку региона — Дебальцево, перехватив наиболее удобную трассу, связывающую Донецк и Луганск
д) частично нарушить блокаду южного котла, заняв населённые пункты между границей и Саур-могилой.
Территория ЛНР и ДНР неуклонно сжимается, ополчению не удалось вернуть под свой контроль ни одного крупного населённого пункта — и это, увы, неизбежность. Разрыв в военном потенциале ополчения и украинской армии увеличивается, причём далеко не в пользу первого — и при сохранении инерционного сценария будет увеличиваться дальше, несмотря на потери (их суточное количество примерно равно потерям федеральных войск в первой чеченской).
Группировка ВСУ неуклонно растёт, достигнув сейчас 35–40 тыс. (в начале июня её численность оценивалась в 30 тыс., в марте общая численность боеготовых частей не превышала 6 тыс.) — мобилизационная машина, хотя и с перебоями, работает (так, в Киеве удалось призвать половину от запланированного). Всего с начала мобилизации было призвано 60 тыс. человек.
При этом исчерпания мобилизационных резервов нет и не предвидится. Даже в наиболее милитаризованной Днепропетровской области пока служит лишь каждый десятый из 100 тыс. военнообязанных. Призыв старших возрастов связан, скорее, с желанием получить имеющих советский военный опыт, чем с чисто количественным дефицитом людских ресурсов.
В ходе третьей волны мобилизации намечено мобилизовать около 70 тыс. человек. В целом, потенциально это позволит добиться десятикратного перевеса в численности над ополчением (вряд ли стоит напоминать, что стрелкового оружия у Киева более чем достаточно хотя бы количественно — только АК различных модификаций насчитывается 4 млн. шт.).
При этом Донбасс по-прежнему скован дефицитом даже только пехотного снаряжения и стрелкового вооружения — хотя в ополчение только в Донецке практически сразу записалось 20 тыс. человек, реализовать этот потенциал не удаётся. В ДНР этому мешала ещё и «осторожная» политика местного руководства, однако после появления Стрелкова в Донецке он достаточно быстро столкнулся с дефицитом вооружения, а не добровольцев. При этом из-за огромного превосходства противника в численности и тяжёлом вооружении, фактические потери обороняющегося ополчения лишь в 2–3 раза меньше, чем у украинских войск. При гораздо большем разбросе в численности, тенденция крайне неблагоприятная.
Перевес ВСУ в тяжёлом вооружении выражен крайне резко.
Посмотрим на связку ВВС-ПВО по обе стороны фронта. На начало 2014-го на вооружении украинских ВВС состоял 31 штурмовик Су-25. 14 самолётов было боеспособно; в ходе весенней «военной тревоги» отремонтировано ещё пять самолётов. В ходе боевых действий сбиты 4 и сильно повреждены 2 машины. Пополнение возможно несколькими путями. Украина обладает возможностями для ремонта авиационной техники и повреждённых машин, которые, вполне возможно, будут возвращены в строй. 4 Су-25 сейчас проходят модернизацию, и она вскоре должна завершиться. Ещё один самолёт находится в собственности авиаремонтного предприятия и может быть мобилизован. Иными словами, Украина способна практически восстановить свою довоенную группировку штурмовиков даже без внешних закупок, которые также возможны — так, Грузия планирует продать Киеву шесть машин.
Штурмовики дополняются фронтовыми бомбардировщиками Су-24 М. На начало 2014-го на вооружении украинских ВВС состояло 22 самолёта, из которых боеготовы были 6–7. 21-го марта один из самолётов разбился при посадке, и ещё один был сильно повреждён 1-го июля. Активное применение имеющихся бомбардировщиков затруднено сложностью пилотирования и обслуживания и большим расходом топлива, однако потенциально возможно.
Войска ЛНР располагают несколькими летательными аппаратами — с начала июня предпринимались попытки найти пилотов для лёгких многоцелевых вертолётов Ми-2 и-Ка-26 и учебно-боевых (могут использоваться как лёгкие штурмовики) самолётов Л-29 и Л-39, позднее на вооружение ополчения поступил штурмовик Су-25. При этом «номенклатура» ВВС Донбасса подозрительно пересекается со списком экспонатов Луганского авиационно-технического музея, где к началу боевых действий находилось по одному экземпляру Ми-2, Ка-26 и учебно-боевых самолётов обоих типов. При этом в Луганске располагается авиационно-ремонтный завод (ЛАРЗ), специализирующийся на ремонте авиационных двигателей и вертолётных редукторов. «Загадочный» Су-25, вполне вероятно, имеет то же происхождение. Иными словами, речь о весьма не новых (в случае с Ми-2 и Л-29 — очень старых) машинах с гарантированно вылетанным ресурсом (единственный боевой вылет Су-25 в данном случае симптоматичен). Оснований ожидать значительного пополнения авиации ополчения также нет.
ПВО ополчения — это старые ПЗРК «Стрела-2» (приняты на вооружение в 1967-м) и ЗРК «Стрела-10 М» (несколько единиц, досягаемость по высоте — не более 5 км; в итоге борьба с высотными целями для ополчения затруднена). При этом производство «Стрел» прекращено в начале «нулевых» а срок их хранения в оптимальных условиях не превышает 10 лет; на территории Украины ПЗРК не производились. В итоге половина «летальных» потерь ударной авиации пришлась на 23 июля — после катастрофы «Боинга» украинские ВВС рассчитывали на пассивность ПВО и не принимали элементарные меры безопасности. Эффективность ПВО ополченцев объективно не слишком высока.
Как следствие, при всех своих ограниченных силах, ВВС Украины и впредь сохранят возможность наносить удары с воздуха.
По данным The Military Balance, на вооружении Украины по состоянию на 2012-й формально состояло 1097 Т-64, включая 76 модернизированных Т-64