Сотни тысяч жителей Ирана выйдут в пятницу на улицы, чтобы отметить 38-ю годовщину революции.

Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи пообещал, что его адепты продемонстрируют на этот раз особо накаленный массовый энтузиазм.

Это связано с возрастающей напряженностью между Тегераном и Вашингтоном.

Президент США Дональд Трамп высказывался бескомпромиссно жестко в адрес Ирана и международного соглашения с ним еще в ходе своей предвыборной кампании.

Назначенные Трампом советник по национальной безопасности Майкл Флинн и министр обороны Джеймс Мэттис считают Иран первоочередной целью Пентагона.

После трех недель пребывания Дональда Трампа в Белом доме можно констатировать, что антироссийская риторика заметно пошла на убыль, а вот раздражение политикой Тегерана достигает высокой отметки.

Как известно, Майкл Флинн «взял Иран на заметку» после испытаний этой мусульманской республикой баллистических ракет и нападения в Йемене на саудовский фрегат.

Читайте также: Вашингтон ищет «клин», чтобы вбить его в отношениях России и Ирана

Уже сейчас можно отметить, что нынешняя американская администрация не опасается расторжения соглашения с Ираном.

Многие примирительные по отношению к Ирану шаги со стороны Барака Обамы были вызваны опасением срыва соглашения с Тегераном по ядерной программе. Новая администрация в Вашингтоне не намерена расторгать соглашение в одностороннем порядке, но и не даст ни гроша для его сохранения.

Внутренняя логика американской политики начинается с расширенного бюджета Пентагона. При реалистичном намерении прийти к разрядке напряженности с Россией администрации Трампа будет непросто оправдать гигантские затраты на оборону и разведку только борьбой с исламистским терроризмом. В этом смысле Иран может сыграть роль «палочки-выручалочки».

Конфликт с Вашингтоном в ограниченных масштабах сыграет на руку и аятолле Али Хаменеи и его соратникам. Секуляризация иранского общества при жесткой официальной идеологии давно уже слывет притчей во языцех, а в последнее время вызывает ассоциации с серединой 80-х в СССР.

Достаточно сказать, что средняя иранская семья сегодня может похвастаться лишь среднестатистическим наличием 1,8 ребенка, что ниже даже среднеамериканских показателей.

Осознание американской угрозы может сыграть цементирующую роль в Иране.

Помимо внутреннего разлада на почве официального шиитского кода, в Иране продолжается экономический кризис. Неспроста президент Ирана Хасан Роухани говорил на днях о тяжелом экономическом положении и возлагал вину на сговор против его страны, имея в виду суннитских соседей.

Читайте также: Трамп назвал Иран террористическим государством №1

Таким образом, логика дальнейшего развития событий не исключает нагнетания напряженности. Если озабоченность испытанием баллистических ракет Ираном вполне понятна, то жесткие слова представителей администрации Трампа в адрес Тегерана после нападения хуситов в Йемене на саудовский фрегат — это проявление пристрастного настроения, что указывает на серьезную антииранскую нацеленность с возможными последствиями.

Представим себе, что внутреннее недовольство действиями Ирана со стороны Трампа, Флинна и Мэттиса пойдет по нарастающей и будет подпитано антиамериканским лихачеством Тегерана.

Вероятность прямого американского удара не представляется высокой. Трамп едва ли хочет видеть на Ближнем Востоке «американские бутсы» (так там обычно называют прямое военное вмешательство).

Даже если правы те, кто считает Иран неспособным к более серьезному сопротивлению, чем удалось оказать Саддаму Хусейну, опыт вторжения в Ирак до сих пор действует обескураживающе.

Более реалистичным представляется политика сдерживания Ирана за пределами его границ, о которой много раз говорил бывший заместитель главы ЦРУ Майкл Морелль.

Речь идет о возможных попытках загасить очаги иранского влияния в Ираке, Бахрейне, Йемене, Сирии и Ливане. Такая политика сразу наткнется на сложности в Ираке, где иранские военные и советники действуют сообща с американцами в борьбе против ИГИЛ*. В Сирии такая концепция может осложнить возможные договоренности с законной властью президента Башара Асада.

Разве что администрации Трампа придется вытеснять из Сирии Иран и «Хезболлу» ценой согласия на укрепление позиций самого Асада и расширения российского влияния.

Однако наиболее вероятным направлением работы в Вашингтоне будет оказание помощи оппозиционным силам как внутри Ирана, так и за его пределами. Этим людям свойственно скептическое отношения к господствующей правительственной идеологии в бывшем персидском царстве.

Как заметил в недавнем интервью бывший «главный взрывник ЦРУ» Роберт Бэр, «если вы потрете хорошенько иранца, то очень скоро обнаружите в нем персидского националиста».

Вся современная история Ирана в немалой степени вращается вокруг противоречий между персидской, зороастрийской и шиитской парадигмами существования.

Возможные американские усилия в этом направлении не лишены смысла, если в Вашингтоне откажутся от грозного и мобилизующего иранцев тона.

Если прибавить к этому реально существующую напряженность внутри Ирана между персами и азербайджанцами, а также между персами и курдами, то мы получим весьма непростую картину внутреннего устройства страны, очень далекую от монолитной крепости. Это тоже хорошо известно противникам Тегерана в Вашингтоне.

Вот некоторые возможные векторы развития событий. А об остальном расскажут в сводках новостей.

Читайте также: Иран обещает ответить Трампу позже — в годовщину исламской революции

Авигдор Эскин, РИА Новости

* Запрещенная на территории РФ террористическая организация.