СОЮСТОВ Андрей
У событий сирийской кампании найдется немало аналогий с хроникой гражданской войны в России 1917–22 годов или ходом Северо-африканской кампании 1940–43 годов, а также совпадения тактического характера между боевыми действиями на фронтах 1941–45 годов и в 2011–17 годов в Сирии.

Так, сражение за Алеппо многие аналитики сравнивают со Сталинградской битвой. Сравнение не лишено оснований. Как Сталинград положил начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной, так и изгнание джихадистов из Алеппо качественно изменило военно-политическую ситуацию в Сирии. При этом следует напомнить, что победа под Сталинградом вовсе не привела к немедленному крушению Третьего рейха. На «добивание фашистского зверя» пришлось потратить более 15 месяцев…

Впрочем, вернемся к аналогиям. Даже в истории советско-финской войны 1939–1940 годов мы найдем пусть весьма опосредованные, но вполне узнаваемые «сирийские» черты.

В частности, можно вспомнить трагедию 7 декабря 1939 года — 8 января 1940 года под Суомуссалми. Тогда советской 163-й стрелковой дивизии удалось прорваться к Ботническому заливу, фактически разрезав Финляндию пополам. Но при этом дивизия растянулась на 20 километров по дороге шириной менее четырех метров. Подтянув подкрепления, финны внезапно перерезали возле советской границы дорогу, по которой наступала 163-я, а затем ударами с флангов рассекли дивизию на шесть «котлов».

Сам тактический рисунок той трагедии достаточно сильно напоминает июнь 2016 года, когда, вытянув свою ударную группировку вдоль дороги, сирийцы попытались прорваться к авиабазе Табка. Напомним, что оценив ситуацию, боевики ИГ немедленно атаковали правительственные части во фланг. Попутно была создана угроза единственной коммуникации, которой пользовались сирийские армейцы.
На этом наступление САА в сторону Табки и закончилось, сменившись отступлением. До «котлов», к счастью, дело не дошло. Во многом в силу того, что части САА убегали быстрее, чем игиловцы их догоняли.
Фланговые удары как тактическое проклятье
Одним из «проклятий» Красной Армии на начальном этапе Великой Отечественной были неожиданные прорывы немецких подвижных бронетанковых соединений. Советскому командованию не всегда удавалось заранее определить место очередного вражеского удара и создать на нужном участке фронта прочную эшелонированную оборону. Позади которой, к тому же, располагались бы подвижные резервы, пригодные для нейтрализующих ударов по флангам прорвавшегося противника.

В «довесок» к этому на начальном этапе войны вермахт почти всегда владел инициативой и мастерски ею пользовался, не оставляя советским войскам времени для реализации их собственных планов.

Следствием этих факторов неоднократно становились «котлы», в которые попадали части РККА. В качестве примера можно вспомнить события под Киевом в августе—сентябре 1941 года, разгром Брянского фронта и Вяземский «котел» в октябре того же года.
Нечто похожее — правда, в силу местной специфики, с куда меньшими потерями — происходило и с частями САА в период, предшествующий 30 сентября 2015 года.

Комментарий полковника в запасе, главного редактора журнала «Арсенал Отечества» Виктора Мураховского: «Вследствие утраты инициативы, со стороны сирийцев начинались реактивные действия. В первую очередь, сирийцы, конечно, стремились выйти из-под удара, что получалось у них не всегда организованно».

Поясним фразу Виктора Ивановича. «Не всегда организованно» на деле означает дезорганизовано. То есть, сирийцы отступали в полном беспорядке, зачастую бросая оружие и технику.

И вот тут мы выходим еще на одну проблему, роднящую сирийскую кампанию с Великой Отечественной. Речь идет о боеспособности войск, от которой напрямую зависит устойчивость подразделений в бою.

Советское командование, практически с самого начала Великой Отечественной запустившее маховик перманентной мобилизации, придавало обучению, оснащению и отработке боевой слаженности войск первостепенное значение. В силу множества объективных обстоятельств чем-то подобным САА похвастаться не может.

Комментарий полковника в запасе, военного обозревателя «Газеты. Ru» Михаила Ходаренка: «Никаких особых новаций в тактике боевиков нет. Главные причины поражений Асада — это низкая боеспособность проправительственных войск. Например, в Пальмире сирийская армия просто бежала с занимаемых позиций… К тому же, сил и средств, чтобы закрыть все опасные участки и направления, у САА попросту не хватает. Да и не назначишь командира из числа российских военных специалистов на каждую сирийскую роту».

Комментарий военного публициста и обозревателя, постоянного члена «Изборского клуба» Владислава Шурыгина: «САА сейчас — это набор микроармий и объединений разных отрядов. Каждое из таких подразделений имеет свои источники финансирования и подчиняется своему командиру как какому-то феодальному вождю. Набираемых в САА солдат практически не обучают. Говорить после этого о какой-то массовой высокой мотивации или хорошей подготовке военнослужащих правительственной сирийской армии просто бессмысленно. Неудивительно, что они не отличаются высокими боевыми качествами. Не умеют действовать грамотно и не выказывают в бою той стойкости, которую мы привыкли ожидать от солдат и офицеров кадровой армии».
Джихадистское Wunderwaffe
Отметим, что вооруженные формирования джихадистов часто превосходят части САА не только по численности, но и по уровню мотивации. Это в значительной мере компенсирует превосходство САА в оружии и технике.

В частности, правительственные сирийские войска до сих пор не научились «держать удар» используемых игиловцами шахид-мобилей. Последние в руках джихадистов приобрели уже характер местного Wunderwaffe. Например, в декабре 2016 года удачное массированное использование атакующими игиловцами шахид-мобилей изрядно способствовало утрате армейцами контроля над Пальмирой.
Дело даже не столько в чисто технической проблеме — как и чем можно наиболее эффективно остановить нагруженный взрывчаткой и управляемый смертниками транспорт, — сколько в морально-психологической стороне вопроса. Одно лишь появление в поле видимости кустарно блиндированных автомобилей, целеустремленно несущихся вперед, несмотря на шквальный обстрел, не раз и не два вносило в ряды бойцов Асада полную дезорганизацию.

Нечто подобное наблюдалось, опять же, на начальном этапе Великой Отечественной, когда отдельные необстрелянные части РККА внезапно сталкивались с германскими танками или попадали под авианалет. Однако, стараниями советского командования эта эпизодическая танко- и авиабоязнь достаточно быстро была изжита. Тогда как САА адекватные способы борьбы с шахид-мобилями не нашла по сей день.
Как видим, главной проблемой, не позволяющей Асаду немедленно перейти в решающее наступление против ИГ, является недостаточная боеспособность его армии. Вернее, того, что армией называется, но по факту оной уже давно не является. Быстро трансформировать имеющийся у Дамаска «набор микроармий и объединений разных отрядов» в настоящую кадровую армию просто невозможно.
Выслушаем еще один комментарий Виктора Мураховского: «Повышение боеспособности САА требует немалого времени. С другой стороны, это не означает, что проблемами сирийской армии никто не занимается. Как раз наоборот. За минувшие месяцы российская группировка полностью вжилась в сирийские реалии, как говорят военные — „вросла в обстановку“. Российское командование знает уже реальные возможности сирийских правительственных войск и их союзников. Исходя из этих данных, а также с оглядкой на негативный опыт боевых действий САА, сейчас сирийцам и оказывается наша помощь».
Опыт, оплаченный жизнями

Нашим читателям следует помнить, что крупного наземного контингента у ВС РФ в Сирии нет и не предвидится. Соответственно, в наземных столкновениях с ИГ Дамаску и Москве приходится рассчитывать исключительно на САА и, в некоторой степени, на «Хезболлу» с иранцами из КСИР.
Таким образом, именно боеспособность САА становится в Сирии решающим фактором, могущим обеспечить победу над джихадистами. Конечно, российские штурмовики и бомбардировщики могут серьезно проредить боевые порядки и инфраструктуру джихадистов. Но после нанесенных по боевикам бомбо-штурмовых ударов территорию должна занимать сирийская пехота. Обученная, вооруженная, оснащенная и мотивированная.
Достаточного для немедленного броска на позиции ИГИЛ количества подобной пехоты у Асада сейчас просто нет. То, что есть, используется для установления контроля над севером провинции Алеппо, продвижения в сторону Эль-Баба и зачистки окрестностей Дамаска.
Ситуация и тут в чем-то напоминает Великую Отечественную, когда после Сталинграда советская сторона, при всех достигнутых ею успехах, не могла немедленно перейти к решающему наступлению на всем протяжении советско-германского фронта. Почему? Потому что у страны на это не было сил, да и враг был еще достаточно силен.

К чему могут привести недостаточно продуманные наступательные операции, хорошо известно на примере боев за Харьков 19 февраля — 19 марта 1943 года. Тогда, уже после Сталинграда, рвущиеся на запад советские войска наткнулись на германский контрудар и были вынуждены отступить, оставив врагу ранее освобожденные Харьков и Белгород.

В завершение снова процитируем Виктора Мураховского: «Формирования ИГ — это очень серьезный мотивированный и фанатичный противник, научившийся хорошо воевать в специфических сирийских условиях. Никакого шапкозакидательства быть не должно. Ожидать стремительных прорывов и побед над джихадистами за счет сосредоточения войск на главном направлении и удачного маневра не стоит. Подобные ожидания не соответствуют тому, что реально сейчас происходит на сирийских фронтах».

Действительно, пример многих предыдущих войн, включая Великую Отечественную, убедительно доказывает необходимость методичной и всеобъемлющей подготовки наступательных операций. Только в этом случае они имеют шанс на успех. Этот опыт оплачен самой дорогой в мире ценой — человеческими жизнями. Необходимо учитывать этот опыт, чтобы сохранить веру людей в окончательную победу над любыми мировыми угрозами, как, в конце концов, получилось у советских военачальников.

Источник