03.01.2017 - 8:29

В эти дни мир является свидетелем странного, беспрецедентного явления. В США два президента, они пикируются на глазах всего общества и выставляют самую сильную державу мира на посмешище.

Избранный президент США Дональд Трамп назначает послом в Израиле сторонника строительства поселений и обещает перевести посольство в Иерусалим, в то время как Барак Обама в Совете Безопасности впервые не накладывает вето на резолюцию, осуждающую строительство израильских поселений.

И это самый свежий пример, который вчера привел Ури Фридман (Uri Friedman) из журнала the Atlantic:

«Барак Обама обещает отомстить за вмешательство российского правительства в избирательную кампанию в США, в то время как Дональд Трамп сомневается во вмешательстве России и благодарит Владимира Путина за его „очень дружеское“ рождественское поздравление. Обамовский Пентагон требует, чтобы Китай вернул подводный беспилотник, конфискованный в Южно-Китайском море, в то время как Трамп описывает этот эпизод как „беспрецедентный“, но потом вдруг меняет свою позицию и предлагает китайцам оставить аппарат себе», — пишет Ури Фридман.

Факты

Pax Americana — что переводится с латинского как Американский Мир — обозначение периода после окончания Второй мировой войны вплоть до сегодняшнего дня, когда США благодаря своему могуществу обеспечивали мир и благосостояние в большой части западного мира. Название возникло под влиянием Pax Romana, используемого применительно к 206-летней истории Римской империи с 27 г. до н. э. по 180 г. новой эры, когда правление Рима и римское право обеспечивали гармонию даже в тех регионах, которые обычно враждовали друг с другом.

Трудно представить себе более убедительное свидетельство того, что времена Pax Americana прошли. Потому что Pax Americana обозначает эпоху с момента окончания Второй мировой войны, когда США были тем стандартом, свое отношение к которому — положительное или отрицательное — были обязаны определять в мире все: и друзья, и враги.

Это был миропорядок, который привел к тому, что все ясно поняли, что имел в виду президент Джордж Буш-младший, когда он заявил после 11 сентября: «Либо вы с нами, либо против нас». Никто не спросил: «Кто это «мы»? Сегодня это пришлось бы сделать. Потому что кто это «мы» сегодня? Это Трамп? Или Обама?

Коллапс старого порядка

Во многих странах мира ответ на этот вопрос интереса не представляет, потому что там давно уже перестали ориентироваться на США. Приведу только три весьма красноречивых примера. Во вторник Турция, Иран и Россия провели в Москве встречи с целью выработки плана мирного урегулирования в Сирии. Ни представитель ООН по мирному решению сирийской проблемы Стаффан де Мистура, ни кто-либо из США даже не были приглашены. Это был позор, и это было сделано специально.

На Филиппинах, которые с 1950-х годов были союзниками США, новый президент Родриго Дутерте в ноябре заявил, что, если Китай и Россия решат установить новый мировой порядок, он будет первым, кто к нему присоединится. Вне всякого сомнения, что военная хунта в Таиланде, еще одном традиционном союзнике американцев, вполне может подумать то же самое: здесь в последнее время тоже поменяли США на Россию в качестве партнера.

Если кто-то все еще сомневается, то можно вспомнить и о том, что так называемая «трехсторонняя рабочая группа» недавно провела встречу по Афганистану в Москве. И из кого же эта группа состоит? В ней высокопоставленные должностные лица из России, Китая и Пакистана. Самих афганцев не пригласили, что, по мнению Deutsche Welle, является следствие того, что между Афганистаном и Индией наблюдается некоторое сближение, что привело к тому, что Пакистан, давний враг Индии, сейчас хочет объединиться с Россией и Китаем, чтобы воспрепятствовать росту влияния Нью-Дели на Кабул.

А что же США? США, у которых в Афганистане по-прежнему 8 тысяч военнослужащих? Ну, их на той встрече не было. И насколько известно, нельзя сказать, что кому-то их там сильно не хватало.

В Европе заметнее всего, что старый порядок рухнул.

В марте американская журналистка Энн Эплбаум (Anne Applebaum) предсказала, что к крушению либерального мирового порядка может привести триада событий: брексит, избрание Трампа и избрание французского кандидата в президенты Марин Ле Пен. На сегодняшний день брексит и Трамп стали реальностью, все взоры прикованы к будущим президентским выборам во Франции. Но Эплбаум не поняла, что перемена не зависит от этих трех событий. Перемена уже произошла.

Путин — естественный союзник

Потому что, если на президентских выборах во Франции не победит Марин Ле Пен, можно ожидать, что это сделает кандидат республиканцев Франсуа Фийон. Он тоже означает смену политической системы. Он тоже с гордостью и теплотой говорит о национальном государстве, закрытии границ и французском самосознании.

«Мы вынуждены до минимума сократить иммиграцию. Наша страна не является конгломератом различных обществ, существует одна национальная идентичность», — заявил он недавно на встрече с избирателями. По словам New York Times, он, кроме того, охарактеризовал радикальный ислам «как тоталитаризм, такой же, как нацизм».

Как и у Ле Пен, в адрес НАТО у него только резкие слова, потому что, по его мнению, альянс превратился в инструмент «американского экспансионизма». И так же, как и у Ле Пен, о Путине он может сказать только хорошее, поскольку считает, что Путин — естественный союзник в борьбе с террором.

Борьба за президентское кресло во Франции будет идти не между глобалистом и националистом, тут выбор между левым и правым национализмом, причем Франсуа Фийон со своим требованием масштабных сокращений государственного сектора — правый.

Утверждение, что либеральный миропорядок может устоять или рухнуть в зависимости от выбора определенных лиц — Геерта Вилдерса в Голландии, Марин Ле Пен во Франции, Фрауке Петри из «Альтернативы для Германии» в Германии или Хайнца-Кристиана Штрахе из «Партии свободы» в Австрии — поверхностное. Оно является следствием политики, которая чрезмерное внимание уделяет личностям. Геерту Вилдерсу даже нет необходимости быть избранным, потому что голландское правительство уже активно проводит его политику. Максимум того, что может предложить Хайнц-Кристиан Штрахе из «Партии свободы» в Австрии — это косметические изменения политики социал-демократического коалиционного правительства, потому что она точная копия того, за что выступает его собственная партия.

А если Меркель осенью следующего года вновь будет избрана канцлером ФРГ, это будет более опытным и зрелым альтер-эго Фрауке Петри из «Альтернативы для Германии». Трансформация Меркель уже началась: когда ее недавно переизбрали на пост председателя ХДС, она ответила на это тем, что обрушилась на тех, кто закрывает лицо (хиджабом — прим.ред.), и потребовала запретить это везде, где только можно.

Это, естественно, можно объяснить тем, что протестные движения на Западе — вопреки широко распространившемуся мнению — вовсе не то, что ведет к переменам. Они сами являются результатом перемен: в мире, где рухнул Pax Americana, и где уже нельзя распространять свои ценности на других за рамками ЕС, но где надо использовать все свои силы для того, чтобы помешать им распространять свои ценности на нас.

Протестные движения — реакция на то, что не мы принимаем решения, а что решения принимаются по поводу нас. Какое-то время назад мы боролись с пиратами в Аденском заливе и вводили демократию в Ираке; сейчас мы прикрываем скульптуры в Риме, когда мимо едет президент Ирана, и вырываем из рук демонстрантов тибетские флаги, когда в Копенгаген приезжает лидер Китая.

В этом мире сторонникам старого порядка придется побороться: потому что старый порядок рухнул. Новый порядок еще не пришел на смену старому, политика превратилась в большую битву: как нам защитить себя от нависших над нами угроз.

Несовместимые цивилизации

Грубо говоря, борьба за будущий мировой порядок ведется между левыми культуралистами и либералами.

По мнению культуралистов, мир состоит из различных цивилизаций, несовместимых друг с другом. Во времена холодной войны шла борьба между христианским Западом и атеистическим Советским Союзом. Сейчас речь идет о борьбе между христианским Западом и исламизмом, который грозится нас уничтожить.

Для либералов мир выглядит иначе. По их мнению, борьба идет не между цивилизациями, но между свободой и несвободой: между демократией и диктатурой.

Эти различные мировоззрения проистекают из различных представлений о том, кто будет главным игроком на мировой арене.

Естественно, что для культуралистов национальное государство — это альфа и омега. Это культурный продукт, улучшенный с помощью особых географических, исторических, религиозных и политических обстоятельств.

Иначе с либералами, считающими, что демократия и правовое государство строятся на принципах и ценностях, к которым должны присоединяться все в свободном мире, и мусульмане тоже. Поэтому либералы хотят сохранить ЕС, НАТО и другие основные западные форумы, где демократии все вместе борются за сохранение и распространение этих ценностей.

В последние 25 лет эти два направления делали общее дело: потому что Запад был достаточно силен, чтобы доминировать, а то, чем это обосновывалось, было менее важно.

Но Запад уже не тот.

Теперь пути разошлись, как недавно написал еще один автор в the Atlantic, Питер Бейнарт (Peter Beinart): «Идеологические и цивилизаторские (в данном материале либералы и культуралисты — прим. ред.) силы были объединены в борьбе с Советским Союзом. Но они расходятся во мнении о том, является ли Россия тоталитарным врагом или защитником христианского Запада».

Pax Americana рухнул. Мы уже не боремся за то, чтобы другие стали, как мы: сейчас мы должны бороться за то, чтобы не стать такими, как они. Но самое ужасное, на самом деле, то, что мы впервые после окончания Второй мировой войны никак не можем договориться о том, кто же наши враги.

Анна Либак