Что для беженцев страшнее — ИГИЛ* или освобождение от него?. Спецкоры «КП.ру» Александр Коц и Дмитрий Стешин побывали в палаточном городке для беженцев из Мосула.

Огромный палаточный городок, обнесенный металлической сеткой с колючкой в два ряда, напоминал концентрационный лагерь.

У входа неряшливой грудой валяются черные сорванные хиджабы.

Их периодически складывают в мешки и увозят куда-то, но с каждой новой партией беженцев их прибавляется и прибавляется.

Это первая волна беженцев. И ей сказочно повезло. Они успели обжиться и занять свои места в лагере
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Очередная семья, вырвавшиеся из адского мосульского пекла ждет, пока их запустят в лагерь.

Уже ненужные хиджабы используются вместо подстилок. Снаружи лагерный забор облепили предприимчивые курды, организовавшие здесь крикливый восточный базар. Фрукты, овощи, посуда, одежда, обувь. Товары буквально рвут из рук, перебрасывая через колючку купюры. Торгаши пытались требовать деньги даже с корреспондентов «КП» — за съемку…

Их покупатели бежали из своих домов практически с пустыми руками, в битком набитых чужих машинах и даже пешком — отличный повод для мелкого бизнеса, на который охрана лагеря в Иракском Курдистане закрывает глаза.

Предприимчивые курды организовали у ограды лагеря восточный базар.
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Это первая волна беженцев. И ей сказочно повезло. Они успели обжиться и занять свои места в бескрайнем лагере, в той его части, где постоянно есть вода, а к каждой палатке подведено электричество — его дают по часам. Пусть скудный, но все-таки питательный рацион продуктов выдают по расписанию…

Но из Мосула ждут еще как минимум миллион беженцев. У Курдистана возможностей принять столько людей просто нет. А мировое сообщество помогать ему не спешит.

Мужчина в любой ситуации должен выглядеть хорошо
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Мы проходим внутрь периметра, окунаясь в этот пчелиный улей со своим распорядком и своими законами. Кажется, что процентов 70 обитателей этого лагеря — дети. Они повсюду.

Лица мрачные, но едва наводишь на них объектив, как ребятня начинает сиять белозубыми улыбками и кривляться. И бегать за журналистами толпой человек по 30. Женщины традиционно прячут лица от камер. Хотя некоторые, не в пример мужчинам, куда откровеннее и смелее в своих воспоминаниях о пережитом.

Мы пришли сюда, чтобы выслушать этих людей. Чтобы исключить «посредников» в виде пресс-офицеров, журналистов арабских каналов и представителей гуманитарных организаций. Мы хотели показать объективно — почему они бежали из своих домов?

Поэтому приводим диалоги здесь практически без купюр. Каждый этот разговор записан нами на видео.

Кажется, что процентов 70 обитателей этого лагеря — дети
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Махмуд, житель Мосула:

— Как вы попали сюда?

— Мой район постоянно бомбили, бомбы падали везде.

— Авиабомбы?

— Да.

— Это были самолеты коалиции?

— Да.

Женщины, не в пример мужчинам, куда откровеннее и смелее в своих воспоминаниях о пережитом
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Азра, жительница Мосула:

— Как вам жилось в Мосуле всё это время?

— В Мосуле?

— Да.

— Это жизнью не назовешь, еды не хватало, не было работы, не было денег.

— Мы слышали, что город сильно пострадал во время бомбардировок?

— Да, разрушения от бомбежек очень большие.

Мировое сообщество помогать ему не спешит
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Самира, жительница Мосула:

— Периодически попадало и по нам. Женщины, дети, мирные люди гибли во время коалиционных бомбардировок. Вот здесь дом ИГИЛ, вот здесь мирный дом, а попадает по всем.

— Много жертв?

— Да, жертв очень много.

Вид на лагерь беженцев из Мосула.
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Рафика Умвади, жительница Мосула:

— Да как нам жилось, плохо, еды нет, работы нет. Они говорят, что они — мусульмане, но это совсем не так. Это они — кяфиры, не мы.

— Бомбили много?

— Да постоянно, по крайней мере в моём районе, я из Гогджали.

Место зарядки мобильников
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Халида, жительница Мосула:

— Два с половиной года я там прожила при ИГИЛе, в Мосуле. Нам всё это время не платили пенсии, хотя все документы в порядке, вот они, у меня все бумаги есть. И нам говорили ещё не покидать своих домов, а по домам стреляли, минометы, ракеты, пули, шесть дней мы просидели в ванной. После этого пришли военные и подразделения антитеррора. А пенсии иракское правительство так и не платит, два с половиной года без денег, все выплаты прекратили, говорят, что из-за ИГИЛ. Шесть дней мы так просидели, а потом ИГИЛ просто ушли ночью.

Из Мосула ждут еще как минимум миллион беженцев
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

— А что было страшнее, жизнь с ИГИЛ или освобождение от них?

— Нам всё это время говорили: «не выходите из дома». А если в дом попадет снаряд, пока мы там в подвале сидим? Правительство, командование, армия, все говорили — «не выходите из дома». Очень сильные обстрелы. Минометы, ракеты, самолеты бомбят, ИГИЛ взрывает свои машины со смертниками, снайперы везде…

В лагере нет проблем с водой, есть питание, на несколько часов в сутки включают электричество.
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

Махмуд, житель Мосула:

— Я здесь 19 дней, сразу после начала операции по освобождению Мосула мы приехали. Сложно, было очень сложно. У ИГИЛ нет будущего, город возьмут, но здесь, у нас, у простых людей, тоже нет будущего. Наш район уже освободили, но когда мы сможем вернутся в свои дома?

Дети повсюду. Лица мрачные, но едва наводишь на них объектив, как ребятня начинает сиять белозубыми улыбками и кривляться
Фото: Александр КОЦ, Дмитрий СТЕШИН

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ

За кадром остался единственный вопрос, который никто из беженцев не хотел обсуждать на камеру: «Почему Мосул был сдан без боя и целых два года никто не беспокоил толком ИГИЛ?». Версий две — внутренние политические разборки с суннитами, которых, по мнению организаторов, должны были истребить «игиловцы». Версия вторая, приближенная к реальности по масштабам — для успешной борьбы с Асадом, ИГИЛ «должен был нагулять жирок» — получить базу в виде миллионного города и арсеналы бежавшей без боя иракской армии.

* Запрещенная на территории РФ террористическая организация.