ВАССЕРМАН Анатолий
Вскоре после ареста министра экономического развития России Алексея Улюкаева, обвиненного в вымогательстве взятки у представителей «Роснефти», в СМИ распространилась информация, что в данном деле могут появиться еще до семи фигурантов, в том числе министр финансов Антон Силуанов и вице-премьер Аркадий Дворкович.
Уже на следующий день, 16 ноября, стало известно, что правоохранительные органы проводят следственные действия в офисе «Роснано». Правоохранительные органы интересуют действия менеджмента компании «НТфарма» по делу о растрате средств, выделенных на строительство фармацевтического завода в Ярославской области.
Спустя ещё несколько дней стало известно, что сотрудники правоохранительных органов проводят обыски в главном офисе Центробанка. Согласно сообщению «Интерфакса», речь идёт об уголовном деле, которое было возбуждено по заявлению ЦБ против Международного акционерного банка (МАБ), у которого он отозвал лицензию. А к самому ЦБ претензий нет.
В связи с такими событиями на прошедшем в минувшие выходные Общероссийском гражданском форуме (ОГФ) Алексея Кудрина темы «большого террора» и «репрессий» имели большой успех — как на официальной площадке, так и в кулуарах мероприятия. «Независимая газета» сообщает, что арест Улюкаева российские элиты расценили как удар по собственной безопасности: «главный вопрос, который ставят перед собой либералы, заключается в том, является ли арест экс-министра трендом и не продолжится ли он в отношении тех из них, кто еще остается во власти?»

Экспертные оценки
На Общероссийском гражданском форуме, который собирает либералов, Людмила Алексеева заявила о большом терроре, о новом 37-м годе и о том, что гражданских активистов впору обучать навыкам советских диссидентов. Наблюдается ли сегодня в действительности серьёзный мировоззренческий, политический и экономический разворот, аналогичный событиям 1937-1939 годов?

Фантазия о сталинских репрессиях — это серьёзнейший пропагандистский успех как раз антисталинцев. Именно они когда-то затеяли эти репрессии. Дело в том, что в середине 30-х годов проходила колоссальная управленческая реформа. Её целью был отказ от чрезвычайной системы управления, которая неизбежна после любой резолюции (это система «командир плюс комиссар») в пользу обычного управления, когда любым делом руководят специалисты по этому делу, а политики отвечают только за воспитание народа. Система «командир плюс комиссар» возникает после любой революции: просто потому, что непосредственно после революции, естественно, все специалисты — это люди, воспитанные ещё в старом обществе и ориентированные на его систему приоритетов. Это не их вина — это их естественное свойство. Именно поэтому после революции политический назначенец следит за тем, чтобы решения специалиста не противоречили новой системе приоритетов.

Но лет через 10-20 созревает новое поколение специалистов, воспитанных уже в новом обществе и ориентированное на приоритеты этого общества. И надобность в комиссарах отпадает. В советском случае дело осложнялось тем, что комиссары занимались ещё и управлением хозяйственной деятельностью и, соответственно, могли получать определённые материальные выигрыши от этого управления. Если во всех предыдущих революциях комиссарах удавалось устранить от дел сравнительно легко, то у нас они упёрлись, и когда стало очевидно, что их будут оттеснять от хозяйственной деятельности, они решили сымитировать обстановку мятежа в расчёте на то, что в такой обстановке поменять систему управления невозможно. И устроили такую обстановку путём рассказов о заговорах. А уже потом, когда усилиями нескольких видных управленцев (из которых самые известные — Иосиф Виссарионович Джугашвили и Лаврентий Павлович Берия) удалось эту провокацию задавить, наказали уже её организаторов. И репрессии против них были не в 1937-м, а в 1939 году.

Если кому интересны подробности — на сайте odnako.org есть моя статья под названием «Преступления против усовершенствования», где кратко законспектирована суть тогдашних событий. Это именно конспект нескольких исследовательских трудов, посвящённых тем событиям. Я опирался на труды Юрия Николаевича Жукова, Елены Анатольевны Прудниковой и Владимира Михайловича Чунихина. Именно их исследования радикально изменили саму концепцию того, что тогда происходило.

Так и сейчас. Адепты тоталитарной секты — либералы — тоже располагают возможностью вмешиваться в любую хозяйственную деятельность и извлекать из неё разнообразные выгоды разными путями. Вплоть до того, как Улюкаев вымогал деньги просто за факт исполнения своих прямых служебных обязанностей — но есть, конечно, и другие варианты. И при этом либералы никоим образом не отвечают за результаты своих решений. Естественно, для них такое положение очень удобно, и когда хотя бы одного из них попытались наказать за извлечение выгоды из служебных обязанностей, они, естественно, подняли шум. И, на мой взгляд, сам этот шум достаточно убедительно доказывает, что мы на правильном пути. И если Снегурочка русской контрреволюции Алексеева в панике — значит, мы кое-что делаем правильно.

Сейчас назрела управленческая реформа, как и в середине 30-х. В действительности эта реформа ещё очень далеко от завершения, и адепты либеральной секты до сих пор занимают множество ключевых мест в руководстве хозяйством. И каждый шаг, направленный на их оттеснение, естественно, сопровождается массированной истерикой. Надо не смущаться этой истерикой. Надо не пугаться 37-го года, а помнить, что он был организован теми, кто относился к тогдашнему хозяйству примерно так же, как либералы сейчас, то есть как к кормушке, которой можно свободно распоряжаться и никак не отвечать за результаты своих распоряжений.

СМИ всё время упирают в рассказе народу о недавних событиях на коррупционную составляющую. Мол, обыски в «Роснано» — это дело, которое, собственно, РОСНАНО не касается. Там мэр Переславля-Залесского виноват, Чубайс ни при чём. Обыски в Центробанке связаны с неким Международным акционерным банком, а Набиуллина здесь ни при чём. И Улюкаев сейчас находится под судом просто потому, что вымогал чёрный откат. Но дело здесь не в коррупции как таковой и даже не в политике, дело в другом. Либеральная теория, исповедуемая нашими, как принято говорить, системными либералами, явным образом указывает, что государство не может ничего делать лучше, чем это сделает рынок. А раз не может, значит, не имеет даже права пытаться что-то делать. Поэтому эта теории прямо предписывает всем, кто её исповедует, не делать ничего хорошего на государственных рабочих местах, а если они всё-таки что-то делают, то брать за это отдельную плату, дабы данное деяние считалось не государственным, а рыночным. Таким образом, сама либеральная теория буквально принуждает тех, кто в неё верует, саботажничать и взяточничать. Это рассматривается уже не как какое-то нарушение порядка, а как его соблюдение. Поэтому вроде бы формально получается, что эти дела никоим образом не связаны с либерализмом, а фактически они оказываются его неизбежными и неотъемлемыми следствиями. Такой парадокс.

А что касается того, что, скажем, не «Роснано» виновато в том, что «НТ фарма» разворовала деньги, то «Роснано» имеет в своей собственности 49% акций «НТ фарма». Это, конечно, не даёт права принимать ключевые решения, но это даёт право проверять эти решения. И любой мало-мальски вменяемый акционер уже давно поинтересовался бы: почему срок сдачи завод в Переславле-Залесском четыре года подряд переносится? Если «Роснано» эти не поинтересовалось, то это уже явно выходит за рамки обычной коммерческой логики поведения. И не считать эти действия корыстными и коррупционными — довольно трудно. Анатолий Борисович Чубайс написал: «Различайте ситуацию: когда вы шубу украли и когда у вас шубу украли». Но если Анатолий Борисович уже четверть века подряд раскладывает казённые суммы так, чтобы их удобно было украсть, то тут есть основания, по меньшей мере, для серьёзных вопросов.

Сегодня пришла важная новость. На саммите АТЭС Путин пообщался с главой МВФ Лагард. Мы знаем, что до этого Путин всегда пел дифирамбы Центробанку. Но тут вдруг прозвучали слова Путина: «Банковская система устойчива, но как-то она очень пассивно и очень негативно кредитует экономику. Нет вклада банковской системы в экономический рост». И Путин спросил Лагард: есть ли у неё какие-то идеи на этот счёт? Лагард никаких идей не нашла, кроме как пропеть хвалу Набиуллиной, назвав её действия фантастическими. То, что у Путина прозвучала, пусть даже со знаком вопроса, негативная оценка ЦБ — говорит ли об изменении ситуации, о некоем новом векторе движения?

Владимир Владимирович всегда старается формулировать так, чтобы сохранять возможность для манёвра и себе, и другим. Я, конечно, очень надеюсь на то, что он действительно имеет в виду серьёзные претензии к Центробанку, но пока на это можно только надеяться. Уверенности ещё никакой. Но мне представляется важнее другое: то, что сама Лагард показала, что у неё нет рецептов. И если ответ на вопрос Путина именно такой, что сам МВФ не представляет, что делать в сложившихся обстоятельствах, то это — очень серьёзный повод поискать ответы на других путях и в других местах. Можно надеяться, что именно это отсутствие ответа станет, наконец, поводом для каких-то оргвыводов.

Источник