Самым громким событием четырнадцатого дня ноября стало предъявление обвинений министру экономического развития Алексею Улюкаеву. Следком говорит о взятке размером в два миллиона долларов. По версии следствия, министр вымогал эту сумму у «Роснефти» в обмен на положительное заключение при покупке госпакета акций «Башнефти».
Что значит столь громкое дело? За разъяснениями корреспондент «Руснекст» Иван Васильев обратился к экономисту Ивану Таляронку.
Васильев: Что Вы думаете по поводу уголовного преследования министра экономразвития?
Таляронок: Будь я на его месте, тоже эту сделку бы не одобрил. Не стал бы положительное заключение подписывать.
Васильев: Почему?
Таляронок: Потому что невыгодно государству Российскому продавать свои нефтяные активы, когда цена на них упала до минимума.
Не владею точными данными по «Башнефти», поскольку там неустойчивая была история, перипетии с национализацией и прочее. А вот по «Роснефти» капитализация с 2012 года упала почти вдвое, была больше 90 миллиардов долларов, сейчас от силы 50. Если государство хотело избавиться от своего пакета, надо было избавляться на пике цены, а не сейчас.
Васильев: Сейчас возникла необходимость затыкать дыры в бюджете,- кризис на дворе.
Таляронок: Дыры в бюджете можно было бы затыкать международными валютными резервами РФ — они всё равно не находят лучшего применения, пока болтаются под полпроцента годовых в ценных бумагах США. Понимаете, у нас 390 миллиардов баксов в резервах, и весь последний год эти резервы растут, несмотря на кризис.
Этой суммы вполне хватило бы на погашение бюджетного дефицита в том размере, как он складывается сейчас, на добрый десяток лет. И не надо никаких активов продавать по бросовой цене, никаких кредитов брать в коммерческих банках под удушающий процент. Это потом дороже обойдётся. Просто пользуйся своими деньгами, которые отложил на кризисный день. Для чего они ещё резервировались?
Васильев: Но говорят, что резервы вот-вот будут съедены?
Таляронок: Это те резервы, которыми управляет правительство. Но у нас есть правительство посильнее правительства — Центробанк. Вот его-то резервы огромны и продолжают расти.
Нужно отказаться от либеральной модели и «раскулачить» Центробанк, перевести его средства под прямое государственное управление. Тогда проблема дефицита снимается на раз.
Васильев: Почему же этого не делают? Почему продают государственные доли в такой важной отрасли, как нефтедобыча?
Таляронок: Это сохранение либеральной догматики в экономике, сохранение тех «красных флажков», которыми нас обложили ещё в девяностые годы.
Чему учит либеральная догма? Центробанк должен быть независимым от правительства субъектом экономики — это раз. Это прототип политического разделения властей.
Частная собственность всегда лучше государственной — это два. Поэтому при любой возможности либералы будут стремиться продать государственные активы в частные руки, и лучше всего иностранным инвесторам.
У них это чёткая иерархия: государство Российское — самый худший собственник, иностранный капиталист — самый лучший.
Васильев: А Вы считаете наоборот?
Таляронок: А я считаю каждый раз на калькуляторе. Какой собственник приносит России больше прибыли, тот и лучше. Догматика тут ни при чём. Это экономика, а не религия.
Вообще добыча нефти — это такая сфера, где не требуется какого-то особого частного творчества, постоянно подгоняемого рыночной конкуренцией. Продукт-то уже готовый в земле лежит. Тут и неповоротливая государственная машина вполне справится, и прибыль целиком может в стране остаться, а не уходить за кордон к инвесторам.
Пусть в высокотехнологичные продукты инвестируют, а с нефтью мы и без них разберёмся.
Васильев: Хорошо, а Улюкаев? Он из этой логики исходил?
Таляронок: Сомневаюсь. Такая логика, когда Вы желаете максимального блага своей стране, своему народу — за два миллиона «зелёных» не продаётся.
Очень похоже (если обвинения подтвердятся) что министр при покупке госпакета «Башнефти» лоббировал интересы другой компании, не «Роснефти».
Васильев: А кто там ещё претендовал на «Башнефть»?
Таляронок: Были желающие. Самым серьёзным конкурентом «Роснефти» считался «Лукойл», но он почти сразу отвалился — видимо, из политических соображений.
Но был ещё почти десяток компаний-претендентов, среди которых и такие, которым столь большой кусок, как контрольный пакет «Башнефти», явно не по зубам. Значит, они выступали операторами каких-то теневых игроков, более солидных, но предпочитающих не выходить из-за кулис.
Васильев: Кто же это мог быть?
Таляронок: Следствие покажет. Пока мы можем только строить предположения.