25.10.2016 - 4:00

В минувшее воскресенье кандидат на пост президента США от Республиканской партии Дональд Трамп написал в своем блоге в одной из социальных сетей, что операция по освобождению иракского города Мосул от террористов «оборачивается полной катастрофой».

Ранее Трамп заявлял, что США участвуют в операции для поддержки кандидата от Демократической партии Хиллари Клинтон.

Действительно, главной целью активизации действий американских военных на мосульском направлении представляется демонстрация американским избирателям неких очевидных и «ярких» достижений демократов во внешней политике и как бы реальную борьбу администрации Обамы против террористической группировки ИГИЛ*.

Об этом, в частности, я уже писал.

Но столь мощной пиар-акции во славу американских демократов на севере Ирака не случилось бы, если бы в данном случае не совпали интересы администрации Барака Обамы, Пентагона и крупнейших транснациональных корпораций США и стран Персидского залива.

Кампания по освобождению Мосула может закончиться 8 ноября

Многие эксперты полагают, что пиар-кампания Госдепа и Пентагона вокруг темы «освобождения» Мосула может закончиться 8 ноября — в день заключительного голосования на выборах президента США. Просто надобность в участии американских военных в операции отпадет.

Это и так, и не так. С одной стороны, после избрания нового президента мотиваций к наступлению на Мосул у Госдепа и впрямь поубавится. С другой стороны, нужно понимать, что все, что связано сегодня с действиями за или против ИГИЛ, носит не местечковый, но глобально-стратегический характер. Очевидно, что манипулируя действиями этой группировки, США решают свои долгосрочные задачи по управлению всем югом Евразии.

Главный интерес стоящих за Пентагоном и Госдепом транснациональных игроков, включая ведущие американские, саудовские и катарские компании, занимающиеся добычей и транспортировкой углеводородов, состоит не в том, чтобы освободить Мосул от террористов, но в том, чтобы использовать боевиков террористических групп как инструмент для решения своих проблем.

В Сирии руками террористов эти геополитические игроки стремятся устранить президента Башара Асада, чтобы взять под контроль территорию возможного транзита углеводородов из зоны Персидского залива и Ирана в Европу. На севере Ирака эти же игроки преследуют подобную же цель, намереваясь использовать в своих интересах скопившуюся в районе Мосула террористическую массу.

© AFP 2016/ Yasin Akgul
Местные жители в районе боевых действий под Мосулом, Ирак. 19 октября 2016

Замечу в связи с этим, что ИГИЛ создавалось и сегодня поддерживается не только для того, чтобы контролировать Сирию и нефтеносные районы Ирака. В регионе имеются и другие транзитные территории, которые «нуждаются» в контроле.

Одна из таких территорий — пространство между Туркменией и Пакистаном, где в настоящее время реализуется проект ТАПИ — газопровод от крупнейшего в Туркмении (и одного из самых крупных в мире) газового месторождения «Галкыныш» на юг через Афганистан и Пакистан до Индии. Более того, из этого месторождения планируется затем бросить ветку и на север — через Казахстан и Россию в Европу и на Запад — через Каспий в Азербайджан и далее.

Очевидно, что этот проект — прямой и серьезный конкурент названным выше американо-саудовским и американо-катарским компаниям (поддерживающим, кстати, Хилари Клинтон как кандидата в президенты США), тем более что в освоении названного месторождения активно участвует Китай. Разумеется, реализация проекта ТАПИ не может остаться без ответа со стороны названных геополитических игроков.

Они пойдут на север

Полагаю, что боевики ИГИЛ и других подобных группировок — единственная и реальная сила, которая может сорвать проект ТАПИ или, по меньшей мере, затормозить его реализацию. И для этого важно направить разрушительную энергию джихада на север.

С учетом всего этого можно утверждать, что вытеснение боевиков ИГИЛ из Мосула — операция двойного, если не тройного назначения, смысл которой выходит далеко за рамки боев «в поддержку правительства Ирака».

© REUTERS/ Alaa Al-Marjani
Наступление правительственных сил на Мосул в Ираке. 19 октября 2016

Назовем две главных цели. Первая уже обозначалась в российских СМИ и связана она с «предложением» боевикам уйти под Алеппо, чтобы там оказать поддержку «братьям» по оружию, разблокировав этот город и не дать сирийскому правительству и российским ВКС одержать победу над «умеренной оппозицией» в этом стратегически важном районе страны.

Вторая цель, как я полагаю, состоит в том, чтобы отряды ИГИЛ направились в Афганистан, большинство основных стратегических объектов северо-запада которого находятся под контролем американских военных.

Именно в западной части Афганистана, контролируемой радикальными исламистами в негласном союзе с американскими военными, и происходит сегодня основная стратегическая стыковка поступающих из США вооружений, техники и прочих средств поддержки боевиков с лидерами основных террористических организаций. И, судя по всему, пришло время очередной такой стыковки с соответствующей перегруппировкой сил террористов с переориентацией части из них в ином — северном направлении: от Герата через Мары на Ашхабад и Туркменбаши.

Первая «проба пера» на этом направлении состоялась еще два года назад, когда были совершены нападения «неопознанных» террористов на туркменские погранпосты с характерным, однако, почерком боевиков ИГИЛ: отрезание голов захваченным в плен пограничникам и т. п.

Второе и глубокое проникновение боевиков в Туркмению не далее как в июне этого года совпало с терактами джихадистского подполья в казахстанском городе Актобе. По итогам этой странной по своему смыслу операции (захват оружейного магазина, попытка захвата воинской части и т. п.) погибло 8 человек, а власти Республики Казахстан завели в результате 73 уголовных дела.

Новая головная боль для ОДКБ

Ответ на наши предположения-прогнозы, а также на вопросы, вызываемые специфическими действиями американских военных (в режиме отвлечения внимания мировой общественности от чего-то более существенного, чем освобождение Мосула) на севере Ирака мы получим уже после 8 ноября. Однако уже сегодня понятно, что у Пентагона имеется в регионе план «Б», и этот план куда более фундаментален, чем обеспечение контроля за наркобизнесом в Афганистане или же стремление насадить демократию в Сирии.

© AFP 2016
Штаб-квартира Министерства обороны США

Аналитики все чаще отмечают, что северо-запад Афганистана становится средоточием интересов уже не четырех цивилизационных групп (США, Россия, шиитский Иран и сунниты), но всех ведущих цивилизаций, включая Китай и Индию.

Китай — основной потребитель туркменского газа. Более того, он заинтересован в реализации проекта «Один пояс — один путь», южную ветку которого с соответствующей инфраструктурой (включая трубопровод ТАПИ) предполагается проложить через Иран и Сирию.

В меньшей степени, но также кровно заинтересована в туркменском газе и Индия, которую американо-катарские компании намерены привязать именно к катарскому газу.

Замечу, что Россия по понятным причинам не проявляет интереса к проекту ТАПИ. Её волнует безопасность на своих южных рубежах. Тем более что север и запад Афганистана — это прямой путь проникновения западных технологий и реализующих стратегические планы Запада боевиков исламистских террористических организаций в центрально-азиатский регион, где сегодня проводится массированная джихадистская обработка молодежи.

Это также прямой путь в некоторые мусульманские республики России, молодежь в которой уже упускают развернувшиеся в сторону Запада российская система образования, постмодернистская культурная политика России, её вялая межнациональная политика и проч.

Перспективы обострения обстановки на южных границах России и все более настойчивые намеки на вполне возможную масштабную атаку боевиков ИГИЛ на постсоветские страны со стороны афганской границы призваны держать в напряжении не только Россию, но и страны ОДКБ. А они и без того ослаблены антироссийскими санкциями и втягиванием в украинский, сирийский, карабахский и иные региональные конфликты.

Владимир Лепехин

* Запрещенная на территории РФ террористическая организация.