Режиссер Кирилл Серебренников (на первом плане) на премьере своего фильма «Ученик» (Фото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС)
Новый фильм Кирилла Серебренникова «Ученик» — экранизация его же постановки в «Гоголь-центре», главным режиссером которого он является. И фильм, и спектакль поставлены по пьесе «Мученик» немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга, почти ровесника Серебренникова (Майенбургу — 44 года, Серебренникову — 47).
О фильме уже много писали в прессе, один журнал назвал его «ярким антиклерикальным высказыванием», фильм получил приз за режиссуру на «Кинотавре», участвовал в программе Каннского фестиваля «Особый взгляд» (приз независимой прессы), а 13 октября вышел в российский прокат. Серебренников гордится тем, что снял его без поддержки Минкульта и Фонда Кино, то бишь, исключительно на частные средства (всего-то за 1 млн евро).
Для тех, кто не знаком с пьесой Майенбурга (перевод ее издан у нас издательством Libra в количестве 1000 экз. — спешите, один я уже купил), скажу, что фильм в своем сценарии довольно точно ей следует — за исключением тех моментов, где понадобились российские реалии: директор школы — женщина, а не мужчина, вместо пастора — православный священник, имена героев — русские кальки с немецкого, т.е. Беньямин Зюдель стал Веней Южиным, Эрика Рот — Еленой Красновой, Лидия Вебер — Лидией Ткачевой и т. д. Некоторые непривычные для России детали — учительница, разъезжающая на мотоцикле, нудисты на общем пляже — нарушают внешнее правдоподобие и позволяют догадаться, что оригинал пришел к нам из благополучной Европы.
Впрочем, нам гораздо важнее правдоподобие внутреннее — т.е. насколько правдиво фильм отражает нашу с вами жизнь — хотя бы аллегорически.
По словам самого режиссера Серебренникова (цитирую пресс-релиз) эта картина — «о глобальной растерянности всех, общества в целом, перед мракобесием, о растерянности самых разных людей перед идейной косностью, перед безумием».
То есть, надо понимать, в России сейчас настали времена религиозного мракобесия, перед которым все растеряны.
Цитирую далее: «…фильм критикует ханжество, равнодушие людей, которые очень легко соглашаются с любыми носителями экстремистских идей».
Что же на самом деле происходит на экране?
В центре фильма — старшеклассник Веня Южин (актер Петр Скворцов), который пытается жить строго по Библии и активно обличает грехи окружающих — в школе и дома. Он протестует против полуголых одноклассниц в бикини на уроке плавания, против маминого развода с папой, против уроков полового воспитания и пропаганды дарвиновской теории происхождения человека от обезьяны.
Кульминация фильма — эпизод, когда мальчик начинает предъявлять счет учительнице биологии и психологу Елене Львовне Красновой (актриса Виктория Исакова), которую он обвиняет в пропаганде разврата и безбожия и даже собирается ее убить, потому что Елена Львовна (как объясняет Веня, исходя из ее отчества) — еврейка по национальности - а отсюда все беды: Львовна учит школьников надевать презерватив на морковку и пропагандирует теорию Дарвина в пику библейской истории сотворения мира.
Учительница пытается воевать с Веней его же оружием — на цитаты ученика отвечает своими цитатами из Библии. Но всякий раз победа остается за Веней — консервативная баба-директриса неизменно принимает в конфликтах сторону сумасшедшего ученика. По ходу дела герои, чтобы доказать свою правоту, совершают разные безумные поступки — ученик ныряет в бассейн в одежде, раздевается догола перед классом, прыгает по классу в костюме обезьяны, устанавливает в школе гигантский крест, учительница — прибивает свои кроссовки к полу…
Первое впечатление — в фильме действуют одни сумасшедшие — эксгибиционист-ученик, демонстративно глупая мама, сексуально озабоченная одноклассница, калека-одноклассник, который липнет к Вене с нежными объятьями, учительница, штудирующая Библию и бьющая ученика по щеке, крикливая тупая директриса, примитивный священник — и так далее. И если подобные герои вызовут у зрителя сочувствие, то самому зрителю можно только посочувствовать.
И ребенку ясно, что буквально следовать вырванным из Библии цитатам (ссылки на Св. Писание своевременно появляются на экране) — так же нелепо, как Библию игнорировать. Однако персонажи фильма компромиссов не знают, и здравый смысл их не касается. А режиссер, вместо того, чтобы, по завету классика, призывать милость к падшим — словно издевается над ними, а заодно и над зрителем.
Не знаю, возможна ли подобная история в современной Германии, но в российской школе — навряд ли. Недаром Серебренников поехал снимать «Ученика» в Калининград, бывший немецкий Кенигсберг. Сам режиссер признается: «Нужно было найти место, в котором эта история была бы возможна, в котором могло произрасти такое существо, как мальчик Вениамин… Мне показалось, что город с такой двойной, тройной судьбой… может эту притчу, эту странную, условную вещь принять в себя. Там это может произойти…».
Заметьте — сам режиссер признается, что сюжет и персонажи его фильма нетипичны для России — и, одновременно, считает, что снял притчу на темы религиозного мракобесия и ханжества в своей стране.
Что ж, видимо, прошли времена доброго пастора Шлага и Венедикта Ерофеева (тоже Вени) — а также многих других, реальных и вымышленных персонажей, веривших в добрую силу христианства. Теперь продвинутые авторы и их герои видят в христианстве только догму и зло. И хотя главные претензии следует, видимо, предъявить немецкому драматургу — но ведь и русский режиссер не потрудился сколько-нибудь усложнить это театрально-пафосное произведение правдой жизни.
Разве старшеклассник — лучшая фигура для воплощения религиозного фанатизма? Где в России вы видели таких старшеклассников? И если говорить о сюжете всерьез — зачем опошлять драму заблудшего молодого человека — видимо так правильней понимать замысел пьесы. Ведь, по сути, кроме замысла убить учительницу, нашему Вене Южину нечего предъявить — все остальные его протесты морально вполне обоснованы — и разводиться папе с мамой нехорошо, и обнажаться девушкам нехорошо, и презерватив на морковку натягивать в классе не стоит… И фанатики в жизни есть и покруче православных — например, те, что воюют за ИГИЛ*.
На пресс-конференции режиссер и актеры выразились в том духе, что, мол, главный герой просто провокатор, который понимает, что апеллировать к Библии — беспроигрышный прием — и пытается, таким образом, манипулировать окружающими — эдакий хитрый юный Тартюф и фарисей. Только зачем он это делает, никто из присутствующих толком объяснить не смог. Да и не верится, что есть такое объяснение - юность всегда ведет себя искренне. А верится в то, что провокатор — сам режиссер, который снял фильм в расчете на внешний эффект и эпатаж.
Словом, обидно за весь этот дешевый фарс. Обидно за молодых (и не очень) актеров, которым пришлось играть в этом фильме. И посмотрев этот двухчасовой — и, надо сказать, довольно скучный (кино)спектакль, задаешься вопросом — для кого и зачем он сделан и за что получил свои награды? Зачем вообще нужны антирелигиозные высказывания в стране, где большинство людей либо верующие, либо симпатизируют христианству? Что у нас в России — все уже так критично, что проповедники никому житья не дают?
Конечно, есть и узколобые фанатики со своими перегибами. Есть. Но их действия отнюдь не показательны для большинства верующих в России, которые достаточно терпимые, я бы даже сказал, слишком терпимые люди.
И может, даже в чем-то эти фанатики правы, когда наказывают некоторых «творцов» за антирелигиозные выходки и выставки — ведь нашей артистически-атеистической богеме только дай волю — они, как говорил герой Чехова, сделают из нашей жизни «при всех своих благих намерениях… то же самое, что мухи из этой картины».
Вот ключевой «антиклерикальный» монолог учительницы Красновой (Эрики Рот) в финале пьесы:
(Эрика/Елена) - …Уважение к религии, но почему? Что это такое, если один пастырь, а остальные — овцы? Что это такое — один сидит наверху и он главный? Кто его выбрал… прекрасная мысль, что есть папочка, который за всеми нами присматривает. Мысль прекрасная, но только пока мы дети, пока мы не выросли. Отец, который все видит, бесконтрольно карает, который иррационален и жесток, неужели вы не догоняете, что это тоталитарная диктатура.
(Директор) — Госпожа Рот, не зарывайтесь…
(Эрика/Елена) — Нет, монотеизм — это диктатура, так что, если Бог и есть, с ним нужно бороться…
И далее, она же: — Я отправляюсь в концентрационный лагерь, который устроит ваш бог-диктатор.
Читатель, вас не удивляет такое примитивное восприятие Бога и мироустройства? Вас не удивляет этот детский лепет, выходящий из-под пера зрелого драматурга 44-х лет? Что это — европейский инфантилизм… Или Майенбург — и вместе с ним Серебренников — мало страдали в жизни? Как говорится, мы атеисты, да — до первой тряски в самолете…
Словом, вы видите, какое антиклерикальное высказывание получилось.
Получилась — скажем прямо — примитивная агитка, исполнители которой (верующие, кстати, люди) — в глубине души, по-моему, сами не верят в то, что играют.
Получилась — череда надуманных конфликтов, лживость и фальшь которых чувствуется в каждой сцене — начиная с актера Скворцова, неуверенным голосом читающего цитаты из Библии — и кончая учительницей, в подражание Мартину Лютеру прибивающей свои ботинки к полу — мол, «на сем стою и не могу иначе». Такое ощущение, что герои фильма специально раздувают конфликты на пустом месте, там, где понять и простить — пара пустяков. И в результате — постоянное ощущение фальши и искусственно раздутых театральных страстей, которое заставляет нормального человека морщиться в каждой сцене — так же как заставляет нас морщиться фальшиво сыгранная музыка, когда пианист мажет мимо нот или громко бьет по клавишам, там, где нужно играть тихо.
«Ах, Серебренников, ах, Серебренников…» — восклицают театралы. Я думаю, что рано или поздно, кто-то должен сказать, что король — голый, и то, что снял в своем фильме режиссер Кирилл Серебренников — вульгарная безвкусица и режиссерская попса.
Мне возразят: не слишком ли жесткие обобщения я делаю на основании единственного фильма?
Но попсовая разработка серьезной темы, которую я увидел, не внушает желания знакомиться с остальным творчеством режиссера — хоть десять призов давай независимая французская пресса в Каннах — я не верю художнику, способному так примитивно и однобоко трактовать жизнь.
Фарс, снятый Серебренниковым по пьесе фон Майенбурга — пьесе неглубокой, но живо написанной, и, видимо, вобравшей в себя основные страхи среднестатистического европейского атеиста — этот фарс имеет мало общего с современной — сложной и насыщенной — российской жизнью - и в том числе, с жизнью религиозной, которая, конечно же, несовершенна и страдает перегибами — ведь нашему православию всего 30 лет от роду, если считать от года перестройки.
Проблемы веры и фанатизма, отношений мужчины и женщины, национальных взаимоотношений — проблемы тонкие, существующие тысячи лет — со времен Адама и Евы, как сказали бы верующие — и не с такой однобокой агиткой как фильм «Ученик» подступаться к их решению. Проблемы эти, если хотите, вообще невозможно решить, потому что каждая из них — палка о двух концах.
И если вы, дорогие режиссеры, действительно хотите привлечь внимание публики к важным проблемам — если у вас и впрямь наболело и они вас волнуют — пожалуйста, делайте свои произведения талантливо и с душой — чтобы зрители после просмотра фильма не гадали — то ли вы талант забыли в него вложить, то ли душу — то ли вам вообще все по барабану — лишь бы снять что-то «актуальное»: религиозное, атеистическое, аутистическое (про аутистов), зоологическое, порнографическое и т. д. — и прославиться любой ценой — в России или в Каннах.
Ибо — и тут я поневоле становлюсь на место Вени Южина — сказано в Новом Завете: «От полноты сердца говорят уста…». Не забывайте об этом, дорогие мои, когда будете снимать очередной фильм. У вашего коллеги Серебренникова, к сожалению, сердца хватило ненамного.
Дмитрий Кузнецов
* ИГИЛ («Исламское государство Ирака и Леванта») — террористическая группировка, деятельность которой в России запрещена решением Верховного суда РФ от 29.12.2014.