Америка попросту не видит всего прочего мира, его истории, его культуры, его разнообразия, пишет «Журналистская Правда».

Он для нее существует лишь как историческая прелюдия к появлению «сияющего города на холме», либо как дикие земли.

Что лежит в основе идеи фашизма как крайней степени шовинизма? Разумеется, учение о собственной исключительности. А опираться оно может только на узколобость и ограниченность.

«Если и есть какая-то основополагающая идея, которая руководила мной и вдохновляла меня на протяжении всей моей политической карьеры, то она заключается в следующем: США — исключительная страна» — высказалась в своей программной статье в журнале Time Хилари Клинтон.

Дальше Клинтон косплеит Гитлера, заряжая о лучшей в мире армии, самой динамичной экономике, великих ценностях и так далее.

Большая часть из этого — прямая ложь (про экономику), а остальное — иллюзии. Но, всё-таки, давайте поподробнее поразмыслим не о содержании речи Клинтон (оно тривиально как любое наглое хвастовство), а о самом факте ее появления.

Начнём с того, что ни одна страна после Второй Мировой войны не имела безумия называть себя «центром мира» — причем центром сразу во всех смыслах: военном, экономическом, политическом и моральном.

Не делал этого, разумеется, и Советский Союз. Я имею в виду не застольные тосты: «За самую сильную на земле Советскую Армию» или, там, «За лучший в мире балет», а декларативную позицию — да, мы тут главные, лучшие, исключительные и незаменимые, и никакие дискуссии на эту тему неуместны, всем прочим делать три раза «ку».

Эта позиция ужасна тем, что она потрясающе монологична своей имбецильной «искренностью»: Америка попросту не видит всего прочего мира, его истории, его культуры, его разнообразия.

Он для нее существует лишь как историческая прелюдия к появлению «сияющего города на холме», либо как дикие земли, куда надо нести на бомбардировщиках демократические ценности.

Давным-давно умные европейцы пришли к соломонову решению не спорить насчет относительной значимости своих национальных культур. Какая философия круче: немецкая (Кант, Гегель, Ницше, Хайдеггер) или французская (Вольтер, Руссо, Сартр, Фуко, Деррида)? Да это не поле спортивного состязания — равно как и выяснения, у кого более великая литература, музыка или живопись.

Тут оценка каждой национальной культуры свелась к никому не обидным терминам — «великая и самобытная». Невозможно спорить о том, кто более «самобытен», и в силу этого велик. Нельзя сказать, что Норвегия в чём-то уступает Испании, а Голландия — Англии. Любая европейская культура — хоть шведская, хоть швейцарская — это культура зрелая, интересная, глубокая. И русская, само собой, тоже.

И вот в клуб вежливых седовласых мудрецов вламывается наглый прыщавый юнец (правда, внушительных габаритов), и начинает орать: я тут самый умный, самый честный, самый добрый, самый-самый. И что тут ответить, если сам спор на эту тему в приличном обществе давно стал неприличен?

Но ответить все же придется. Раз уж речь пошла об «исключительности» и, более того, «незаменимости».

Я не стану много внимания уделять тезисам Клинтон об экономике, армии, альянсах и так далее. Всё это уже множество раз исчезало «яко дым» в совсем недавней истории — 20 век пережил падение полудесятка империй, из которых Британская обладала теми самыми крутейшими альянсами, а Второй и Третий рейхи — великолепной армией. История течёт быстро, любая похвальба на глазах устаревает и становится ложью.

А хотел бы я сказать вот об этом пассаже:

«Прежде всего, Америка является незаменимой и исключительной благодаря нашим ценностям.

Будучи госсекретарем, я с гордостью представляла преданность нашей страны ценностям свободы, равенства и возможностей.

Мир берет с нас пример в вопросе защиты прав человека, защиты прав ЛГБТ-сообщества, религиозных и этнических меньшинств, женщин, людей с ограниченными возможностями и всех тех, кто стремится жить в мире.

Мы заставляем самих себя и другие нации совершенствоваться».

Я разочарую миссис Клинтон: главная ценность человеческой цивилизации — это не защита прав ЛГБТ. И даже не защита «прав человека».

Главная ценность — культура. Сокровищница человеческого разума, духа и чувства прекрасного. Давайте же, сдерживая ехидный смех, поподробнее рассмотрим успехи Америки на этом поприще.

Философия. Мир знает философов английских и французских, немецких и русских, датских и испанских. А американских не знает. Точнее, там в 19 веке «мимокрокодил» такой себе Эмерсон, третьесортный эпигон немецких идеалистов, и на этом всё закончилось, не начавшись. Пока Гегель разрабатывал теорию Мирового духа, Кант писал о категорическом императиве, Ницше воспевал сверхчеловека, Сартр и Камю ужасались экзистенциальной пустоте существования, Соловьев искал идею всеединства, а Бердяев — онтологию свободы, Америка делала деньги. И всё.

Литература. Не беря в расчет прозу, которая по сути дела есть вариация естественной речи человека, американская литература не подарила миру ни единого выдающегося поэта — равного Пушкину или Блейку, Бодлеру или Гете, Данте или Гомеру. Возможно, вы спросите: а как же По, Уитмен и еще несколько имен 19 века? Весь прикол в том, что это — не американские поэты, как Гоголь не был украинским писателем.

Это — АНГЛИЙСКИЕ поэты, работавшие на американском «материале». И вся американская культура 19 века — это провинция английской культуры. Вспомните, если читали, «Морского волка» Джека Лондона: там американские интеллигенты цитируют англичан Теннисона, Суинберна, Браунинга. А соотечественников как-то не цитируют. Некого.

А ведь отсутствие поэзии — это, если хотите, онтологический вывих национальной культуры.

Ее врожденная ущербность. Это чрезвычайно важно. Нет настоящей поэзии — значит, у культуры не сформировался свой собственный дух.

Музыка. Америка подарила миру джаз и блюз… и всё. Сложно спорить, можно ли считать гнусавый фолк бывших рабов — большим достижением. Скромный ряд американских композиторов в классическом стиле и рядом не стоял со своими современниками — Вагнером, Малером, Шнитке, Рахманиновым или Шостаковичем. Рок-музыку Америка экспортировала из Британии. И просто рок («Битлз»), и хард-рок («Дип Перпл»), и панк («Секс Пистолз»), и электронщину («Продиджи»). Пишем — «ноль».

Прости, Джим Моррисон, ты один не вытянешь Америку из пропасти вторичности.

Живопись. Можно я тут ничего не буду говорить? Энди Уорхолл и его «Суп кемпбелл» — это, конечно, хорошо, но… Но.

Кино. Вот тут, казалось бы, Америка впереди планеты всей. Но цена этого — чрезвычайно горька. Для того, чтобы быть впереди всей планеты, Штатам пришлось эту самую планету нескончаемым валом ширпотреба принизить до собственного уровня. Считать ли это достижением?

И что мы видим? Мы видим — пустоту. И эта пустота, за 200 с лишним лет так ничем и не заполнившаяся, алчно жаждет поглотить весь мир, которого она не понимает и не ценит. Ползёт тварь чешуепузая и чавкает: права ЛГБТ! права ЛГБТ!

Америка — взбесившийся симулякр. Оживший голем старого европейского эксперимента, который теперь убивает своего создателя. Но даже убив его, он не станет по-настоящему живым, а останется сшитым из клочков мертвой плоти Франкенштейном.

P. S. Да, и к вопросу о Клинтон и Трампе. Трамп лучше, потому что он — не Клинтон.

Григорий Игнатов